"Мы многого достигли в области использования ракет на химическом топливе, но для подлинного завоевания космоса, а не только для коротких вылазок в пространство мы должны воспользоваться неограниченными возможностями атомной энергии. В настоящее время ракеты с атомными двигателями переживают стадию младенчества: они опасны и непредсказуемы. Но через несколько лет мы их усовершенствуем, и человечество сделает первый великий шаг по Дороге в Космос".
Голос комментатора стал громче, на его фоне зазвучала музыка. А потом Дирк словно бы неподвижно повис в пространстве, в сотнях метров от земли. Он едва успел разглядеть несколько домов, стоящих на большом расстоянии друг от друга, и понял, что он находится внутри ракеты, совершившей старт. Потом вернулось чувство времени: пустыня начала удаляться - все быстрее и быстрее. Стала видна гряда невысоких холмов, а потом и холмы исчезли. Картинка на экране медленно вращалась. Масштаб безжалостно сжимался, и Дирк в ужасе осознал, что видит перед собой все южное побережье Австралии.
Ракета перестала ускоряться, но удалялась от Земли почти со скоростью, позволяющей покинуть орбиту. В поле зрения появились два острова Новой Зеландии, а затем на краю картинки возникла белая полоса, которую Дирк сначала принял за облако.
У Дирка ком подкатил к горлу, когда он понял, что смотрит с огромной высоты на вечные ледяные стены Антарктиды. Он вспомнил о "Дискавери", стоявшем на приколе менее чем в километре от здания Межпланетного общества. А он сейчас мог охватить взглядом весь континент, который не так уж давно пытались покорить Скотт и его спутники и погибли.
А потом перед ним предстал край мира. Гироскопическая стабилизация начала отказывать, камера удалилась в пространство. Долгое время на экране не было ничего, кроме черноты ночи, а потом, без предупреждения, камера полностью повернулась к Солнцу, и экран залило слепящим светом.
Когда на экран вновь вернулась Земля, перед Дирком распростерлось целое полушарие. Картинка замерла, музыка затихла, и Дирк смог увидеть материки и океаны на планете, которая теперь казалась ему далекой и незнакомой.
Несколько минут этот далекий шар висел на экране прямо перед ним, а потом медленно растворился. Урок был окончен, но Дирк знал, что не скоро его забудет.
7
С двумя молодыми редакторами, с которыми Дирк делил кабинет, отношения у него сложились теплые. Они были не совсем уверены в его официальном положении (и он сам тоже), поэтому вели себя с ним то почтительно, то фамильярно. Но было кое-что в их поведении, что его ужасно раздражало.
Дирку казалось, что точек зрения относительно межпланетного полета может быть только две: "за" или "против", и ему была непонятна позиция, выражавшаяся полным безразличием. Эти юнцы (сам он был на целых пять лет старше), зарабатывавшие себе на жизнь в самом сердце Межпланетного общества, казалось, не проявляли никакого интереса к проекту. Трудились над планами, вели расчеты с таким энтузиазмом, словно это были чертежи стиральных машин, а не космических кораблей. Правда, защищая свое отношение к делу, они выказывали определенное оживление.
- Ваша беда, док, - как-то изрек ближе к вечеру Сэм, старший из двоих, - в том, что вы относитесь к жизни слишком серьезно. Это вы зря. Плохо сказывается на кровеносных сосудах и всем прочем.
- Если бы некоторые люди хоть немного не переживали, - парировал Дирк, - то у бездельников вроде вас не было бы работы.
- И что? - пожал плечами Берт. - Эти ваши трудяги должны быть нам благодарны. Если бы не мы с Сэмом, им не о чем было бы переживать и они померли бы от скуки. Большинство, по крайней мере.
Сэм переместил сигарету от одного краешка рта к другому. (Уж не приклеивал ли он ее чем-нибудь к нижней губе, чтобы она висела под таким невозможным углом?)
- Вот вы все время так взволнованно рассуждаете о прошлом, а оно мертво, с ним покончено. Или о будущем, которого мы не увидим. Почему бы ради разнообразия не расслабиться и не наслаждаться настоящим?
- Я наслаждаюсь, - буркнул Дирк - Просто, по-моему, вы не понимаете, что существуют люди, которые любят работать.
- Такие люди себя обманывают, - объяснил Берт. - Это просто-напросто самовнушение. А мы ребята умные и умеем без этого обходиться.
- А я думаю, - не без восхищения проговорил Дирк, - что если вы столько сил будете тратить на то, чтобы уклоняться от работы, то разработаете новую философию. Философию ничегонеделания.
- Это вы прямо сейчас придумали?
- Нет, - признался Дирк.
- Я так и думал. Звучит так, словно вы это словечко давно приберегали.
- Скажи мне, Берт, - спросил Дирк, - хоть что-нибудь вызывает у тебя интеллектуальное любопытство?
- Не особенно, пока я знаю, откуда берется очередной чек на получение зарплаты.
Конечно, они шутили, морочили Дирку голову и прекрасно знали, что он это понимает. Дирк рассмеялся.
