2
ВЕЧЕРОМ
ВЕЧЕРОМ Муслак разбудил меня и мы пошли в храм. Он спросил меня, что я помню, и я рассказал ему все.
- Хорошо. Завтра, боюсь, ты почти все забудешь, но может быть вспомнишь то, что только что рассказал мне. Неси вот это.
Это была баранья шкура, выкрашенная в красный свет. Очень красивая. - Мы принесем ее в дар богине, - объяснил Муслак, - и ее можно продать за намного большие деньги чем те, которые я хочу заплатить за поющую девушку.
Жрец заулыбался, когда я протянул ему наш замечательный дар, и изящно принял его. Это был спокойный человек среднего роста и средних лет, с выбритой головой. Я воспользовался моментом и спросил о Хатхор, объяснив, что я иностранец и знаю только то, что она великая богиня.
Он торжественно кивнул. - Я скорее учил бы тебя, юноша, чем тех, кто чувствует, что и так знает больше, чем достаточно, и кого я должен учить в Доме Жизни. Но сначала разреши мне уверить тебя, что ни один смертный не знает больше, чем достаточно, но, скорее, намного меньше, чем нужно. Ты видел ее образ?
Я покачал головой.
- Тогда пойдем со мной. Мы вместе вступим во внешний двор.
Двор оказался обширным зданием, и даже колонны, поддерживавшие балки, были выше, чем дома бедняков и такие же высокие, как деревья. Внутри мигали лампы, одинокие желтые точки во мгле. За ними находились широкие двери внутреннего храма, полуоткрытые. Через щель я увидел образ богини.
Статуя представляла ее женщиной с головой коровы. Очень высокой женщиной, выше любого частного дома, который мы видели. Ее богатая одежда сверкала от множества драгоценных камней.
- Хатхор была кормилицей Осириса, - объяснил жрец. - Мы даем головы животным многим из наших богов, чтобы продемонстрировать их честь и авторитет. Вы, иностранцы, чаще всего поражаетесь этому, ибо желаете видеть своих богов похожими на вас самих. Хатхор вовсе не похожа на нас, ибо это могущественное божество, которое кормит мертвых, управляет делами любви и семьи…
Больше я ничего не слышал. Женщина с рогами, выше любого человека, вышла из статуи богини. Пока она шла к нам, мне показалось, что кто-то держит за ней лампу, потому что вся ее фигура была очерчена светом, хотя улыбающееся лицо оставалось в тени. - Ты в большой опасности, иностранец, - сказала она. - Но хочешь ли ты моей помощи? Ведь за все надо платить.
Мне захотелось встать перед ней на колени, но я не мог. Мое тело все еще стояло рядом с Муслаком. - Мне очень нужна твоя помощь, Великая Богиня, но мне нечего дать тебе, за исключением меча.
- Ты не должен использовать меч, как дар. Ты - сильный воин, мужчина, который может отдать свою любовь и защиту тем, кого ты любишь. Отдашь ли ты это, если я помогу тебе?
- Охотно, - сказал я.
- Очень хорошо. Тогда я пошлю к тебе мою кошечку. Ты будешь любить и охранять ее ради меня. Согласен?
- Клянусь жизнью, Великая Богиня. Где она?
- Здесь. Она придет и потрется об тебя. И ты должен будешь принять ее и считать своей.
В то же мгновение богиня исчезла, как будто ее и не было. Жрец продолжал бубнить: - … и есть семь Хатхор вдоль реки, и все они Хатхор. Встречаясь, они принимают решение. И то, что они решили, должно исполниться, что бы не говорили люди и не делали другие боги.
Я спросил:
- А если они решат, что у меня должна быть память как у всех остальных людей, это исполнится?
Жрец кивнул, с еще более торжественным видом, чем обычно: - Как я уже говорил тебе, их решения исполняются всегда.
- Мне нечего предложить, - сказал я, и тут же вспомнил то, что сама богиня сказал мне мгновение назад, и добавил, - кроме любви и защиты.
- Юноша, молись ей, одного этого будет вполне достаточно. Что касается любви… Любовь - это суть Великой Богини, и любящие вполне могут рассчитывать на ее покровительство. Но не все, что делается во имя любви - настоящая любовь. Ты понимаешь?
Я кивнул.
- Что касается защиты… Знай, что многим семьям требуется защита. Защищай их, особенно детей, и ты добьешься ее благосклонности. Богатые дары приятно принимать от богатых, но любой может дать то, что богиня желает больше всего.
Муслак спросил:
- Будешь ли ты молиться за Левкиса, Святой Человек?
- Буду.
- А за меня и мой корабль?
- Да, и за тебя тоже, Человек Пурпура.
Муслак прочистил горло. - Отлично. И еще я хотел бы нанять поющую девушку, которая сопровождала бы меня вплоть до Меннуфера. Сатрап просит моей помощи.
- В таком случае, - осторожно сказал жрец, - ты должен быть обеспеченным человеком.
- Верно, - Муслак опять прочистил горло. - Насколько я понимаю, я могу пожертвовать храму определенную сумму и получить девушку для путешествия?
Жрец кивнул. - Да, для длинного путешествия вверх по реке, по твоему выбору. Но ты должен, закончив путешествие, вернуться сюда.
