* * *
После странного, гнетущего, уже позабытого ощущения пребывания во Тьме, Варнаве показалось, что ничего не изменилось. Но изменилось, конечно. Стало теплее - отрапортовало зябнущее весь последний час на сырой скамейке тело. А вот эта скамейка сырой не была. Более того, не была она и жесткой. Рядом на сидении, обтянутом зеленым узорным пластиком, под уютно нависающим козырьком, удобно расположился Странник, такой, каким был утром в храме - губастый, чернобородый, с широким неправильной формы лбом и большим носом. Вид его был бы забавен на наш взгляд, но эти двое еще и не такого насмотрелись. Вишневый длиннополый сюртук прихватывал пурпурный шелковый шарф, а идеально отутюженные брюки того же цвета заправлены были в невысокие мягкие сапожки на каблуках с острыми носами, на которых еще и сияли начищенные серебряные набойки. Вместо галстука у ворота поблескивал золототканый орнамент шелковой косоворотки. Фиолетовая широкополая шляпа с немалым бантом аккуратно лежала на стоящем перед скамейкой столике, а справа к нему прислонилась тяжелая трость черного дерева с серебряным набалдашником в виде птичьей головы. На спинку сидения была небрежно наброшена какая-то синяя хламида. Волосы Странника стали подстрижеными скобой, темные глаза с хмурым весельем разглядывали Варнаву.
Бросив мимолетный взор на себя самого, Варнава увидел, что облачен в костюм похожий, только черный, прикрытый широким серым плащом. Потом вперил взор вперед и не смог отвести его долго.
Храм. Уже не тот, который он видел мгновение назад - грузный и обветшалый, похожий на забытый артефакт, погребенный в запасниках музея. В ярком свете - а здесь было весьма светло, не только от гораздо более мощной подсветки и многочисленных фонарей по периметру сквера, но и десятков неоновых вывесок на всех окрестных домах, сами которые, впрочем, изменились мало - перед ним предстала громадная пятиглавая церковь, пестрая, с золочеными куполами и высоченной колокольней. Она не подавляла траурным величием, но занимала все пространство перед глазами, казалась не одним великим зданием, а целым выводком весело вздернутых башен. Купола искрились в электрическом свете, и весь ансамбль, при своих колоссальных размерах, производил впечатление щеголеватого, немного даже несерьезного. И очень юного, будто только что возник на этом месте невесть каким образом под моросящим дождиком северной весны.
- Се памятник двух царств, обоим столь приличный… - пробормотал Варнава, поглядывая на толпу, вываливающуюся из огромных врат - явно после вечерней службы.
- …Основа - мрамор, верх - кирпичный, - охотно подхватил Странник. - Но здесь этого стишка не придумали - мрамор везде…
Он тихонько хихикнул, вытерев ладонью выступившую в уголках рта слюну.
Было оживленно. Незанятых скамеек, вернее, полукабинетов со столиками под навесами, в сквере не было. Сам сквер обнесен был аляповатой золоченой решеткой, единственный вход охранял высокий представительный усач в фуражке с красным верхом. На противоположной от входа стороне часть решетки закрывал изящный павильон в китайском стиле. С загнутых карнизов свисали ветряные колокольчики, позвякивающие мелодично и успокоительно. Ниже красовалась огромная золотая надпись: "Лучший колониальный гашишъ". Еще ниже, помельче, но тоже золотом: "Монополия купца Бенциона Пайкина". За бамбуковую занавесочку, прикрывающую вход, периодически проникал кто-нибудь из посетителей сквера.
- И куда это ты, уважаемый, меня притащил? - несколько растеряно спросил Варнава, обводя неодобрительным взглядом веселые фонарики на вековых вязах и горящие на уже зеленеющих газонах большие кубические свечи.
- Не извольте беспокоиться, батюшка, - хихикнул Странник, наслаждаясь недовольством Варнавы. - заведение исключительно пристойное. Всей столице известно как "Бенькин сад". Любимое место отдыха почтенной публики. Обер-прокурор Святейшего Синода, как водится, мечет молнии, однако у Бенциона Гершевича отличные связи при дворе.
Его рука, будто невзначай, легла Варнаве на плечо. Тот машинально сбросил ее и с подозрением посмотрел на столик перед ними, но ничего плохого там не углядел, только причудливую литровую бутылку с яркой наклейкой: "Пьяная клюква. Уменье Краснобрюхова". Между тем на столах других посетителей лежали длинные прямые трубки с малюсенькими чашечками, а кто-то держал их обеими руками над пламенем маленьких свечек, взахлеб затягиваясь сизым дымком. Носился призрачный шалый запашок.
Варнава взял бутылку и налил ярко-красной жидкости в стоящий тут же пластиковый бокал. Глотнув, ощутил густой вкус щедро сдобренной сахаром свежей клюквы и немалую толику алкоголя.