- Мне кажется, что руководство отдела по связям с общественностью случайно не заметило милый маленький оазис инерции прямо у своего порога. Слушайте, у меня такое впечатление, будто вам совершенно наплевать, долетит "Прометей" до Луны или нет.
- Я бы так не сказал, - возразил Сэм. - Я пять фунтов поставил на этот кораблик.
Дирк не успел достойно ответить. Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Мэтьюз. Сэм и Берт с отработанной ловкостью разыграли процесс напряженной и вдумчивой работы.
Мэтьюз явно спешил.
- Хотите бесплатно выпить чаю? - спросил он у Дирка.
- Надо подумать. Где?
- В палате общин. Вы как-то на днях обмолвились, что никогда там не бывали.
- Звучит интересно. Но в чем дело?
- Собирайтесь, по пути объясню.
В такси Мэтьюз наконец все растолковал.
- Нам довольно часто дают такие поручения, - сказал он. - Мак тоже должен был пойти, но ему пришлось улететь в Нью-Йорк, и пару дней его не будет. Вот я и подумал: может быть, вы захотите составить мне компанию. Для протокола - вы один из наших юрисконсультов.
- Весьма предусмотрительно, - кивнул Дирк. - С кем нам предстоит встреча?
- С премилым стариканом, сэром Майклом Флэнниганом. Он ирландец, представитель тори. И то и другое - до мозга костей. Некоторые из его однопартийцев не в восторге от новомодных космических кораблей - они, наверное, даже к братьям Райт так и не привыкли. Придется растолковать ему, что к чему.
- Не сомневаюсь, вы развеете его сомнения, - проговорил Дирк, когда они проехали мимо Каунти-холла и повернули к Вестминстерскому мосту.
- Надеюсь. Я продумал наш разговор. Полагаю, все должно пройти успешно.
Они проехали в тени Биг-Бена, потом промчались вдоль фасада величественного готического здания. Вход, около которого такси остановилось, представлял собой непримечательную арку, за которой начинался длинный коридор. Стоило переступить порог - и казалось, что шум уличного движения на площади остался далеко позади. Здесь было прохладно и тихо. Дирка охватило чувство благоговения перед стариной и древними традициями.
Поднявшись по короткой лестнице, они оказались в большом зале, от которого лучами расходились коридоры. По залу перемещалась небольшая толпа, а другие люди сидели в ожидании на деревянных скамьях. Справа, у регистрационного столика, стоял дородный полисмен в полной форме - шлем и все прочее.
Мэтьюз подошел к столику и взял бланк, который тут же заполнил и протянул полисмену. Некоторое время ничего не происходило. Затем появился чиновник, скороговоркой выпалил какие-то слова и забрал у полисмена бланк, после чего исчез в одном из коридоров.
- Господи, что он сказал? - прошептал Дирк во внезапно воцарившейся тишине.
- Он сказал, что мистера Джонса, леди Каррузерс и еще кого-то, чье имя я не разобрал, в данный момент в палате нет.
Похоже, все, кроме Дирка, суть этой фразы уяснили, поскольку некоторые люди стали с недовольным видом расходиться.
- Теперь нам предстоит ждать, - сказал Мэтьюз. - Но недолго, поскольку нам назначена аудиенция.
На протяжении десяти минут назывались другие имена, и члены палаты общин выходили и уводили с собой своих посетителей. Порой Мэтьюз что-нибудь говорил о человеке, о котором Дирк ничего не знал. Дирк старался делать вид, что понимает, о ком речь.
Но вот он заметил, что полисмен указывает на высокого молодого человека, весьма далекого от представлений Дирка о пожилом ирландском баронете.
Молодой человек подошел к ним.
- Как поживаете? - спросил он. - Моя фамилия Фокс. Сэр Майкл еще несколько минут будет занят, поэтому он попросил меня позаботиться о вас. Быть может, вы желаете послушать дебаты, пока сэр Майкл не освободится?
- Безусловно, желаем, - ответил Мэтьюз с несколько преувеличенным энтузиазмом.
Дирк догадался, что это для Мэтьюза не ново, а ему было довольно интересно увидеть парламент в действии.
Они проследовали за своим проводником по бесконечным коридорам, миновали бесчисленные арки. Наконец Фокс передал их престарелому распорядителю, который, судя по его возрасту, вполне мог быть свидетелем подписания Хартии вольности.
- Он подберет для вас удобные места, - пообещал мистер Фокс - Сэр Майкл примет вас через несколько минут.
Дирк и Мэтьюз поблагодарили Фокса и пошли вслед за стариком-распорядителем вверх по витой лестнице.
- Кто это был? - спросил Дирк.
- Роберт Фокс - лейборист, член палаты общин от Тонтона, - ответил Мэтьюз. - Это еще одна особенность палаты - здесь каждый кому-то помогает. Принадлежность к конкретной партии не так много значит, как думают посторонние.
Он обратился к распорядителю:
- Какой вопрос сейчас дебатируется?