Оказалось, что пещера вытянута – стена скоро появилась и с левой стороны, так что Юле пришлось идти за мной. Пол, как ни странно, был довольно гладким, хоть и бугристым – возможно, в сезон дождей пещера из года в год наполнялась водой, вот он и отполировался. Стены постепенно сужались, и я вообще начал сомневаться, не углубляемся ли мы таким образом в тупик. Но когда я в очередной раз чиркнул зажигалкой, пламя дернулось и сразу же потухло – настоящий сквозняк! Не оставалось сомнений, что выход там действительно есть. Только почему не видно света?
– Мы на правильном пути, – решительно заявил я, – ну что, присядем, передохнем перед решительным рывком вперед?
– Ты не особенно рвись в темноте, расшибешься, – усмехнулась Юля. Судя по всему, она нашла, куда присесть, а мне пришлось пристраиваться на корточках.
– Ты где живешь в Москве? – спросил я. Надо же было о чем-то говорить!
– На Юго-Западе, точнее, в Беляеве, а ты?
– А я в Сокольниках. Раньше… ну, неважно, давно это было. Теперь в Сокольниках. А занимаешься чем?
– Да много чем. Рисую, леплю, украшательством всяким занимаюсь. Она фыркнула, припоминая что-то такое, о чем я не знал, – Короче много всякой разной ерунды.
– Ну вот и я примерно тем же, – ответил я как можно более мужественно, не вдаваясь в детали.
– Тем же – это в смысле художеств или ерунды? – в ее голосе звучал явный интерес, – Есть такое подозрение что разгильдяям свойственно притягиваться друг у другу… и притягивать на свою… кхм… голову всяческие приключения.
– Ремонтник я, – ответил я, решительно отвергая титул "разгильдяя", – квартиры ремонтирую… последнее время. Плитку кладу, всякое такое, электрику могу тоже.
– Тоже, значит, лошадка подневольная, от заказчицких фанаберий страдаешь, – сочувственно вздохнула она. – Заказчик – зверь страшный, чуть что не по нему – загрызет и не подавится. Твои тоже такие?
Я, признаться, удивился. Вроде как я для нее, вольной художницы – рабочий класс, черная кость. А вот нашла она между нами общее!
– Не без этого, – охотно согласился я, – хотя обычно договариваемся.
– Это хорошо, – ответила она и грустно добавила – А мне вот не всегда удается… Ну да ладно, ну их, надоели, еще в отпуске о них вспоминать. – Делать-то что будем? – чуть помолчав, добавила она – Так и будем сидеть и ждать, пока нас тут откопают?
– Все, пошли, – решительно скомандовал я, – давай я вперед, с зажигалкой, а ты за мной.
– Куда пошли-то? – неуверенно поинтересовалась она – Будем в Тома Сойера играть? Так я ни разу не Бекки Тэтчер, и мела у нас тоже нет – ходы помечать.
– Да вот же! – я снова чиркнул зажигалкой, – видишь, оттуда дует? Там воздух! Значит, выход, или хотя бы окошко.
– Ну ладно, давай попробуем, – неуверенно согласилась она. – А можно я за тебя держаться буду? А то вдруг тут мыши… летучие…
Мышей, кстати, не было. Вообще не было никакой живности в этой пещере, кроме нас двоих, и это как-то настораживало.
– Можно, – охотно согласился я. Здорово, когда за тебя держатся сзади!
Почти сразу же пришлось пригнуться. Потом опуститься на корточки… Стены сужались, но огонек зажигалки ясно указывал на близость выхода. Неприятнее всего, да просто даже страшно, было ложиться на пол и ползти вперед по узкому проходу…
– Ничего, прорвемся!
Каменный лаз свернул направо, и… свет!
– Свет, Юлька, я вижу свет!
Сначала это был просто отсвет на стенах, и ползти становилось уже не страшно и не трудно (вот только на что будет похожа одежда? Да Юлька и вовсе в шортиках, не поранилась бы!).
И, наконец, за очередным извивом загорелось ослепительное пятно неправильной формы – небо!
3
Забавный он, этот Венька… Старается казаться серьезным, а видно, что мальчишка мальчишкой, рад на самом деле, что мы в приключение вляпались. То есть, сначала-то он явно напрягся, особенно когда все вокруг ходуном заходило, но потом быстро себя в руки взял. А уж когда впереди забрезжил выход, тут он окончательно приосанился и потянул меня вперед как хороший буксир тащит на тросе шлюпку.
Интересно, откуда у них тут столько всяких камней и выступов? Мне почему-то всегда казалось, что пещеры внутри довольно ровные и гладкие, по крайней мере, стены. А здесь – это ужас какой-то, честное слово, только и успевай уворачиваться. Я десять раз успела пожалеть, что не напялила джинсы – в них хоть и жарко, но шкурка точно целее была бы. Хотя кто ж мог знать, что нас среди бела дня накроет землетрясением в пещере.
Коленку я все-таки ссадила, наткнувшись на особо зловредный выступ, но заниматься ей времени не было. Я только поплевала на ладошку и потерла царапину, чтобы не так болело, а потом рванула за Венькой вперед, на волю.