- Градусов двенадцать. Здесь что, все такое пьют?
Варнава с сожалением вспомнил оставленную в его Ветви банку изысканно горьковатого напитка.
- Пятнадцать. Империя диктует моду на все. Лет двести уж как. Во всем мире давятся, но пьют…
- И что ты тут натворил?
Странник снова хихикнул. Его веселье Варнаве все больше не нравилось.
- Убедил графа Палена покаяться перед Павлом Петровичем.
- Поня-ятно, - протянул Варнава задумчиво. - Индийский поход?
- Ага. Великая колониальная держава XIX века. Полный паритет с объединенной Европой династии Бонапартов. Вечный союз двух великих. Потом мировая война, естественно, передел мира… Впрочем, подробностей не знаю, я эту халупу сколотил только чтобы пообщаться с тобой спокойно.
Варнава, вспомнив что-то, оглянулся назад. Сквозь узоры золоченой решетки на большой площади виднелся памятник - всадник в парике и треуголке на вздыбленном коне. Даже в разбавленных электрическим светом сумерках заметен был курносый нос.
- Что-то здесь не так… - заметил Варнава больше самому себе. - А собор что же?
- Думаю, кто-то таки достроил после Ринальди. Побочный эффект.
Рядом с наркотическим павильоном происходило движение. Неверными ногами выходящий через бамбуковую шторку посетитель вдруг откинулся назад и упал на посыпанную песком дорожку. Пока он с дикими воплями бился в конвульсиях, охранник неторопливо вытащил солидных размеров угловатый мобильный телефон и куда-то позвонил. Примерно через две минуты у входа в сквер остановилась большая белая машина с красным мальтийским крестом на дверце. Двое дюжих парней в просторных синих блузах расторопно, но не слишком спешно, подошли к болящему, одним слаженным движением положили его на носилки, закрепили руки-ноги кожаными ремнями и столь же размеренно зашагали обратно к машине.
Варнава все явственнее ощущал тревогу. Искоса глянув на Странника и наткнувшись на тяжелый взгляд в упор, медленно протянул руку к бокалу. Странник последовал его примеру, не отрывая взгляда, сделал солидный глоток.
- А знаешь, дружище… - задумчиво протянул он, однако замолк и осушил бокал.
Варнава будто невзначай коснулся манжета сюртука. Булавка была на месте. Он
уже знал, что сейчас произойдет. Холодно уронил:
- Не скань меня, я не Краткий, - он был уже совсем готов - расслаблен и покоен.
- Не стану, - без обычного глума ответил Странник. - Ветви твоей нет. Нигде. Отсечена и предана забвению.
- Ты только из-за этого меня вытащил? - ровно спросил Варнава, хотя внутри сжался от горя и ставшего очевидным предательства. И тут же попытался дотянуться до своего дома, так долго укрывавшего его от опасной стихии Древа. Но ощутил лишь безвидную пропасть Тьмы.
- Я объясню… - начал, было, Странник, но поздно.
Варнава тронул манжет, и рука его пошла вверх. В движении из нее вырос некий опасный объект - блестящая стальная палка. Нижний ее конец поднялся и с грацией атакующей кобры устремился к подбородку Странника. Но тот был парень ушлый, и в момент, когда смертоносный металл почти соприкоснуться с плотью, на месте ее уже не оказалось. Уклонившись приемом шенфа, Странник нырнул вперед и торпедой вылетел из сидения. Варнава рванулся за ним, но тот уже ждал его. В руках его была трость с вороном…нет, уже не трость, а длиннющее, не менее двух метров, копье с устрашающим листообразным наконечником и стальными крылышками у втулки. Вертел он им с отличным мастерством. Варнава тоже крутанул вокруг своего тела посох, потом замер в странной позе. Странник тоже остановил движения копья:
- Обезьяний шест, - тихо сказал он. - У тебя был хороший учитель, милый мой.
Оба знали, что легко супостата не одолеть. Чтобы понять это, им понадобилось гораздо меньше времени, чем вам, чтобы это прочитать. А до расслабленных посетителей "Бенькиного садика" только дошло, что происходит необычайное. Вытаращенные очи охранника были обращены к ним, ручища его тянула из кобуры на правом бедре большой револьвер. Весь вытащить, впрочем, не успел - Странник небрежно, не отворачиваясь от Варнавы, махнул рукой. Страж, потеряв фуражку, стремительно отлетел к решетке, шмякнулся об нее и застыл в позе усталого пьяницы. Остальная публика еще не обрела способность двигаться, но во все глаза разглядывала поединщиков. Кто-то, впрочем, пытался звонить по мобильным телефонам и не прекращался заливистый истерический смех девицы в пестром халате и тюрбане. Но он резко оборвался, когда Странник вновь взмахнул рукой. Весь сад застыл, будто был изъят из потока времени, лишь река машин продолжала обтекать его со всех сторон. И тогда Странник ринулся в атаку.