Они живут рядом с нами, при этом оставаясь незаметными.
Они заботятся о нас и о нашем хозяйстве.
Они - домовые! маленькие человечки с совсем не малыми проблемами…
Сборник рассказов Далии Трускиновской из серии Домовые.
Содержание:
Вихри враждебные 1
Молчок 17
Предок 27
Пустоброд 31
Свист 37
Сумочный рассказ 40
У Пресноводья дуб зеленый… 43
Халява 63
Челобитная 69
Авось, прорвемся! 74
Далия Трускиновская
Домовые
(сборник рассказов)
Вихри враждебные
Двое подручных домового дедушки Лукьяна Пафнутьича, Акимка и Якушка, пробирались домой в великом трепете. Домовые и так-то ходят бесшумно, а эта блудная парочка - и вовсе по воздуху плыла, едва касаясь шершавого бетона.
- А вот, сказывали, раньше были часы с боем, - прошептал Акимка. - Прозвонят - и сразу ясно, который час.
А час был немалый. Глубокий ночной час, ближе к рассвету, чем к полуночи.
- Разбудишь деда - будет тебе бой! - огрызнулся Якушка. - Мало не покажется…
Они вышли к вентиляционной шахте и встали, как вкопанные.
- Вот ведь сволочи…
- Ага…
По шахте снизу вверх шел ядовитый черный дым.
- Как же мы теперь?!.
- Мышьим лазом?
- Так его ж заделали.
- А вдруг какая щелка осталась?
Акимка и Якушка разом засопели. Шариться среди ночи по дому, искать тот лаз! Но и спускаться сквозь дым с риском наглотаться, обалдеть и свалиться непонятно куда - сомнительное удовольствие.
- Снизу надо, - вдруг сообразил Якушка. - Постучимся к соседу Игнатьичу, он пустит, а от него - уже по вентиляции. Камин-то выше! Ты чего это творишь?!
Акимка подобрал полоску жести и старательно пихал ее в щель, пытаясь преградить дорогу вонючему дыму.
- И что они только жгут, какую дрянь? - ворчал домовой. - Ладно бы дрова! А то - химию! Пусть сами своей химией дышат!
- Отныне и до веку, - подтвердил Якушка. - И в глотке бы у них скребло, и в глазыньках пекло, и по нутру - когтями, а из нутра - слезами! Ключ, замок, язык!
Наворачивать такие вредные наговоры он выучился у хозяйки, домовой бабушки Матрены Даниловны. Но если хозяйкины слова выстраивались так, что имели обратную силу, то Якушкины лепились чуть ли не навек. И требовалось вмешательство знатока, чтобы снять их опасное воздействие. Впрочем, сам Якушка об этом еще не знал.
Он знал только, что мерзавцы, поставившие у себя камин вопреки всем правилам пожарной безопасности и выведшие трубу в вентиляцию, заслуживают немалой кары. Их не извиняло даже то, что жили они на верхнем, девятом этаже дома и никому из людей своим дымом досадить не могли. Людям - да, а домовым?
Эти любители погреться у камина знать не знали, ведать не ведали, что низкий чердак аккурат над их головами ночью волшебно преображается…
Новый дом, куда перебрались с хозяевами из городского центра Акимка и Якушка, стоял на окраине, в трех шагах от замечательного леса, и люди там поселились в общем солидные, несуетные, при машинах, при добротном имуществе. Так что и неудивительно, что в восьми квартирах обнаружились соседи-домовые.
Человеческой молодежи там было негусто - и та сидела тихо, кроме одного оболтуса, пятнадцатилетнего Игорехи, который повадился по ночам слушать громкую музыку. Он, как и каминовладельцы, жил на девятом этаже, что и навело юных домовых на неожиданную мысль.
Всем известно, что обычаи сватовства и обручения у домовых соблюдаются свято. Встречаться с будущим мужем или будущей женой, проводить с ними время - нехорошо, не по-дедовски. Лучше всего, конечно, когда молодые знакомятся уже за свадебным столом. Ведь что в семье важно? Желание вести совместное хозяйство. А прочее - от лукавого.
В новом доме оказалось три девки на выданье. А достойных женихов им не находилось. Ведь девке кто нужен? Домовой из богатого житья ей нужен, чтобы из одного крепкого хозяйства в другое пташкой перепорхнуть. А Акимка с Якушкой - пока всего лишь подручные. Ни одна сваха не согласится им невест искать. С другой стороны, девкам скучно, да и телевизора тайком от старших насмотрелись. И вот надумали они впятером устраивать на чердаке под Игорехину музыку дискотеки. Старшие заснут - а молодежь наверх!
Но и дискотека бесконечной не бывает. Попрыгали - и по домам.
Если бы почтенный домовой дедушка Лукьян Пафнутьевич проведал, чем его подручные по ночам балуются, - ой! И подумать страшно, чего бы он натворил. Места лишил бы сразу. И рекомендации не дал. А быть безместным без рекомендации…
И ладно бы они и впрямь отведали девичьей сласти! Тогда - не так обидно. Юные домовихи себя блюли и кроме плясок ничего не дозволяли. Тем более, пляски не те, что прежде, не в обнимушку, а каждый сам по себе дергается.