- Конечно. Я собираюсь вернуться в мой родной город после того, как помогу князю Ахемену.
- Тогда нет никаких сложностей. Ты надеюсь, понимаешь, что должен обращаться с поющей девушкой так, как обращался бы с любым своим товарищем. Ты можешь бить ее, но не без причины и не так, чтобы искалечить ее. И она может оставить тебя, если ее еда будет хуже твоей.
Муслак кивнул.
- Когда ты вернешь ее, ты не обязан больше ничего платить, ибо ты заплатишь всю сумму заранее. Однако, согласно обычаю, ты можешь дать ей какой-нибудь подарок, если она тебе понравится.
- Я так и сделаю, - сказал Муслак. - Что-нибудь приятное. У меня будет немного денег, когда я сделаю то, что просит сатрап.
- Он не наш сатрап, Человек Пурпура. - Жрец нахмурился.
Муслак пожал плечами. - И не наш тоже, если ты это имеешь в виду. Но мы всегда делаем то, что он говорит. Как и вы.
- Ты хочешь услышать как девушка поет?
Муслак кивнул.
- Тогда я хочу увидеть цвет твоего золота.
Муслак вытащил из кошеля несколько золотых монет и продемонстрировал их жрецу.
- Одну из этих, - сказал жрец.
- Дарик? Это слишком много!
- Ты привык торговаться, - сказал жрец, - и конечно торгуешься намного лучше меня, ибо я вообще никогда не торгуюсь. Одну из этих, и я еще должен подержать ее в руках.
- Ты сам сказал, что есть еще шесть Хатхор вверх по реке, - возмущенно сказал Муслак.
Жрец улыбнулся. - Иди в любой. Теперь оставь меня.
Муслак повернулся и пошел прочь. Я пошел за ним, очень недовольно, потому что помнил слова богини. Когда мы почти дошли до входа во внешний двор, он остановился и вернулся к жрецу. - Один дарик? Это твоя цена?
Жрец не шевельнулся. - Если ты не захочешь дать ей еще что-нибудь, когда вернешь ее обратно. Добровольно.
- Ладно, - сказал Муслак, - давай увидим их.
Жрец протянул руку.
- Сначала я посмотрю на них.
Жрец покачал головой и не опустил руки.
- Допустим, что мне не понравится ни одна из них?
- Тогда я верну тебе деньги, - сказал жрец. Все это время в его глазах не было ни презрения, ни страха, только спокойная уверенность. Я с восхищением смотрел на него.
- Решено, - наконец сказал Муслак.
Монета перешла из рук в руки. Улыбнувшись, жрец подошел к маленькому гонгу, висевшему на одной из стен. Он дважды ударил в него и вернулся к нам.
- А ты, Левкис? - ухмыльнулся Муслак. - Хочешь поющую девушку?
Я покачал головой.
Скоро мы услышали голоса и шорох голых ног, ступавших по каменному полу. К нам подошли пять юных женщин. Все миловидные, с точеными ногами и высокой грудью. И все в черных париках, как и остальные женщины этой страны, кроме, конечно, самых бедных. Две девушки несли инструменты.
Жрец спросил Муслака, хочет ли он услышать, как они поют.
Муслак утвердительно кивнул.
- Тогда они все запоют, и ты сможешь выбрать ту, чей голос понравится тебе больше всего. - Он подал знак женщинам, и они тут же запели. Я сумел понять только несколько слов, но пели они веселыми энергичными голосами. Те две, что держали инструменты, играли на них от всей души.
- Эта, - сказал Муслак.
- С лютней?
Муслак заколебался. - Нет, рядом с ней.
Жрец кивнул. - Нехт-нефрет, подойди.
Она вышла вперед, улыбнулась и взяла руку Муслака.
- Этот купец поедет в Меннуфер на собственном корабле, - объяснил жрец. - Когда все его дела закончатся, он вернется сюда. Ты будешь его женой вплоть до возвращения.
- Я понимаю, Святой, - тихо ответила Нехт-нефрет. Она была высока для местной женщины, но не выше остальных.
Внезапно женщина с лютней, ниже ее на ширину двух моих пальцев, тоже вышла вперед, взяла меня за руку и потерлась об меня мягким боком.
- Этот купец не пожелал жены, - резко сказал жрец.
- Он солдат, а не купец, как я, - объяснил Муслак. - Он из Сидона. - Он повернулся ко мне. - Левкис, ты сказал, что не хочешь себе женщину.
- Я хочу себе симпатичного мужа, - заявила женщина с лютней, - и я хочу побывать в Меннуфере и во всех великих местах вдоль реки. - Она делал вид, что говорит с Муслаком, но украдкой поглядывала на меня уголками своих обведенных краской глаз. Мои ноздри наполнились ароматом сада.
Жрец покачал головой, мне показалось немного печально. - Иди обратно, Мит-сер'у.
Я пытался понять значение ее имени, когда заметил застежку, скреплявшую концы ее головной повязки. И лицо кота на ней.
- Она хочет идти, потому что иду я, - сказала Нехт-нефрет Муслаку. Мы подруги. Если хочешь, можешь взять нас обоих. Я не ревнива.
- Да, ты можешь, но за еще одну монету, такую же как и первая, - вмешался жрец.