Но он сработал, по крайней мере в моем случае. Я даже не знал, сколько времени прошло с тех пор, как Торнхилл оторвал меня от Рольфа, передав его двум своим людям. Теперь мы были в Скотленд-Ярде - я предполагал, что это было именно так, - и это маленькое помещение с узким зарешеченным окном на втором или третьем этаже было кабинетом Торнхилла. От его дружеского, почти сочувственного тона, которым он говорил со мной в моем доме, не осталось и следа. Вероятно, это объяснялось тем, что теперь Торнхилл находился на своей территории.
Но может быть, он просто считал меня убийцей.
- Итак?
Инспектор больше не кричал, но его спокойствие казалось еще более угрожающим. Я взглянул на него исподлобья и тыльной стороной ладони провел по волосам. Мои глаза горели, а во рту появился неприятный горький привкус. Меня мучила жажда.
- Я все рассказал вам, Торнхилл, - тихо сказал я. - Поверьте мне. Я… не знаю, кто убил моих слуг и похитил других людей.
Некоторое время Торнхилл смотрел на меня с застывшим выражением на лице, затем вздохнул, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
- А знаете, Крэйвен, - сказал он, - я готов вам поверить.
- Тогда отпустите меня, - простонал я. - Я ничем не смогу вам помочь, поймите же вы наконец! Господи, эти люди похитили моих друзей…
- Эти люди? - прервал меня Торнхилл. В его голосе звучала настороженность. - Что за люди, Крэйвен? Откуда вы знаете, что это были люди?
- Я не думаю, что похитителями были младенцы, которые выбрались из детских кроваток, чтобы устроить в доме кровавую бойню, - ответил я, не сдерживая ярости. - Я не знаю, кто они, и мне неизвестно, где сейчас Говард и Присцилла.
- А я и не утверждаю, что вы это знаете, - спокойно отозвался на мое заявление Торнхилл. - Но вы знаете больше, чем говорите мне, Крэйвен. Намного больше! - Он наклонился вперед, и его спокойствие вновь улетучилось. - Проклятие! Неужели вы считаете английскую полицию настолько тупой? - грубо спросил он. - Я приезжаю в дом, где произошла настоящая резня, вытягиваю вас из часов и нахожу комнату, полную… - Он судорожно сглотнул, пытаясь подобрать нужные слова, и выдавил: - Полную непонятно чего. А затем вдруг каким-то странным образом появляется один из ваших друзей, якобы пропавших во время бойни…
- Почему вы не даете мне поговорить с Рольфом? - спросил я, не дослушав Торнхилла. - Я уверен, что у него найдутся ответы на парочку ваших вопросов.
- В настоящий момент это невозможно, - отрезал инспектор.
К сожалению, я понимал, что он говорит правду. Торнхилл и его люди почти сразу выставили меня из комнаты, когда появился Рольф, но я все же успел увидеть, в каком ужасном состоянии находился помощник Говарда.
- Как у него дела? - спросил я.
Торнхилл пожал плечами.
- Его отвезли в госпиталь, - сказал он. - Я дал указание, чтобы меня позвали, как только он проснется. - Глаза инспектора сузились. - А что он имел в виду, Крэйвен, когда сказал это?
- Что это?
- Неужели вы забыли, что сказал ваш друг, прежде чем потерял сознание? - сдавленным голосом спросил Торнхилл. - Что ж, могу напомнить. Его слова были следующими: "Он хочет тебя, Роберт, он хочет тебя!"
Ему совсем необязательно было повторять эту фразу. Я слишком хорошо понимал, что Рольф имел в виду. Несмотря на это, я молчал и только после продолжительной паузы ответил:
- Не имею ни малейшего представления.
К моему удивлению, никакой бурной реакции не последовало: толстый инспектор Скотленд-Ярда отреагировал на мои слова спокойно.
- Как хотите, Крэйвен, - только и сказал он.
- Тогда лучше не надо.
Он холодно улыбнулся, обошел вокруг стола и направился ко мне.
- Вставайте, - приказал он.
Я повиновался.
- Что вы намереваетесь сделать? - спросил я.
Торнхилл криво усмехнулся.
- Я сажаю вас под арест, Крэйвен, - ответил он таким тоном, как будто я спросил его, почему по утрам встает солнце. - Что же мне остается делать?
Он протянул ко мне руку, но я невольно отшатнулся от него.
- На каком основании?
Торнхилл закряхтел.
- На каком основании? Да вы в своем уме, Крэйвен? Если я захочу, то легко найду дюжину оснований, чтобы засадить вас за решетку на две тысячи лет.
- А разве не вы говорили, что считаете меня невиновным?
- Возможно, - с улыбкой ответил Торнхилл. - Но этого не слышал никто, кроме вас, не так ли? - Он отвернулся, распахнул дверь и сделал приглашающий жест. - Пожалуйста, мистер Крэйвен. Ваша комната готова.
Грохот захлопнувшейся решетчатой двери до сих пор звучал в моих ушах, и я долго не мог отделаться от навязчивой мысли, что все это походило на то, как будто на меня опустили крышку стального гроба. Долгое время я стоял неподвижно, прислушиваясь к скрежету ключа, поворачивающегося в замке, и к биению своего сердца.