Так что сильно огорчили Акимку с Якушкой каминовладельцы, вздумавшие погреться в третьем часу ночи.
Они полезли по щелям в перекрытиях и добрались до квартиры, где проживал домовой дедушка Тимофей Игнатьевич. Но тот, набегавшись за день, дрых без задних ног. Тимофей Игнатьевич, если по уму, давно должен был бы жениться, чтобы было с кем хлопоты делить. Но он сильно дорожил свободой, и ни одной свахе по сей день не удавалось вправить ему мозги.
Домовые спустились еще ниже, и еще, н оказались в конце концов в подвале.
Конечно, они могли и без спросу войти в чужое хозяйство, прокрасться на цыпочках, не дыша. Но если домовой застукает непрошенного гостя - быть драке. Сосед, не сосед - разборка будет уже потом.
- Ну и что дальше делать будем? - спросил Якушка.
- По стенке, - подумав, отвечал Акимка.
Домовые - мастера лазить, а стенка - неровная, есть за что зацепиться, и до кухонной лоджии гуляки добрались бы без затруднений. Вот только изначально домовые побаиваются высоты. Полтора человеческих роста - и то для них высота изрядная, а семь этажей?
Акимка с Якушкой присели на краю газона и загрустили.
Тут надо сказать, что с места, которое они выбрали для своих горестных размышлений, была видна шоссейка, отделявшая микрорайон от лесопарка. Домовые сидели как бы в торце асфальтированной дорожки между домом и шоссейкой. А зрение у них - кошка позавидует. Потому и увидели странную суету.
Сперва вроде бы шарик на шоссейку выкатился, за ним - другой, третий. И пропали из виду. А за ними - серый столб, опасно накренившийся, как если бы собрался грохнуться. Столб этот, основанием почти касаясь шоссейки, пролетел по воздуху, тоже исчез, и тут же домовые услышали крик.
- Ахти мне, - прошептал Акимка, а Якушка, который был норовом побойчее, сорвался и поспешил на голос.
- Ты куда это? - и трусоватый Акимка пронесся следом, чтобы удержать товарища.
- Куда-куда! Наших бьют!
И точно, если судить по голосу, верещал какой-то домовой. Возможно, сосед.
Не докапываясь, чего этот сосед забыл в ночном лесу, Якушка поспешил на помощь. Не помочь в беде - опасно. Узнают свои - и окажешься хуже безместного.
Они выбежали на шоссейку и завертелись, отыскивая пострадавшего. Но пострадавший забился в кусты и там время от времени всхлипывал. Когда позвали - выходить не пожелал. И с большим трудом Акимка с Якушкой догадались, что это - смертельно напуганная баба.
К домовихам у домовых отношение особое. В основном - свысока. Хотя иная домовая бабушка трех домовых дедушек за пояс заткнет. Акимка с Якушкой даже не рассердились на глупое бабье поведение - какого от нее еще ожидать? Они обшарили кусты и извлекли совсем еще молодую домовиху с маленьким.
- Ты не бойся, дурочка, свои мы! - принялся успокаивать Якушка. - Не обидим! Мужик-то твой где?
Того, что домовиха с младенцем может и вовсе не иметь мужа, они и в страшном сне бы представить не могли.
Но ответом на вопрос был громкий и отчаянный рев. Да еще маленький запищал. Акимка с Якушкой переглянулись - ой, плохо дело…
- Ты как сюда попала? Чья ты? - продолжал допытываться Якушка. - С кем живешь?
- Погоди, - остановил его Акимка. - Ты глянь, откуда она бежала. Там же ни одного дома нет. Город, считай, кончился.
- Так ты что, деревенская? - удивленно спросил Якушка.
Старые домовые еще помнили времена великого переселения из деревни в город. Домовые среднего возраста - те знали, что есть где-то там, за горизонтом, деревенская родня. А для младших эта родня была вроде бабы-кикиморы - говорят, водится в сельской местности, виснет на осинах и воет в печной трубе, но видеть ее никто не видел.
Домовиха закивала, не в силах молвить сквозь рев внятное словечко.
- Надо же… К родне, что ли, пробираешься? - продолжал допрос Якушка. - Одна, без мужика?
- Яков Поликарпыч! Их же там трое бежало! - вдруг вспомнил Акимка.
Даже домовой дедушка старался обращаться к подручным уважительно. "Якушкой" и "Акимкой" кликал, осердясь, или же - подгоняя, чтобы работу выполнили в срок. Между собой подручные обходились без церемоний, но при посторонних соблюдали старый обычай вежества. И трудно, что ли, назвать Якушку Яковом Поликарповичем?
- Точно, трое. Баба, дитенок и… Кто еще с вами был?
- Ермолай Гаврилыч мой!.. - выкрикнула домовиха и снова залилась слезами.