Заснуть–то, заснула… Только вот проснулась я от чудовищного стука в дверь. Я подскочила на кровати и, наверное, целую вечность не могла понять, что за барабанная дробь раздается со всех сторон. А, догадавшись и тихо застонав от получившейся догадки, произнесла:
– Войдите.
Дверь незамедлительно распахнулась, и в мою комнату влетел (почти, что в буквальном смысле слова) Луис:
– Пора вставать, все уже проснулись!..
– А всякие сумасшедшие вампиры мешают спать порядочным людям, – тихо пробурчала я.
Он то ли не обратил на мои слова никакого внимания, то ли просто не услышал их:
– Так ты идешь или нет?
– Луис, не мучай меня. Мне, для того, чтобы как следует проснуться, надо минут десять.
– Отлично, значит, мы ждем тебя внизу через две минуты.
– Как через две?! – я аж подскочила на кровати.
– Думаю, ты сможешь удержаться в седле, даже если будешь очень сонной.
Он ушел, сильно хлопнув дверью.
* * *
Спускаясь по лестнице в главный зал, я заметила, что у меня под ногами что–то блеснуло. Наклонившись, я поняла, что это серебряный браслет. Подняв его, я оглянулась вокруг. Кроме нас троих (меня, Луиса и Франсуа) в главной зале никого не было. Я спрятала браслет в небольшой кошелек на поясе, и, не спеша подошла к своим спутникам.
Только после завтрака я вспомнила о своей находке и, достав её, обратилась к ним:
– Вы не знаете, кому это может принадлежать?
Франсуа, который в этот момент собирался позвать хозяина, расплатиться с ним, так застыл с открытым ртом, а Луис поперхнулся и закашлялся. Лишь через пару минут они смогли выдавить:
– Где ты это взяла?
– А… в чем дело?
– Где ты это взяла?! – похоже, ещё чуть–чуть и их кондрашка хватит.
– Вот здесь на полу валялся. Так в чем же все–таки дело?
– Это – браслет Никалиноро.
– Того самого, что Нострадамус? – поинтересовалась я (ну должна же я знать!).
– Ага.
– Надо же! – усмехнулась я.
– Не смейся, – произнес Луис, до этого момента не вмешивавшийся в разговор. – Этот браслет способен выполнить любое желание.
Перед моим мысленным взором мгновенно предстали возможности использования этой вещички, и я уже была готова начать загадывать желания, но…
– Только ты сильно не мылься, – как всегда, влез Франсуа. – Никто не знает, как заставить его работать.
– Никто–никто?
– Никто–никто, – подтвердил Луис.
Вот так всегда… Только начнешь мечтать о чем–нибудь хорошем, так сразу же облом.
* * *
Франсуа расплатился с хозяином таверны, и мы поехали дальше. Браслет я, конечно, оставила у себя (вдруг все–таки смогу им воспользоваться). Попутно я выяснила, что эта бранзулетка сама выбирает своего хозяина и уходит от него после его смерти – так что мне повезло (я чем–то отличаюсь от этих двух прынцев).
Вскоре деревня скрылась за горизонтом. Где–то в вышине щебетал жаворонок. Тишина умиротворяла.
Я ехала с закрытыми глазами, размышляя о том, как бы заставить браслет работать. Но, где–то через час, это молчание начало меня угнетать, и я уже начала подыскивать новую тему для разговора, когда абсолютно спокойный голос Франсуа заставил меня открыть глаза:
– Кажется, мы пропали.
Я увидела перед собою какую–то огромную зеленовато–желтую чешуйчатую стену. Лишь отъехав немного назад, я поняла, что вижу перед собою спящую ящерку… Маленькую такую…Весом в тонн триста – четыреста, не больше…
– Что это?..
– Дракон, – любезно сообщил Луис.
– Нет… Это всего лишь сон, всего лишь сон… Кто–нибудь ущипните меня… Ай! Мне же больно, идиот!!!
– Ты попросила, вот я и сделал, – за недоумевающим голосом Франсуа скрывалась насмешка.
– Знаешь, Франсуа, твое чувство юмора настолько плоское, что под него не подсунешь даже листа бумаги!
– Зато твое, можно подумать, просто идеально!
– А ты…
– Зато ты…
Как всегда, более длительному общению помешал Луис.
– Дракон просыпается, – произнес он каким–то неимоверно ровным голосом.
Все споры были тут же забыты. Не знаю, кто – как, а я думала только об одном – побыстрее бы уйти отсюда. Хотя нет, где–то далеко, на самом горизонте сознания, у меня мелькала идея о том, что неплохо бы со всеми заранее проститься, извиниться, если я была в чем–то не права.
Итак, я приготовилась каяться, и уже даже открыла рот, когда дракон медленно приподнял веки и зевнул. Все кони встали на дыбы. Уж не знаю, как, но мне удалось удержаться в седле.
Но самое ужасное было, когда этот "Змей Горыныч" заговорил. Это было нечто…
– Как же вы мне все надоели, – это произносилось тоном смертельно уставшего взрослого, которого достала несмышленая ребятня (хотя вряд ли это сравнение удобно по отношению к дракону). – Только нашел себе хорошую полянку, только заснул, так сразу же – поналетели.
