А дальше начались проблемы. Теперь многие, узнав, что мы лишись нашего вожака, перестали принимать нас всерьез. Гнали с самых выгодных мест, где больше всего можно было заработать, пошли предложения, которые никогда не осмелились бы сделать при Гвозде. Мишка пытался нас защитить, но… Однажды ночью ему кто-то заехал арматурой по голове. Мишка выжил, но с тех пор стал вялым, редко на что реагировал. Мы впервые познали голод. В один из таких моментов, когда младших уже совсем нечем было кормить, я и схлестнулся с компанией Гошки Фокина, которая попыталась турнуть нас с выгодного места. Я понимал, что если мы уйдем и не соберем ничего, то сегодня останемся голодными. Особенно жалко было Милку и Короля. Те тоже это понимали и беспомощно смотрели на меня. Смотрели, зная, что я ничем не смогу помочь. И не смогу защитить. Они вздохнули и стали собираться. Тогда-то я и взъярился. Заревев, бросился с кулаками на обидчиков. Первое мгновение мне даже показалось, что побеждаю, настолько неожиданной оказалась для врагов моя атака. Неожиданной и яростной. А потом мне заехали в ухо, в нос… Я не обращал внимания на боль, дрался за всех нас, понимая, что иначе смерть или что-то хуже. Я не мог отступить, но силы были слишком неравны. Гошка, ухмыляясь, выхватил нож.
Гвоздь всегда запрещал нам брать с собой всякие колюще-режущие предметы. Говорил, что они только в неприятности втравят с милицией. Холодное оружие, как-никак. Другие же банды, пока он был жив, к нам не лезли. Но сейчас все изменилось, и я начал брать с собой найденный где-то плохенький перочинный нож, когда уже совсем допекло. Два раза он помог нам отбиться. Вот и сейчас я понадеялся на него, закрывшись от удара врага рукой, пырнул сам. Боли из пореза не почувствовал, зато тонкий вой Гошки показался для меня музыкой. Нож выбили, меня пнули, и я покатился по земле. Удары сыпались со всех сторон. Вот в этот момент и появился Александр Петрович, хотя тогда я еще не знал его имени. Не вступая в разговоры, он молча ввинтился в драку и раскидал противников как кутят. Те прыснули в разные стороны.
Я смотрел на склонившегося надо мной мужчину.
- Только мальков не троньте, - прохрипел я. - Они еще совсем маленькие. А со мной делайте что хотите.
Мужчина как-то странно дернулся. Под скулами заиграли желваки. Он вдруг отвернулся и стал изучать что-то вдали. Мне было не видно. Но вот он снова смотрел на меня, а потом аккуратно поднял.
- А вы за мной. Поможете привести в порядок вашего защитника, - обратился он к малькам. Король и Милка, сами бледные, несмело двинулись следом. Я хотел закричать им, чтобы убегали, но из горла вырвался только хрип.
Мужчина отнес меня к своей машине, достал из нее одеяло и велел малышне расстелить его. Положил меня, достал канистру с водой и стал старательно смывать кровь, Милка по его команде принесла аптечку.
- В рубашке, ты парень, родился, - заметил он мне, заканчивая перевязку. - Много синяков и ушибов, даже порезы есть, но ничего умудрился не сломать.
Вокруг нас уже собралась толпа, приехала скорая, милиция. Я видел, как один милиционер подошел к нам, но мой спаситель что-то показал, и милиционер вдруг как-то растерял всю решительность, козырнул и начал отгонять зевак, а меня погрузили в машину скорой помощи. Милку и Короля сначала не хотели пускать со мной, но мой спаситель опять что-то показал врачам и все их замечания разом пропали. Всю дорогу до больницы малыши ревели в голос и не отпускали моих рук. Я как мог успокаивал их, пытался шутить. Врачам их рев сначала не нравился, но к концу путешествия они уже молчали, только как-то странно посматривали на меня.
В больнице попытка разлучить нас привела к еще большему реву. В конце концов, вмешался мой спаситель, который, оказывается, приехал следом за нами. Он переговорил с врачами и те нехотя отвезли нас троих в одну палату. Точнее не палату, а какую-ту приёмную, как я узнал позже. Милку и Короля оставили там, а меня покатили в операционную. Это была первая операция в моей жизни. Впрочем, ничего особо страшного там не делали - просто зашили порез и перевязали царапины. Потом что-то вкололи, после чего я погрузился в сон…
Сколько времени я провел без сознания, я не знал. Когда очнулся, рядом с кроватью сидел мой давешний спаситель и читал газету, изредка шелестя ею, переворачивая страницы. Я осмотрелся, сначала не понимая, где нахожусь, потом вспомнил и стал искать мальков. Мужчина, заметив, что я пришёл в себя, отложил газету.
- Проснулся, герой? Как самочувствие?
- Где Милка и Король?
