– Разумеется, Эжени. Не хочешь – не иди. Только как ты думаешь, как к тебе отнесутся местные жители, если они поймут, что ты не знаешь ни местных обычаев, ни того, где находится эта страна, ни, на худой конец, какой сейчас год на дворе.
Ну, дату я могу выяснить легко и быстро.
– А вот год я знаю. Сейчас идёт две тысячи третий от Рождества Христова.
– Размечталась. Сейчас только тысяча шестьсот восьмой…
– Ага, ты ещё скажи: "от Рождения бен–Ладена".
– Насколько я понимаю, здесь надо смеяться. Я прав?
– Возможно, – мама всегда учила меня не спорить с психами. – Ну а всё–таки, может, я пойду домой, а? Тем более, что посмотри на меня, мой костюм совершенно не подходит к этой обстановке, – я бросила короткий взгляд на свои зелёную кофточку, юбку намного выше колена и босоножки на шпильках.
– Ничего. В ближайшем поселении я куплю тебе подходящую одежду.
И, не дожидаясь моих комментариев, он пошёл вперёд, осторожно ведя коня на поводу, а я – а что мне ещё оставалось? – последовала за ним. В этот момент у меня возникло впечатление, что он и не собирался оставлять меня здесь…
Убью!..
Я медленно шла за Франсуа, лелея в душе самые темные замыслы…
* * *
Когда мы, наконец, остановились, медленно сгущались сумерки. За это время я успела перебрать все известные мне виды казни и отказаться от них. Они показались мне слишком мягкими для Франсуа.
Ночь – между прочим, довольно–таки прохладную – я провела на плаще моего похитителя, а проснулась – с ног до головы усыпанная росой. От этой "великолепной" ночёвки мне на весь день досталась легкая ломота в костях.
После завтрака, – который был подан явно не из "Метрополя" – мы снова тронулись. В смысле – в путь (мозгами я, по–видимому, тронулась уже давно).
В деревне, находящейся в четырех часах ходьбы от того места, где мы ночевали, мне была куплена одежда и лошадь, и дорога вновь позвала нас.
Боже! Что за чушь я несу! Похоже, я начинаю привыкать к этому – не при детях будет сказано – средневековью.
* * *
Дорога, вымощенная брусчаткой, уже давно превратилась в тонкую тропку, а та, в свою очередь, затерялась среди луговой травы, а мы все ехали да ехали…Ноги коней утопали в цветах, а на горизонте виднелся лес, приближающийся к нам с каждой минутой.
Я уже настроилась на приятный отдых в тени деревьев, когда вдалеке показалось темное пятно. Присмотревшись, я поняла, что это всего лишь человек. Правда,.. он был окружен целой стаей летучих мышей, которые кружили вокруг него, били крыльями по лицу, цеплялись за волосы…
Стоп! Разве…
– У вас, что, летучие мыши летают и днем? – я повернулась к Франсуа, и, как бы невзначай, поправила прическу.
Этот чурбан ничего не заметил!
– Это вампиры.
– Что за чушь ты мелешь? Их не существует!
– Посмотрим, – с этими словами он ворвался в черное облако.
* * *
Я так и не поняла, то ли "вампиры" оказались чересчур трусливыми, то ли Франсуа – очень храбрым. Как бы то ни было, едва он пару раз взмахнул мечом, как все летучие мыши поднялись высоко в небо и скрылись из виду. Так что, остались только: я, Франсуа, ну, и тот, на кого эти "бетменты" нападали. Храбрая я неуклюже слезла с коня, и направилась к спасённому (мною, разумеется) человеку.
Ну, что я могу о нём сказать? Симпатичный, стройный, высокий (похоже, акселерация здесь не редкость), чёрноволосый, чёрноглазый, только вот бледный какой–то… Причём, настолько бледный, что казалось, ещё мгновение – и он упадёт в обморок.
Что и произошло через секунду… Я едва успела его подхватить и, осторожненько положив на землю, начала осматривать его шею.
– Что ты делаешь? – вопрос Франсуа прозвучал так неожиданно, что я аж вздрогнула.
– Не видишь, что ли? Смотрю, не покусали его эти, как ты выразился, вампиры.
– Даже если покусали, что с того?
– Как что? Он станет вампиром. Я ведь права?
– Расслабься, твоему новому знакомому это не грозит.
– Почему это?
– Он и так вампир.
Мне как–то сразу поплохело,.. а Франсуа присел на корточки и начал расстёгивать рубашку на этом "Дракулито–вампирёныше".
– А что ты делаешь?
Он как–то странно посмотрел на меня.
– Не видишь, что ли? Хочу посмотреть, насколько опасно он ранен.
– Ты с ума сошёл, что ли?!
Мой крик был способен, наверное, поднять мертвеца из могилы, а этот вампир не приходил в себя!
– Если кто из нас и сошел с ума, так это ты.
– Ну, конечно! Сейчас этот красавчик очнется, ему захочется кушать и он нас всех перекусает. Не знаю, как ты, но я считаю, что мне не подойдет такой симпатичный зеленоватый цвет лица.