Двери тюрьмы…
Во всех странах и городах они одинаковы. До того как я прибыл в Англию и начал новую жизнь богатого наследника миллионов, мне пришлось повидать сотни таких дверей, причем с обеих сторон. И достаточно часто они закрывались за мной, чтобы вновь распахнуться только через несколько месяцев. Это случалось из-за таких смехотворных вещей, как кража хлеба или других подобных, "особо тяжких преступлений". Признаться, я надеялся, что столь неблагополучная страница моей жизни перевернута навсегда, особенно после того, как я вступил в наследство отца. Но прошлое настигло меня. Как тут не отчаяться!
Рамки, зажимавшие мои воспоминания, ослабели, но все еще не отпускали мой разум. Правда, теперь я начинал все больше понимать вещи, которые произошли перед исчезновением Говарда и Присциллы.
Он хочет тебя, Роберт!
Слова Рольфа надоедливым эхом снова и снова звучали в моей голове.
Он хочет тебя!
Кто хотел меня? Кто был этот он и что ему нужно от меня? Кто послал двойников, которых я принял за Говарда и доктора Грея?..
Я встряхнул головой, пытаясь избавиться от ощущения онемелости между висками, и направился к узким нарам, расположенным у стены. Медленно опустившись на них, я вновь задумался. Вопросы, вопросы, а за ними никаких ответов.
Единственным человеком, который мог бы пролить хоть какой-то свет на это дело, был Рольф, но он лежал на больничной койке, недостижимый и отделенный от меня дюжиной закрытых стальных дверей и целой армией полицейских. В какой-то момент я серьезно решил, что следует позвать Торнхилла и открыться ему, рассказать все с самого начала. Но я отбросил эту мысль так же быстро, как она появилась в моей голове. Все, чего бы я добился своим признанием, - это смена камеры в подвале Скотленд-Ярда на больничную палату в ближайшем сумасшедшем доме. Торнхилл просто не смог бы поверить мне, даже если бы очень захотел. При всем своем желании нормальный человек не в состоянии был воспринимать подобные вещи.
Я прислонился к холодной каменной стене, прижавшись затылком к ее влажной поверхности, и закрыл глаза. Мое тело нуждалось в отдыхе и требовало сна. К тому же я сам понимал: обстоятельства складывались таким образом, что мне все равно придется ждать в этой дыре до следующего утра, а может и больше. На моем счету значилось восемь трупов, и Торнхилл вполне может держать меня здесь до тех пор, пока не найдет другого, кто сравняет этот страшный счет.
Я вздохнул, перекатился на бок, стараясь поудобнее устроиться на твердых нарах, и скрестил руки под головой. Сон пришел почти сразу.
Тело просвечивалось сквозь белую ночную сорочку, изорванную и испачканную кровью. Черные волосы, подпаленные огнем, разметались. А в глазах, темных прекрасных глазах, в которых поблескивала золотая и серебряная звездная пыль, я увидел смерть. Все было мертво: плоть, кровь и алебастровый облик Присциллы, превратившийся в сплошную гримасу ужаса. Демонический образ существа, которое не могло жить и никогда не жило… Падение через время и пространство разделило нас, но оно чувствовало меня и преследовало с настойчивостью маньяка. Словно ненасытный кровопийца, страшное существо подходило все ближе… ближе… ближе…
Время от времени его фигура исчезала, как корабль в бурном море. Оно будто пряталось среди застывших черных волн этой проклятой равнины, которые подыгрывали нашему ужасному состязанию. Но затем оно вновь появлялось и каждый раз было ближе независимо от того, с какой скоростью бежал я. Казалось, что оно всегда чуть-чуть быстрее меня и я знал, что не смогу убежать…
Вскрикнув, я резко подскочил, едва не свалившись с нар. В камере было темно как в могиле. Пока я спал, на город опустилась ночная тьма.
Но я больше не был один… Что-то было рядом со мной - невидимое, бестелесное и смертельное.
Снаружи послышались чьи-то приближающиеся шаги, затем в замке заскрежетал ключ и дверь резко распахнулась. В камеру заглянул молодой рыжий полицейский с квадратным подбородком и темными уставшими глазами. В правой руке он держал лампу, которую направил прямо мне в лицо.
- Что случилось? - спросил он. - Кто кричал, как будто его резали?
- Кричал?
Мне даже не нужно было притворяться, чтобы мой голос прозвучал достаточно искренне. Сердце бешено колотилось. Я с трудом мог сосредоточиться на словах полицейского.
- Да, черт возьми! - гаркнул он. - И я слышал это слишком отчетливо!
- Я… я не знаю, - солгал я. - Я спал. Возможно… это кто-то из другой камеры?
- Здесь больше нет никого, - ответил дежурный и, качая головой, наполовину прикрыл дверь. Не сводя с меня сурового взгляда, он сказал: - Не ломайте комедию, уважаемый, и лучше подумайте о том, что я тоже могу пошутить. Только вот не знаю, понравится ли вам моя шутка.