- Тебя это удивляет? - Говард засмеялся, но его смех, как всегда, звучал скорее мрачно, чем весело. - Неужели ты считаешь, что мы случайно встретили этих странных типов именно в этом доме?
Я ответил не сразу, наблюдая за тем, как Говард поднял один из маленьких кожаных мешочков и высыпал его содержимое на стол. Я не мог распознать, что конкретно это было, но маленькие черные зернышки неприятно напоминали мне высушенных пауков или муравьев.
- Это не случайно, - заявил Говард, очевидно понимая, почему я все еще не нашел что сказать. - Вчера ты встретил в этом доме живого шоггота… Теперь мы появляемся здесь посреди ритуала по совершению заклятия. - Он вздохнул, посмотрел на меня и нетерпеливо указал на дверь. - Черт возьми, Роберт, неужели каждое слово я должен вытаскивать из тебя щипцами? - спросил он. - В конце концов, это ты из нас двоих колдун, а не я. Что все это означает?
- Ничего, - ответил я, подошел к столу и взял одну из маленьких баночек.
На дне баночки лежало нечто сморщенное, коричневого цвета, которое когда-то было квакшей.
- Абсолютно ничего, - повторил я с подчеркнутой серьезностью. - Своим замечанием о кладбище я даже не собирался разыгрывать тебя, Говард. Все, что здесь находится, так же мало связано с магией и колдовством, как я с королевским домом.
Говард вопросительно посмотрел на меня, и я с отвращением бросил баночку с высушенной лягушкой на пол, где она и разбилась.
- Ты же знаешь, последние полтора года я только и делал, что занимался магией и колдовством, Говард, - продолжил я. - И первое, что я выучил, - это фальшивые атрибуты, которые не имеют никакого отношения к магии. Высушенные жабьи ножки и крылышки летучей мыши, которые сжигают в полночь во время полнолуния на кладбище, - это все для детей и дураков и не имеет никакого отношения к настоящему колдовству.
- Эти двое не показались мне детьми, - пробормотал Говард, - равно как и дураками. Напротив, у меня сложилось впечатление, что у них были чертовски серьезные намерения.
- Возможно. Однако то, что они намеревались сделать, в любом случае не сработало бы. Такими предметами ты не сможешь провести заклятие, Говард. Это нанесет больше вреда тому, кто этим занимается.
- И все же мы должны взять это с собой, - упорствовал Говард. - Я хочу знать, кто эти двое и что они хотели сделать.
Он еще какое-то время задумчиво смотрел на меня, затем отошел от стола и снова приблизился к двери в ванную комнату. Мое сердце начало бешено колотиться, когда я увидел, как он, зацепившись левой рукой за дверную раму, наклонился и начал высматривать что-то в черной бездне, открывшейся перед ним, как жадный рот. Мне стало страшно от одного воспоминания, которое мгновенно проснулось во мне. Помещение, где нет пола… Прямоугольная шахта, что ведет прямо в подвал… Во время моего первого посещения столь "гостеприимного" дома она чуть не стала моей могилой…
- Ты знаешь, что там внизу? - спросил Говард, выпрямляясь.
- Предполагаю, что подвал, - ответил я, пожимая плечами. - А почему ты спрашиваешь?
- Мы должны спуститься, - заявил Говард. - Возможно, мы найдем там какие-то следы. Не могли же эти двое раствориться в воздухе. - Он вдруг резко развернулся. - Пойдем.
Я не стал возражать и был даже рад, что мы наконец-то можем покинуть эту комнату. Весь дом был заколдован, пропитан злой, мрачной силой, которая, казалось, следила за нами невидимыми глазами. И это был не шоггот, который чуть не проглотил меня: его присутствие я бы почувствовал. У меня даже мелькнула мысль, что лучше бы это был он - во всяком случае, тогда я хотя бы знал, какому врагу нам нужно противостоять.
Когда мы вышли из комнаты и снова оказались в мрачном коридоре, под нашими ногами что-то громыхнуло. Говард остановился как вкопанный, как будто наткнулся на невидимую стену. Шум повторился, а затем последовал сокрушительный удар, от которого содрогнулось все здание. Создавалось впечатление, словно по нему ударили мощным молотом.
Говард что-то крикнул мне, но его слова утонули в новом, еще более ужасном грохоте.
Он побежал, но не успел сделать даже нескольких шагов. Едва он достиг первых ступенек лестницы и уже занес ногу, как ему снова пришлось отпрянуть назад. Подбежав поближе, я понял, почему он так сделал.
Мои чувства не обманули меня: весь этот дом был одной огромной ловушкой.
- Ты видишь, - закричал Говард, - я был прав! Эти двое были здесь не просто так. Теперь я уверен, что кто-то в Аркаме настроен против нас.
В сложившейся ситуации его заявление не показалось мне очень уж оригинальным. Особенно когда я увидел ревущую стену огня, которая приближалась к нам с нижнего конца лестницы, сметая все на своем пути.