Чем ближе к выходу, тем светлее становилось вокруг. Так вот кто у нас, оказывается, Веня – москвич. Видела я его и вчера, и позавчера на пляже. Симпатичный малый, не качок, но ладно сложен, только тормознутый малость. Или мне показалось так? Уж больно он какой-то примороженный на фоне раскованной курортной публики, словно застегнутый на все пуговицы. Вылез из моря и сидит, книжку какую-то читает, к девицам со всевозможными шуточками не пристает, а потом опять в волны нырнул. Ну одно слово – ботаник. Вот уж никогда не подумала бы, что такой может быть из пролетариата… Не иначе, профессорский сынок, ушедший в глухой отказ и показавший родному семейству козью морду. Дескать, отцепитесь от меня, дорогие мама с папой, в гробу я ваш университет видал, все факультеты разом.
Ну да ладно, делать жизнь с кого – это его личная забота, может, у него дедушка любимый краснодеревщиком был. Или вообще семейная династия такая… Наше дело сейчас – наружу выбраться да дорогу к родимому автобусу отыскать. А то в этих подземных коридорах нас, похоже, далековато унесло от места высадки.
И тут, в первый раз с момента начала наших блужданий, меня настигла мысль о прочих соучастниках поездки.
– Вень, слушай, а как ты думаешь, – притормозила я перед самым выходом из пещеры, – а с остальными-то что? Мы их вообще сейчас найдем или..?
Я замолчала, потому что в голове сразу начали громоздиться картины всяких ужасов – засыпанные тела, обвалившийся вход в пещеру. Потом я сообразила, что внутри-то были только мы вдвоем, а остальные разгуливали снаружи, изучая доисторические руины, стало быть, им могла угрожать только внезапно разверзшаяся под ногами бездна.
Венька пробормотал "Найдем, куда они денутся" и решительно ринулся наружу. Я рванулась за ним, споткнулась, чуть не полетела носом и в итоге затормозила, впечатавшись в неожиданно крепкую венькину спину.
Нет, все-таки насколько снаружи лучше, чем внутри! Мысленно поминая незлым тихим словом свою не вовремя вспыхнувшую страсть к спелеологии, я шмякнулась на первый же попавшийся камень и попыталась разглядеть, что же там такое у меня с коленкой. Длинная узкая царапина с выступившей кое-где кровью уже засохла. На первый взгляд, ничего такого страшного с ней не происходило, но на всякий случай я решила промыть ссадину еще раз – кто его знает, какие у них тут в пещерах микробы водятся? А вдруг какие-то местные и потому особо зловредные?
Вытащив из рюкзака бутылку с водой, я намочила бумажную салфетку и потерла ей ссадину, смывая кровь. В ранке противно защипало, я подула на нее, вспомнив детское свое присловье "чувство, закройся!", я так сама себя гипнотизировала при особо неприятных медицинских процедурах. И в этот момент вдруг осознала: происходит что-то явно не то…
Окружающий пейзаж был похож на оставленный нами пару часов назад, разве что зелени с этой стороны дыры было гораздо больше. Как пару часов? Я с ужасом уставилась на циферблат. Мы же совсем недолго в пещере пробыли, что за ерунду мне тут стрелки показывают?
– Вень, у меня часы с ума сошли, – окликнула я своего невольного спутника, несколько нервно озиравшего окрестности. В руках у него была зажигалка и пачка сигарет.
Но ответить он мне не успел – откуда-то из-под земли вынырнул абориген, одетый в немыслимую хламиду (по жаре очень, наверное, удобно), а при нем – мальчик-подросток, обмотанный по бедрам грязным полотенцем. Видимо, шел купаться. Только почему-то он прижимал к груди блеющего козленка. Старший что-то с достоинством сказал Веньке на своем языке, и тот, на секунду замешкавшись, ему ответил.
"Во дают!" – пронеслось у меня в голове. – "Это у них что тут, целый спектакль для заезжих туриков, что ли? Молодцы ребята, антураж что надо! Теперь осталось только какому-нибудь замурзанному пацаненку вынырнуть из кустов и пойти по кругу с кепкой, сшибая с иностранных зевак законную монету".
Но иностранных зевак, кроме нас с Венькой, в округе не просматривалось. Абориген явно пытался наладить контакт, но у него не очень получалось, и тогда он просто махнул рукой, подзывая нас куда-то в сторону. Оказалось, там был плоский камень, на который можно было присесть, да и какой-то каменистый выступ прикрывал от утреннего солнца, уже довольно жаркого.
"Ну вот", – подумала я, сейчас начнется – "джаст файф долларз, мисс, вери найс!" Если будет предлагать верблюдов, убью сразу. Но верблюдов он не предлагал, и на английский не переходил, задавая вопросы по-своему, и Венька как-то смущенно на них пытался отвечать. Видать, ходил на какие-нибудь курсы арабского, только не очень хорошо учился.
– Вень, а Вень, чего он говорит-то? – дернула я его за рукав рубашки, – Далеко там наши или как? Может, проще будет машину взять, чтобы в гостиницу вернуться?
Местный с удивлением взглянул на меня, но тут же отвел глаза. А Венька, пользуясь паузой, наконец-то спокойно достал зажигалку и закурил.