Андрей потупился, лихорадочно прикидывая, сознаваться или нет в своих тайных помыслах, и после недолгого размышления пришел к выводу ничего не утаивать. Уж слишком уверенным был тон отца, так что лучше признаться самому. К тому ж ничего плохого в этом нет - не оставлять же княжество бесхозным после того, как удастся сковырнуть оттуда Константина. О том он и поведал Мстиславу Романовичу.
- А ты не запамятовал, часом, что у убиенных князей еще сыны остались? Их куда денешь? - осведомился отец.
- О них уже Константин озаботился, - хмыкнул Андрей. - Он же сразу, еще под Исадами будучи, людишек своих повсюду разослал: и в Пронск, и в Михайлов, и в прочие грады. Нет уже княжичей. Кончились они, а вернее молвить, подсобил Константин их душам на тот свет перебраться.
- Кончились, да не все, - возразил Мстислав Романович. - У убиенного Ингваря и вовсе потомство целехонько вкупе со старшим, Ингварем Ингваревичем, коему уже осьмнадцатый годок идет.
Андрей помрачнел. Ингваря он как-то в расчет не брал, да и его братьев тоже. Княжич почесал затылок, но ничего путного в голову не приходило, и он обиженно протянул:
- Ему осьмнадцатый, а он уже на Переяславле сидит. Да ежели Константина спихнет с рязанского стола, то и вовсе княжество целиком охапит. А тут… - Он, не договорив, тяжело вздохнул.
- И еще об одном ты подзабыл, - напомнил сыну отец и, ехидно прищурившись, поинтересовался: - А как ты тому же Ингварю подсобить замыслил? Насколь мне ведомо, помочи он вроде у меня не просил, а уж у тебя тем паче.
- А мы без просьбы, сами придем, - оживился Андрей и с надеждой уставился на отца - неужто даст "добро" на сбор ратей?
- Негоже то, - мотнул головой Мстислав Романович. - А ежели поразмыслить как следует, то и вовсе никуда не годится. Ну собрали мы дружину. Как на Рязань ее вести? По прямой, через черниговцев, что рязанцам родичами доводятся? Они того не допустят. А там далее сызнова преграда - земли Новгород-Северского княжества раскинулись.
- А матушка твоя, Мария Святославна? - встрепенулся Андрей. - Она ж из тех земель.
Киевский князь иронично хмыкнул и пояснил:
- Да Изяслав Владимирович, кой ныне в Новгороде-Северском княжит, свою двухродную бабку и в глаза-то не видывал. Да и сам ты, поди, ее не упомнишь. Сколь тебе было лет-то, когда ее не стало, три али четыре? Погоди-погоди, когда ж она богу душу отдала?.. - потер Мстислав Романович переносицу.
Андрей хмуро посмотрел на отца, морщившего лоб в тщетной попытке припомнить точную дату смерти своей матери. Его самого куда сильнее волновал вопрос, как попасть на рязанские рубежи, над которым он лихорадочно ломал голову. Придя к выводу, что батюшка прав, а если не идти по прямой, тогда остается еще одна дорога, он осторожно побеспокоил князя, выводя того из раздумий, и робко предложил:
- Тогда в обход. По Днепру на восход, чрез Смоленское княжество, а там вниз и прямиком…
- К Ярославу Всеволодовичу, - подхватил отец. - А ежели и он не дозволит чрез свои земли идти, тогда как? Возвертаться да сызнова по Днепру спускаться ажно до Лукоморья, а опосля по Дону вверх?
- Пусть так. Чай, половцы нам помехой не будут, - согласился Андрей и неуверенно покосился на отца, уже чувствуя очередной подвох, который не замедлил последовать.
- А ты не забыл, что Лукоморье - вотчина хана Данилы Кобяковича, а тот в шурьях у Константина Рязанского? - лениво осведомился киевский князь и подвел итог: - Нет, сыне.
- Не пройдем? - сокрушенно спросил Андрей и уныло опустил голову.