Когда он проснулся, его, словно мягкое одеяло, окружали тишина и темнота. Шеннон не знал, где он, как он сюда попал и даже кто он.
Молодой колдун заморгал, попытался поднять руку и обнаружил, что толстая повязка, наложенная на нее, мешает пошевелить пальцами. Острая, жгучая боль пронзила его запястье как игла. Именно эта боль стала ключом к воспоминаниям, и пелена, плотно окутавшая все его мысли, вдруг разорвалась. К нему вернулась память. И все же эти воспоминания казались… ненастоящими! Было ли это правильным словом? Он не знал. Он знал только, что в окружающей его обстановке все сложилось как-то не так.
Шеннон медленно приподнялся и отбросил одеяло. На нем были лишь пижамные штаны, а все остальное тело было перебинтовано и заклеено пластырями. Между бинтами проглядывала красная, воспаленная от ожогов кожа. Шеннон вспомнил пламя и жар.
Да, так все и было: он боролся против шоггота, который хотел убить Джеффа, а потом был тяжело ранен, так тяжело, что даже не смог воспользоваться своим тайным знанием и исцелить себя.
Решительно спустив ноги с кровати, колдун встал и тотчас почувствовал, как по всему телу прокатилась волна боли и внезапной дрожи. Раны открылись, и обе большие повязки окрасились в темный цвет. Стараясь не обращать внимания на боль, Шеннон с большим трудом проковылял к окну и отдернул портьеру. Яркий солнечный свет заструился в комнату, но он мерцал, и в его свечении было что-то чужое, нарушающее привычный порядок. У Шеннона снова возникло ощущение, что в его окружении появилось что-то чуждое и теперь все не так, как раньше. Но эта мысль ускользнула от него, прежде чем он смог довести ее до конца.
Какое-то время Шеннон неподвижно стоял у окна с закрытыми глазами. Солнечные лучи ласкали тело, словно гладили его рукой, и Шеннон почувствовал, как резервуар магических энергий глубоко у него внутри наполняется силой этого света. Боли начали уменьшаться, слабость исчезла, и он вновь ощутил силу.
Пять-шесть минут Шеннон неподвижно стоял у окна, затем направился к кровати, задержавшись перед настенным зеркалом высотой в человеческий рост. Тонкая улыбка заиграла на его губах, когда он начал снимать повязки. Это заняло у него немного времени. Когда последний бинт упал на пол, от бесчисленных ран колдуна, покрывавших все его тело, не осталось и следа, а кожа выглядела гладкой и бархатистой, как у младенца. Шеннон взял одежду, которая была сложена на стуле возле кровати, и быстро оделся.
Он довольно улыбнулся своему отражению в зеркале. То, что он увидел, не могло не понравиться: на него смотрел молодой человек девятнадцати лет, стройный, но с фигурой натренированного атлета. Испачканная и прожженная в некоторых местах одежда и засохшая в волосах кровь придавали ему диковатый и одновременно авантюрный вид. Шеннон не страдал нарциссизмом, но по праву гордился своим телом. К тому же он знал, как важно беречь эту незаменимую оболочку духа и постоянно поддерживать ее в отличной форме. За последние дни ему несколько раз пришлось проверить, насколько он готов к тому, чтобы пройти нечеловеческие испытания.
Шеннон закончил осмотр, тыльной стороной ладони вытер со лба засохшую кровь и хотел было уже повернуться к двери, как что-то привлекло его внимание. В первый момент он не увидел ничего примечательного, но потом заметил тень, которая появилась прямо у него за спиной. Она была похожа на колебание воздуха или мимолетный порыв ветра. Шеннон мгновенно обернулся, поднял руки - и замер.
Комната была пуста. Но внезапно он снова почувствовал дыхание чего-то чужого, враждебного, наполнившего комнату, как дурной запах. К тому же возникло ощущение, будто вокруг него сжимается невидимый обруч, медленно, но беспощадно. Сбитый с толку, Шеннон резко обернулся. Его сердце заколотилось, когда он мельком посмотрел в зеркало. Тень была здесь! И теперь, когда она придвинулась к Шеннону еще ближе, он почти разглядел ее.
Но сзади него по-прежнему ничего не было!
По спине Шеннона пробежал ледяной холод, когда он понял, что тень была только позади его отражения в зеркале и что…
К сожалению, он заметил опасность слишком поздно: поверхность зеркала волнообразно всколыхнулась, и в один миг из неясной тени образовалось тело, а из колышущейся черной пелены - голова. Тонкие аристократические черты лица, аккуратно подстриженная бородка, пронизывающий взгляд и жесткая линия рта. А в довершение - черные волосы с белой прядью, как застывший зигзаг молнии…
Призрак поднял руки, и они… протянулись из зеркала и сомкнулись на шее Шеннона!