- Скажите, а со своими детьми вы нашли взаимопонимание? Они люди верующие?
- Да. Думаю, что нашел. Я им все объяснял с самого начала. И ситуацию в стране объяснял. Говорил им о правде, о Боге, о жизни. В школе все было другое. Верить или не верить - они сделали свой выбор... Дочь закончила медицинский, но работает иконописцем. Сын - музыкант в рок-ансамбле. Они верующие люди.
- Отец Александр, только ли из-за 1000-летия крещения Руси изменилось сейчас отношение к церкви?
- Думается, что это лишь уместный и хороший повод. Я уверен, что наши государственные руководители поняли, что дискриминация миллионов верующих, презрение к вековым нравственным и культурным ценностям ничего доброго не принесли. К тому же вражда против верующих, насаждавшаяся антирелигиозной пропагандой, вносила раскол и раздор в общество, создавала большую категорию людей "третьего сорта". Это было опасно, несправедливо, бессмысленно. И, разумеется, недемократично. Ведь одно из первых условий демократии - свобода личных убеждений. А эта свобода предполагает и свободный обмен информацией, которая у нас была ограничена.
- Теперь местные власти не вправе диктовать, скажем, быть колокольному звону на их территории или нет. Нужны ли еще какие-то акты, которые устранили бы противоречия с Конституцией и укрепили свободу вероисповедания?
- И указы и акты нужны, безусловно. Борьба будет идти. Но местные власти могут гораздо больше, чем они вправе. Не думайте, что звонок из Москвы теперь многих может одернуть. Местные власти остаются местными властями.
- И не только по отношению к церкви.
- Новые установки встретили много трудностей. Причина проста: косность мышления, неспособность быстро перестроиться, понять изменения. Они слишком быстро произошли, а люди живут инерцией. Ведь чиновник - самый осторожный человек на свете. Он потому и такой живучий - со времен Древнего Вавилона до наших дней. Например, община просит ее зарегистрировать, местные власти ей отказывают. Начинаются поездки в Москву и обратно. Сейчас это нередко отражается в прессе, а раньше отражалось в программах "радио - голосов". По этому вопросу у нас выступали священники Якунин и Эшлиман. Но их лишили права служить. Эшлиман умер, а Якунин попал в лагерь, потом в ссылку. Сейчас он выпущен и служит, активно действует.
- Говорят, у вас тоже были неприятности.
- В юности у меня был духовник, отец Петр Шипков. Он пробыл в лагерях и ссылках 30 лет. Потом его реабилитировали. На фоне его мытарств мне даже как-то неловко говорить о том, что было со мной. Скажу так: в трудные годы я научился ценить каждую минуту. Благодарю Бога за то, что имею возможность служить без перерыва четвертый десяток лет.
- При всем этом многие считают вас еретиком.
- Все это пустые домыслы. Я никогда не защищал учений, которые были бы осуждены церковью. В православии присутствует дух свободы и допускаются различия в так называемых "теологуменах", богословских мнениях. Но порой люди, которые забывают об этом, выдают неугодные им мысли за ересь. Только и всего.
- Судя по вашим публикациям в светских журналах, вы пишете и для верующих людей, и для неверующих...
- Для меня все люди - дети Божий. И в неверующих я никогда не верил. Для меня атеист - это верующий, не осознавший свою веру. Потому что Бог живет в душе каждого человека.
- И вы считаете совместимым пребывание в партии и комсомоле с религией?
- Во многих компартиях мира это допускается. Церковь не диктует человеку политических убеждений. Но по уставам нашей партии, нашего комсомола такое сочетание не признается.
- А как вы думаете, предохраняет ли вера от преступления ?
- Она не является абсолютной гарантией, что человек застрахован от преступления.