Страх.
Особенно за страх. Неправда, что да-ори ничего не бояться. Неправда, что мы не чувствуем боль. Чувствуем. Огонь. Железо. Умелые руки палача… время… как мало, оказывается, надо, чтобы перестать быть воином.
Я ревела и умоляла о пощаде. Я согласна была целовать Володаровы сапоги и вылизывать пол в камере, лишь для того, чтобы они прекратили.
А они не верили и продолжали.
Видите ли, я недостаточно почтительна.
Недостаточно послушна.
Я - вампир.
Этих троих я услышала задолго до того, как в замке повернулся ключ. Шутка, злая, глупая шутка. Небось, решили, что я сразу же убью мальчишку. Признаюсь, подобное желание имелось, но…
Во-первых, я не собираюсь участвовать в чьих бы то ни было дурацких планах. Во-вторых, князь Володар вряд ли обрадуется подобному самовольству с моей стороны, князь Володар сам показывает, кого можно убивать, а кого нельзя. В-третьих, этот мальчишка совершенно точно не относился к категории тех, кого убивать можно. Почему я так решила? Рабы не носят сапог и оружия, а у моего нечаянного гостя на поясе висел кинжал. Да и одежда хоть и грязная, но дорогая, и перстень на пальце. В этом мире перстень означает принадлежность к благородному сословию. Значит, кто-то из родственников князя или его гостей. Убей я его, и Володар шкуру спустит, причем в самом что ни на есть прямом смысле слова.
Есть еще четвертая причина, та, которая предупреждающе сжимает горло, но о ней чуть позже.
Некоторое время я просто наблюдала. Мальчишка, лет четырнадцати-пятнадцати, худощавый, пожалуй, даже слишком худощавый, черты лица правильные, мягкие, даже несколько женственные, но синяк под глазом и разбитая губа говорили, что характер у моего гостя совершенно не женский. К тому же он не трус. Не плачет, не орет, требуя выпустить его отсюда, только настороженно вглядывается в темноту, не решаясь отойти от двери. Ну да кто бы на его месте решился?
Шаги за дверью. Уходят что ли? А этого не заберут? Ничего не понимаю и потому, решив нарушить статус-кво, задаю вопрос:
- Ты кто, человек?
Он вскочил, вытянул факел, точно меч, и слегка заикаясь от страха, приказал:
- Не подходи!
- Не буду.
- Не подходи!!
То ли мальчишка не услышал, то ли не поверил. Его проблемы, я же повторяю вопрос.
- Ты кто?
- Я… Я Вальрик. Сын князя Володара.
- Сын? - вот это сюрприз. Я поверила мальчишке сразу, да и зачем ему лгать-то?
- Сын. Меня нельзя убивать.
- Я и не собираюсь.
- Правда?
- Правда.
Парень успокаивается, поднимает факел вверх. Некоторое время сидим молча, вернее, я сижу, а он стоит, прислонившись спиной к двери. Тишина порядком успела мне надоесть, поэтому задаю следующий вопрос:
- А те, которые с тобой были, они кто?
- Они? Братья.
- Родные?
- Родные.
- И чем ты им не угодил?
- Я?
Его манера переспрашивать раздражает, впрочем, вряд ли от испуганного человеческого детеныша можно ожидать связной речи.
- Ты. Почему они пытались убить тебя?
- Это была шутка.
То ли он глуп, то ли наивен, а может и то, и другое сразу. Вальрик поспешно добавляет:
- Они всегда так шутят.
- Над тобой?
- Да.
- Почему?
- Потому что я слабак, - мне показалось, что мальчишка шмыгнул носом. - Слабак и трус.
Все-таки я совершенно не понимаю людей.
Больше мы не разговаривали. Мальчишка, устав стоять, сел на грязный пол, он по-прежнему крепко держался за факел и нож достал, вероятнее, с оружием в руках он чувствовал себя увереннее. Я же сидела в своем углу, ожидая, когда придет кто-нибудь из охраны и уберет это чудо из моей камеры.
Время текло медленно, здесь, в подземелье, я вообще не чувствую времени, день ли, ночь - все едино. Это место холодного камня и боли, это место моего позора. Это место, куда не проникают голоса Ветров.
Мальчишка считает, что я боюсь его отца. Отчасти он прав, князю Володару удалось то, что не удавалось прежде никому. В подземелье меня держат не метровой толщины стены, не двери из мореного дубу, не ржавая цепь и, уж конечно, не стража. Мой личный сторож скользкой лентой обвивает шею. Я не знаю, что это. Оно одновременно и ошейник, и поводок, прочно привязывающий меня к князю, и пряник, и хлыст. Оно живое и ненавидит меня.
Я не могу уйти, пока князь сам не отпустит меня.
Я не могу слышать голоса Ветров.
А Ветра не слышит меня.
Шаги князя прочно ассоциируются с болью. Спешит… Мальчишка, заслышав эхо, поднимается и благоразумно отходит от двери. По-моему, он выглядит более напуганным, чем пару минут назад. И вскоре я понимаю причину этого страха: князь Володар, увидев сына живым и здоровым, вместо того, чтобы обрадоваться, отвесил ему такую оплеуху, что даже у меня в ушах зазвенело.
