– Есть такое, – подумав, ответил десятник. – В шести кварталах отсюда. Называется "Жареный бык". Хозяин – человек умный и не будет беспокоить людей просто так.
– Благодарю, офицер. Завтра же перееду туда, – решительно ответил воин.
Услышав, что клиент, плативший серебром, собирается съезжать, хозяин издал жалобный стон. Не обращая на него внимания, солдаты допили вино и дружно двинулись к выходу. Десятник, убедившийся в благонадёжности огромного воина, снизошёл до того, что извинился. Услышав подобное, хозяин потерял дар речи.
Проводив гостей, он вернулся за кубками, принявшись униженно скулить, уговаривая храброго воина не покидать гостиницу из-за простого недоразумения, пообещав выгнать служанку.
– Раньше надо было думать, – небрежно бросил воин и приказал убираться, пообещав спустить с лестницы.
Охая и стеная, хозяин скрылся за дверью. Очень скоро из зала послышались его крики и испуганное лопотание служанки. Не удержавшись, Лин весело расхохоталась:
– Ну и рожи у них были!
– Дяденька, не отдавай меня, – передразнил Паланг её голосок, криво усмехаясь.
Его реплика добавила масла в огонь, и Лин просто зашлась от смеха. Покончив с едой, Паланг спустился в зал и вскоре принёс ещё кувшин вина.
– Великая Мать! Ты пьёшь как лошадь. Сколько же тебе надо, чтобы опьянеть?
– Ну я думаю, бочонка хватит.
– Ого!
Усевшись за стол, Паланг налил вина. За посудой хозяин явился лично.
– Если нам ещё раз помешают, – повернулся к нему воин, – я разнесу эту крысиную нору. Понял?
Кланяясь как заведённый, хозяин пообещал, что им никто не помешает.
– Особенно, это касается твоей любопытной.
– Она не придёт. Спустившись, солдаты здорово намяли ей бока, а потом забрали с собой.
– Но ты же орал на неё внизу?
– Они выпили ещё кувшин вина. Из-за этой дуры одни расходы… – начал было опять скулить он, но Паланг сдвинул брови – и хозяина как ветром сдуло.
– Да. Не повезло ей сегодня. А ведь она хотела только поразвлечься, – усмехнулась Лин.
– Ничего. В казарме её развлекут. Надолго запомнит.
– Странно. Ты можешь быть таким ласковым и таким жестоким.
– Терпеть не могу шпионов. Ненавижу это подлое племя.
– Всех? Или кого-то именно? – насторожилась Лин.
– Тех, кто шпионит из любви к искусству. Того, кто делает это ради родины, можно понять, но те, кто просто развлекается, а потом доносит, вызывают чувство гадливости.
Чуть расслабившись, Лин облегчённо вздохнула.
– Неужели ты думаешь, что я не понял, что тут делает амазонка? Мне только одно неясно, зачем тебе я? – криво усмехнулся Паланг.
Лин растерялась, не зная, что ответить. Откровенность этого громилы выбила её из колеи.
– Мне хорошо с тобой. – Нашлась она наконец.
– Врёшь, – спокойно ответил Паланг. – Ты вернулась ещё до того. И с самого начала сама пошла со мной. Зачем?
– Не знаю. Наверное, растерялась.
– Опять врёшь. Решила использовать. Глупый громадный самец, за которого можно спрятаться, пока он отбивается от остальных.
Лин молча посмотрела на него и опустила голову.
– Ты что, мысли читаешь?
– Просто немного знаю философию амазонок. В вашем понятии все мозги у мужиков в штанах. Любым можно крутить, как угодно, достаточно только сиську показать.
– Только попробуй сказать, что я легла с тобой, чтобы…
– Не ори. Я не глухой, – так же спокойно продолжил он. – Хочешь, что-то доказать, не бери горлом. Докажи делом.
– Хорошо. Я докажу. Я хотела уйти, но был дождь, и я спряталась на конюшне. Я слышала, что ты говорил своему коню. Потому и вернулась. Ты прав, я хотела использовать тебя, но потом поняла, ты умнее многих и быстро всё поймёшь. Но я не думала, что это будет так скоро. Я поняла, мне нужна защита. И ты лучший из того, что я смогу найти. В этом мире женщине трудно одной. Я хочу попросить тебя помочь мне.
Паланг отрицательно покачал головой.
– У меня другая цель. Пока я не свершу месть, ничего другого я делать не буду.
– Но тебе потребуется помощь.
– Нет. Я должен сделать всё сам.
– Он колдун!
– Я знаю.
– Хорошо. Мы просто будем вместе, до тех пор пока ты не свершишь свою месть. Потом будем решать дальше.
Воин с сомнением посмотрел на неё.
– Я буду делать своё дело, а ты своё, – продолжала она уговаривать его.
– Боюсь, у нас плохо получится.
– Почему?
– Мы оба одиночки. Привыкли быть первыми. Ты – амазонка и захочешь первенства, а я не подчиняюсь никому. И дело вовсе не в том, что ты женщина. Я дал клятву, что больше никто не будет помыкать мной.