– Если тебе что–нибудь не нравится – уходи.
Я так и собралась поступить, но, вспомнив, что тогда мне придется навсегда остаться в этой дыре, передумала…
Осмотрев вампира, Франсуа застегнул его рубашку и сказал:
– Он полностью здоров. Ран нет.
– Надо же! – восхитилась я. – А не шевелится он, наверное, потому, что решил прилечь, отдохнуть?
– Нет, – тихо вздохнул Франциск V (похоже, у него начинала болеть от меня голова). – Просто, у вампиров все раны заживают очень быстро, и, скорей всего, он придёт в себя ближайшие несколько минут.
– А я считала, что это относится только к оборотням.
– И к ним тоже.
В это время обсуждаемый объект открыл глаза и медленно сел.
– Где я?
– Слишком далеко от ваших владений, – вымолвил Франсуа.
Лишь теперь я заметила на голове у вампира тонкий золотой обруч, украшенный кроваво–красными и сверкающе–чёрными камнями. Только этого мне и не хватало – ещё один изгнанный принц! Я надеюсь, местный Нострадамус хотя бы ему ничего про меня не понапредсказывал.
Одет этот принц был в костюм такого же средневекового стиля, как и у Франсуа, но его одежда была выдержана в черных тонах, лишь подкладка плаща алела в лучах солнца.
– Кто вы? – этот вопрос, впрочем, как и предыдущий, был произнесён в лучших традициях умирающего лебедя.
– Меня зовут Франсуа.
– А меня – Эже… тьфу ты, Евгения, – с этой галломанией я скоро сойду с ума. – В исключительных случаях – Евгения Владимировна.
– Я – Луис.
Похоже, Франсуа не собирается оставлять этого вампира здесь. Да и наш разговор, по–видимому, затянется ещё надолго.
* * *
– Это – полная чушь, – произнёс Луис.
Мы сидели у костра в тени деревьев, через ветви романтично мерцали звёзды. Как я не вглядывалась, но найти знакомых созвездий так и не смогла.
– Что именно? – я вернулась к действительности.
– То, что человек, укушенный вампиром, сам становится им. Для того, чтобы быть вампиром – им надо родиться.
– А почему тогда так говорят?
Луис некоторое время помолчал, как будто подбирая нужные слова, а потом тихо произнес:
– Люди, вампиры, кобольды, оборотни и даже орки, тролли и гоблины произошли от одного корня. Но каждая из этих рас пошла по своему пути. Люди, для того, чтобы выжить делали мечи, кинжалы… Мы же пользовались тем, что дала нам жизнь: зубы, когти…
– Про зубы я слышала. И даже видела… в мультфильмах. А что за когти?
Луис улыбнулся: в неверном, дрожащем свете костра я увидела два острых клыка, торчащих из уголков его рта (у меня по коже побежали мурашки, причем, с порядочной скоростью), затем протянул мне руку. Я взяла его ладонь в свою:
– Ничего не…
"…Вижу" я смогла произнести только через десять минут: его ногти удлинились, выросли сантиметров до трёх (а может, и до всех пятнадцати) и заблистали серебром. Я попыталась притвориться, что меня это не удивило и совсем (ну ни капельки) не испугало. Похоже, это у меня плохо получилось.
А, вот, Франсуа, кажется, чувствовал себя нормально:
– Ты не ответил на вопрос.
– Какой именно? – клыки, как и когти, исчезли.
– Тот, что задала тебе Эжени.
– Евгения, – поправила его я.
– Эжени, – тон Франсуа был способен заморозить до дна небольшую речку.
Этот поединок взглядов выиграл он.
А Луиса, похоже, забавлял наш маленький спор:
– Существует много различных выдумок. Я, например, слышал, что люди проходят какой–то обряд посвящения. Это происходит обычно лет в восемнадцать. Выигрывает тот, кто с первого раза разобьет головой самый большой дуб в близлежащем лесу.
– Очень смешно, – пробормотала я, но моих комментариев как обычно никто не услышал.
Тогда я задала другой провокационный вопрос:
– А то, что вампиры пьют кровь, тоже ложь?
– А ты как думаешь?
Громко затрещавший костер избавил меня от необходимости отвечать. Тогда я сделала умное лицо и поинтересовалась:
– А как насчет серебра?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну... Серебро действительно очень опасно для вампиров? – невинно вопросила я.
– Серебро? Конечно... достаточно одного прикосновения, и всё – вампир мертв, – произнося эти слова, Луис крутил в руках кинжал, а, замолчав, протянул его мне. – Ты не подскажешь, что это за металл? Продавец утверждал, что это – сталь, – в его глазах запрыгали чёртики.
Я осторожно взяла в руки стилет, и чуть было не начала ругаться, когда увидела, из чего он сделан: клинок, рукоять – всё из чистейшего серебра, разве что, пробы не хватало.
– Так значит, серебро смертельно опасно?! – я попыталась говорить с иронией.
– Да, конечно, – в голосе вампира зазвучал откровенный смех.