- Отец… - К чести Вальрика, он не заплакал, - я…
- Нарушил приказ. Опустился до воровства. Позволил любопытству взять верх над благоразумием. Вон.
- Но…
- Вон, я сказал! - взревел князь, и Вальрика точно ветром сдуло.
- Ну? - Это уже относилось ко мне.
Молчу. Опыт подсказывает, что лучше не открывать рот до тех пор, пока не задан конкретный вопрос.
- Сюда иди. На свет. Теперь говори, почему не убила? Знала, что мой сын?
- Нет. Сначала не знала.
- А потом, значит, сказал?
- Да.
- Один пришел?
- Нет.
- Кто еще?
- Двое. Имен не знаю. Сказал, что братья. Пошутили.
- Пошутили… идиоты… И этот хорош. Выпороть, чтоб неповадно было… хотя пороли уже… - князь почесал бороду. В этот момент он выглядел почти безопасным. - Послал Господь сынка на старости лет… учили его, учили, и без толку.
- Может, не так учили?
Прикусываю язык, проклиная себя за излишнюю болтливость. Князь хмурится, долго смотрит исподлобья, потом мрачно замечает:
- А ты, значит, знаешь, как надо?
Молчу. Князь Володар некоторое время мрачно буравит меня взглядом, потом разворачивается и уходит, и так же медленно тварь на шее сжимается, перекрывая доступ воздуха. Это наказание за излишнюю болтливость, к счастью недолгое, когда легкие начинают трещать от напряжения, тварь ослабляет хватку, позволяя вдохнуть толику воздуха. И снова сжимается.
Володар не любит, когда ему перечат.
Все-таки я его ненавижу.
Впоследствии я пришла к выводу, что именно этот случай предопределил дальнейшее развитие событий.
Три дня относительно спокойного существования и были более чем наградой, а на четвертый день тьма, окружавшая меня, всколыхнулась, предупреждая, что кто-то идет. Стражник. Один. Жаль. В последний раз кровь мне давали почти неделю назад. Не так давно, на свободе я питалась гораздо реже, но здесь холодно. Очень холодно. А сил почти не осталось.
Стражник еще возился с замком камеры, а я уже слышала его запах. Ильяс. Здоровенный малый, сильный и быстрый. В другое время я только порадовалась бы встрече с подобным противником, а сейчас… Сейчас мне уже все равно.
- Эй, ты! - стражник стоял на пороге, не решаясь зайти внутрь. - Выходи давай!
Ильяс осенил себя крестным знамением. Глупый. Для да-ори этот дурацкий обряд не большая преграда, чем чеснок, который люди развешивают на окнах.
- Давай, быстро. Тебя князь кличет, - парень помахал перед собой факелом. Ну-ну, много ему это факел поможет. Эх, пугануть бы его. Вынырнуть из темноты перед самым лицом, и зубами возле шеи щелкнуть… Так ведь Володару донесет… да и вообще, Ильяс - парень не вредный. Никогда надо мной не издевался, а один раз даже хлебом угостил, и факел, когда дежурил, оставлял. Нет, Ильяса обижать нельзя. Поэтому я подошла, как полагалось, медленно и с руками, поднятыми вверх. Он облегченно вздохнул.
- Ты это… я отомкну и давай вперед… Только без шуточек. Понятно?
- Понятно.
Вперед, так вперед. Даже интересно, что там, за пределами камеры: до сегодняшнего дня меня выводили разве что в пыточную, которая этажом выше, но в подобных случаях Володар являлся самолично.
Ильяс нервничал и не пытался скрыть свою нервозность, а меня завораживало биение его сердца. Тук-тук-тук. Быстро-быстро, мечется в груди маленькая пташка, просится на волю… Одно движение и пичуга обретет свободу… будет кровь, много горячей, ароматной крови, которая согреет, успокоит…
Нельзя. Нельзя. Нельзя.
Ошейник чуть сжимается. Предупреждает. Понимаю. Подчиняюсь.
- Князь серчает больно, - подал голос парень. От неожиданности я вздрогнула. Странно, со мной здесь еще никто не заговаривал. Отвечали - да. Смеялись. Унижали. Но не заговаривали.
- Ты, как войдешь, поклонись, - посоветовал Ильяс. - Он это любит, и в глаза не смотри.
- А куда смотреть?
- В пол. Да сама не заговаривай, коли обратится, отвечай.
- Спасибо, - странный человек. Знает же, кто я, а помогает. Не пойму.
- Только ты это… Не говори про меня, добре? С тобой запрещено разговаривать.
- Тогда не будем.
Я попыталась реконструировать план замка. Затея, в принципе, бесполезная - много ли поймешь, не выходя за пределы одной башни, но и расслабляться не следовало. Из подземелья вверх вела витая лестница. Делаем вывод - башня круглая, и, скорее всего, внешняя. Ступени каменные, а стены из железобетона. Весело тут у них, внизу: факелы, мечи, луки, гужевой транспорт, и тут же автоматы, пулеметы, крепости из бетона - полное безумие.