– Я знаю. Это я тоже слышала. Меня это устраивает. Так мне будет даже проще. Не надо отвлекаться на мелочи. Можно спокойно делать своё дело.
– Ты готова подчиняться? – с изумлением спросил Паланг.
– Да.
– Мужчине? – не поверил он.
– Тебе, да, – твёрдо ответила амазонка.
– Но почему? – продолжил допрос воин, не веря собственным ушам.
– Ты – единственный, кто заставил меня почувствовать то, что было мне незнакомо. И это не только постель. С самого начала я словно сломалась. Странное чувство. Даже Верховная иногда отступала перед моим характером. А ты заставил отступить меня. И самое странное, что мне это нравится. Честно говоря, я сама себя не узнаю. Ты колдун? – неожиданно спросила она.
– Нет, – рассмеялся воин. – Все мои заклинания и чары – это добрый клинок и боевой клич. Вот и всё колдовство. Кроме того, я слишком сильно ненавижу это племя.
– Но ведь тебе помогают духи.
– Это духи предков. Воины, которые погибли не в бою, а как овцы, на бойне. Эти варвары побоялись сразиться с нами в честном бою. Спрятались за колдовство. Это не чары. Это сила, дух воинов, которые требуют отмщения.
– Твоя месть так важна для тебя?
– Да. Я последний из всего рода. И если я не исполню этот завет, мне не будет покоя. Потому я и стал лучшим. Чтобы когда-нибудь отомстить.
– Но ты уже вырезал целое племя.
– Это не было резнёй. Я пришёл туда и ждал месяц, когда они вернутся из очередного набега. А потом вышел и бросил им вызов.
– А почему они не расстреляли тебя из луков?
– Я двурукий.
– Это как?
– Я дерусь двумя клинками. Монах научил меня правильно двигаться, и они промахнулись.
– Но это невозможно!
– Возможно. Я бился один против всех и победил. Под конец они стали кричать, что я бейсарк.
– Что это?
– На их языке это люди, одержимые демонами боя. Их не берёт оружие обычных людей. Я убил всех. Потом дошёл до ручья и упал. Я спал два дня и две ночи, просыпаясь только, чтобы напиться.
– И часто с тобой это бывает?
– Нет. За всю жизнь это был третий раз. В первый я бился на арене против пятерых чернокожих. Потом я сорвался. Я убил большую часть охраны и стражников, но они набросили на меня сеть. И я снова оказался в клетке. После этого хозяин долго не решался выпускать меня на арену. Второй раз это было в пустыне. Я шёл пешком. На меня набросились какие-то бандиты. Сначала я просто отбивался, но потом, услышал, что они хотят продать меня для боёв какому-то вельможе. Их главарь кричал, чтобы они брали меня живьём. И я снова сорвался. Они все остались там. Так я нашёл Сапсана. Тогда он был ещё годовалым стригуном. Кобыла главаря вывезла меня в их оазис. Там я прожил почти два года. Вырастил коня, нашёл оружие по душе и их тайник.
– Так ты богат?
– Денег мне хватает. Повезло. Меня вели духи. Этот оазис в скалах, на границе Глотки Ифрита, караваны обходят это место стороной. Там мне никто не мешал. Пришла пора, и я приехал в этот город.
– Я видела твоего коня. Огромный.
– Это мой единственный друг. Верный, преданный. Сможет и от человека, и от зверя защитить, а если упаду, никого не подпустит.
– Кого из людей ты можешь назвать своим другом?
– Это случается очень редко.
– Ты жесток. Но ведь не все люди виноваты в твоих бедах.
– А я никого и не обвиняю.
– Но и не подпускаешь к себе близко.
– Моя жизнь коротка.
– Ты говоришь так, словно готов завтра умереть.
– Я всегда к этому готов. Мне нечего терять в этом мире. Я свершу своё дело и только потом смогу подумать о себе.
– Что ж, это твоя жизнь. Я не готова погибать, но совсем не против умереть маленькой смертью. – Лукаво рассмеялась девушка и одним гибким движением оказалась у него на руках.
– У тебя ничего не болит? – осторожно осведомился он.
– Глупый. Попробовав раз, я никогда не откажусь. Мне было очень хорошо, и я хочу продолжения.
– Да, но…
– Заткнись и поцелуй меня. Если в миру командуешь ты, то здесь буду командовать я.
Рассмеявшись, он прижал её к себе. Легко поднявшись на ноги, он прилёг на топчан, скользнув взглядом по дверной щеколде.
– Великая Мать! Какой же ты огромный! – страстно целуя его, прошептала девушка. – Сожми меня. Сильнее.
– Я раздавлю тебя.
– Нет. Мне будет хорошо. Отпусти себя на свободу. Дай себе волю. Ты словно каменное изваяние.
– Я боюсь сделать тебе больно.
– Не бойся. Я не так слаба, как кажусь. Расслабься.
Он непроизвольно сжал руки, и она тихо охнула, но тут же рассмеялась:
– Медведь. Но почему мне так сладко?! – чуть слышно застонав, она гибко повела бёдрами и приняла его всего, без остатка, с лёгкостью, которой удивилась сама.