- Милка и Король, как я понимаю, это те двое ребятишек, которые с тобой были? Носятся по коридору наперегонки. Всех медсестер уже на уши поставили. Как им сказали, что с тобой ничего страшного нет, так и бегают теперь. Сколько им лет, кстати?
- Милке, наверное, пять. Она года два с нами живет. А Королю шесть.
Мужчина нахмурился, о чем-то размышляя. Я наблюдал за ним, никак не понимая, что ему нужно и вообще, кто он такой. По внешнему виду ничего не понятно. Обычный пиджак, обычная внешность. Встретишь в толпе и тут же забудешь… Хотя… было в нем что-то такое, что призывало к осторожности. За полтора года, что я прожил на улице, я научился улавливать такие моменты. В карман за кошельком я, по крайней мере, к нему бы точно не полез. Тот словно мысли мои прочитал.
- Что ж, давай знакомиться, герой. Меня зовут Александр Петрович Воронов.
- Владимир, - буркнул я. - Друзья зовут Шкетом.
- С твоего разрешения я буду звать тебя по имени, - улыбнулся Александр Петрович. - Володя, скажи, ты как на улице оказался? Сбежал из дома?
- Родители погибли, - буркнул я. - Мне удалось убежать.
- Прости… - Александр Петрович действительно выглядел виноватым. - Не хотел напоминать, но мне важно было это знать. У тебя кто-то из родни есть?
- Не знаю. Одна бабушка умерла, дедушку не знал никогда. Больше не знаю.
- Хорошо. Тогда давай обсудим с тобой твою дальнейшую судьбу.
- А чего обсуждать? Отпустите меня, и я уйду. И Милку с Королем заберу.
- Извини, но на улицу ты больше не вернешься. Буду с тобой говорить как со взрослым человеком. Теперь у тебя есть только два возможных пути. Первый - отправиться в детдом…
- Сбегу! - сразу отреагировал я.
- Почему это? - удивился Александр Петрович.
- У нас Машка была в детдоме. Она у Гвоздя раньше меня появилась. Сбежала из этого вашего детдома и много про него рассказывала. Потому и сбегу.
- Гм… Возможно ей просто не повезло, но на улице у тебя будущего нет. И закончишь ты свою жизнь, скорее всего, в одной из драк, наподобие той, откуда я тебя вытащил. Неужели ты не хочешь получить образование…
- Не-а.
- Ну вот. А я еще как со взрослым с тобой разговаривал. Ну а второй вариант услышать хочешь?
- Так ведь все равно расскажете о нем, хочу я или нет. Так что валяйте.
- Однако ты не безнадежен, - вдруг хмыкнул Александр Петрович. - По крайней мере, старшим не хамишь и на "вы" обращаешься.
- Да пошел ты… - тут же исправился я, но вызвал этим только улыбку.
- Итак, второй путь… Не хочешь стать моим сыном?
Вот тут я офигел…
- Что? - недоуменно переспросил я.
- Хочу тебя усыновить. Не будешь возражать?
- А если я буду против? - Вот не верилось в добрые намерения этого человека и все тут. Улица быстро отучает от наивности. Но… но очень хотелось поверить. Неужели у меня снова будет дом?
- Я уже говорил, у тебя два варианта. Первый ты не забыл. Второй - мое предложение.
- А можно подумать?
- Конечно, - улыбнулся Александр Петрович. - Я понимаю, что такое решение сходу не принимают. И не сочти это шантажом, но на улицу я тебя не отпущу в любом случае - там ты погибнешь.
- А что будет с остальными?
- Это с твоими друзьями? Устроим их в детдома… Хорошие детдома, - увидел мою реакцию Александр Петрович.
- Тогда я не согласен! - отрезал я и отвернулся к стене, давая понять, что разговор окончен. - Куда они - туда и я.
- Почему? - удивился мой спаситель.
- Всё равно все сбегут. И я сбегу - я малявкам нужен, они без меня пропадут. Старшие ведь должны будут добывать деньги на еду. Кто за ними проследит?
- Вот даже как… - Александр Петрович задумался. - А если я тебе пообещаю такой вариант, что твоим друзьям сбегать не захочется? Если они будут счастливы?
Я снова повернулся на кровати и глянул на мужчину.
- Если вы действительно поможете хорошо пристроить мальков, можете забирать меня хоть на органы.
- Хм… - Этот непонятный и загадочный взрослый задумчиво изучил меня. - Ты очень интересный человек… не зачерствел. Но чтобы все устроить, мне нужно время. Хотя бы три недели. Ты готов пообещать пробыть эти три недели в больнице? Уход врачей тебе не помешает точно.
- Обещаю, - буркнул я. Ага. Ищи дурака.
- Ради твоих мальков. Если ты в самом деле так о них заботишься.
Поймал. Я вздохнул.
- Никуда я не денусь, пока они тут.
- Тогда договорились.
- А я ведь так и не поверил вам в тот раз в больнице.