- Не в том дело. Мы просто не пойдем, - пояснил Мстислав Романович и сожалеюще посмотрел на сына, но столь же твердо продолжил: - Ведаю я, что третий десяток тебе давно идет, а окромя имени гордого - княжич киевский - за душой ничего боле нет. И у старших твоих братьев тако же, кого из них ни возьми. Все я ведаю. А токмо нельзя нам так. Али забыл ты давний уговор всех князей: "Кажный да сидит в отчине своей"? А ить Рязань под Мономашичами никогда не ходила - завсегда за Святославичами была. Стало быть, свара начнется, а я ее не желаю.
- Да почему свара? - запальчиво возразил Андрей. - Коль на то пошло, то можно и вместях с черниговцами да с новгород-северцами идти, а опосля поделимся.
- Поделимся… А делить-то как собрался? - полюбопытствовал киевский князь. - Неужто мыслишь, будто опосля того, яко мы подсобим Ингварю верх над Константином взять, сей княжич токмо своим Переяславлем удоволится? Да еще черниговцы с новгород-северцами долю свою затребуют. Али сам, по своему разумению сей пирог на ломти нарезать примешься? Кошкам по ложкам, собакам по крошкам, а нам, лю́бым, по лепешкам. Ох, чую, сызнова уйма обиженных эдакой дележкой сыщется. К тому же, пока мы полки сбирать учнем, да пока до Рязани стольной доберемся, Ингварь-младший и сам, поди, за отца своего отмстит.
- А ежели силенок не хватит? Ну как не возможет он злодея одолеть? Тогда что? - попытался возразить Андрей. Очень уж ему не хотелось расставаться с заманчивой идеей обрести пусть и небольшое, но свое собственное княжество.
- Тогда он помощи попросит, - пожал плечами киевский князь, но сразу же, покосившись на оживившегося сына, безжалостно уточнил: - У соседей.
Андрей нахмурился, понимая, куда клонит его отец, а тот, желая окончательно расставить все точки над "i", продолжил:
- Тем же черниговцам челом ударит али владимирским князям в ноги поклонится. К кому придет, тому и резон идти на Рязань.
- Так владимирцы те же Мономашичи, что и мы, - возмутился Андрей. - Выходит, им можно, а нам нельзя?
- Те, да не те. У детишек Ингваря-старшего, кои в Переяславле сидят, родная прабабка Аграфена Ростиславна двухродной сестрицей доводится всем Всеволодовичам. Стало быть, родичам малолетним им сам бог повелел подсобить.
- Погоди-погоди, - насторожился Андрей. - Ежели она их двухродная сестрица, стало быть, и нам тоже сродни. - И он пытливо уставился на отца.
- Ну сродни, - нехотя признал тот. - Да родство-то уж больно дальнее - трехродный братанич я ее.
- Тогда выходит… - обрадованно улыбнулся Андрей.
- Ничего не выходит, - сердито перебил сына Мстислав Романович. - Ежели такую дальнюю считать… Да ты сам помысли, кто ты тому же Ингварю?
Андрей помыслил и приуныл. Получалось, вроде как стрый, только пятиродный. Такое и впрямь никуда не годилось.
- К тому же у них и куда ближе родич имеется - Мстислав Удатный, кой покойному Ингварю, да и всем прочим убиенным под Исадами князьям через мать свою двухродным братцем приходится, - на всякий случай добавил отец.
- А мы как же?! Ведь старейший стол у нас!
- А ты не забыл, кто нас на стол этот подсаживал?! - рявкнул киевский князь. - Должон в памяти держать - всего-то три года и минуло с тех пор. Коли не Удатный, доселе сидели бы мы в Смоленске. Да и Всеволодово наследство, за кое свара у братьев была, тоже Мстислав Удатный переделил. Так что поглядим, как он на все это откликнется, а покамест обождем. - И он, смягчив тон, почти просительно произнес: - Пойми, сыне, не с руки нам ноне туда встревать. Сам, поди, ведаешь, что у меня одно название и осталось гордое - Великий князь Киевский. На деле же взять - кто меня ныне слушаться станет? Да и великий ноне не я один, - грустно усмехнулся он. - Того же Всеволода Юрьича усопшего сколь лет при жизни так величали, а ежели призадуматься, то и по делу! - вздохнул Мстислав Романович.