Я упоминала, о том, что все это говорилось громовым голосом, услышав который Лучано Паваротти на пару с Пласидо Доминго удавились бы от зависти, не забыв при этом, за компанию, придушить Хосе Карераса? Нет? Тогда упоминаю.
Затем, дракон пророкотал (по–моему, это наиболее подходящее слово):
– Убирайтесь, – и, как–то странно зевнув, прошипел что–то, вроде. – Кауфирз шпррнх слифрст.
После эти странных слов мир, окружающий меня побледнел и рассыпался на мириады осколков…
* * *
Очнулась я оттого, что кто–то вылил на меня, наверное, все Черное (в придачу к Азовскому и Средиземному) море. Я открывала глаза, ожидая увидеть перед собою мерзкую харю Франсуа, но разглядела лишь высокое голубое небо и белоснежные облака, плывущие по нему.
Я повернулась на бок и попыталась встать. Как не странно мне это удалось. Но чувствовала я себя так, словно по мне туда и обратно промаршировало целое стадо слонов.
Как не странно, Франсуа нигде не было. Отсюда следовал вывод, что меня, как какой–нибудь огурец, поливал (из фляжки, мирно висевшей до этого на поясе) Луис, который сейчас сидел неподалеку. Именно поэтому я сразу же и взялась за него (в переносном смысле, разумеется).
– Где мы?
И не надо мне говорить, что эта фраза банальна. Я это и так знаю.
– Нашла, о чем спрашивать!
Логично. Хотя, с другой стороны – это очень странное название для местности.
– А где Франсуа?
– Там же.
Юморист хренов.
– Ладно, шутки в сторону, – продолжила бодрая я, – Ты не подскажешь, что нам делать?
– А что ты предлагаешь?
– Ничего. Ты же местный, а не я.
– Хорошо. А как насчет того, чтобы идти всё время прямо, прямо и прямо, никуда не сворачивая? Может быть, тогда мы встретим Франсуа.
А может быть, и не встретим.
Похоже, Луис начинал заражаться от меня нездоровым оптимизмом.
– Великолепная идея. Ну, а если серьезно? Ты не знаешь, как нам с ним встретиться?
– Увы…
– А может, с ним можно как–нибудь связаться? – не думайте ничего такого: я говорила совершенно серьезно и искренне. – У вас тут нет никакого, скажем, Леонардо да Винчи, Эйнштейна? Нет? Жаль. Ну что же остается только один вариант.
– И какой же?
Он говорил так насмешливо, что я просто не могла ответить ему серьёзно.
– Найти близлежащий почтамт и оставить там письмо: "Франсуа, королю Торенты, до востребования".
Луис тяжело вздохнул:
– Вот я смотрю на тебя, и мне кажется, что кто–то из нас двоих сумасшедший.
– Подсказать, кто именно? Ты, ты и ты. Я нахожусь в здравом уме и твердой памя… – бодро начала я, но, заметив, что ногти сложенных на груди рук Луиса медленно удлиняются, тут же поменяла тон и тему, – хотя вполне может быть, что я не права…
– Господи, Эжени! Когда–нибудь мне надоест твоя болтовня, и я тебя просто–напросто придушу.
Напугал, называется!
– Как Отелло Дездемону?
– А кто это такие?
– Неважно, – отмахнулась я. – Так ты идешь или нет?
Следующие полчаса проходили в гробовом молчании.
* * *
Наконец, эта тишина полностью мне надоела. Я догнала Луиса (коней у нас не было; очевидно, остались с Франсуа) и сказала:
– Не обижайся на меня, а?
– А я и не обижаюсь.
– Тогда почему молчишь?
– Да так, задумался.
Разговор заглох, едва начавшись. Тогда меня озарила еще одна идея (ну, не могу же я вечно быть букой!):
– Луис, ты умеешь фехтовать?
– Разумеется.
– Тогда… научи меня!
– Зачем?! – Луис остановился так резко, словно перед его носом внезапно выросла кирпичная стена.
– А вдруг на нас кто–нибудь нападет? Что я буду тогда делать?
– А что ты собираешься делать, если я тебя научу? Меня защищать?
– Очень смешно, Луис. Ха. Ха. Ха, – деревянным голосом сказала я.
А Луис улыбнулся:
– Ладно, смотри. Руку надо держать так…
Так начался мой первый урок фехтования.
* * *
После этого урока мы пошли дальше. Сам он (урок, то есть) длился около часа, но после него я устала настолько, что едва передвигала ноги. Остановились мы, когда уже смеркалось.
Луис разжег костер, принес откуда–то кролика (и где он его только достал?), а затем, увидев, к а к я пытаюсь снять с кролика шкурку, отобрал у меня кинжал, и все сделал сам. Хотя нет, вру. Мясо жарила я. Оно даже не подгорело, честно. Ну, почти.
Где–то вдалеке пели птица, шелестели травы, тихо трещал костер, зудели комары (один уже успел меня укусить) – в общем, картинка была до жути пасторальной.