И тут Иван возмутился. Ему хотелось спорить, доказывать, убеждать, что он даже дома - младший сын, а этой стране он вообще никто, и звать его тут никак. Что если уж законные наследники Костея - дед Зимарь и Агафон - не захотели такой ноши и разошлись кто в лес, кто в ВыШиМыШи, то он-то подавно имеет полное право уехать домой хоть сегодня. Что управлять государством он умеет еще меньше, чем портить шкуры зверям. Что если еще хоть один человек придет к нему со своей проблемой, жалобой, сетованием или челобитной, то он просто сойдет с ума. Что единственная его мечта последние несколько дней - вырваться из стен этой ненавистной управы чего бы это ни стоило ему, стране или зверям, и он уже набрал полную грудь спертого, пыльного, пресного городскоуправского воздуха, чтобы озвучить всё это твердо и непреклонно… Но в этот момент дверь кабинета сухо скрипнула, приоткрылась, и впустила озабоченного Макара:
- Иван, там от углежогов и рудокопов делегация пришла, расстроенные как сто гармошек. Потом от Новоселковской слободы делегация с прошением, от Кошкалдинской, от мыловаров двое старух, от колесников дедок - спина колесом, от веревочников…
- Попроси их подождать минут пять, пожалуйста, - пристыжено выдохнул весь запас атмосферы и бунтарства лукоморец.
- Ладушки, - захлопнулась дверь, обдав хозяина постылого кабинета соболезнованием и всепроникающей холодной пылью.
Царевич понурил голову, вздохнул и проговорил:
- Тогда я в следующий раз пойду. Обязательно. Пожалуйста?..
Серафима сочувственно кивнула и постаралась соврать как можно более убедительно, словно малодушный врач - смертельно больному пациенту:
- Конечно. В следующий раз. Естественно. Что мы тебе и говорили.
Иванушка поверил в то, во что хотел поверить, кивнул еще раз, и вдруг подбородок его застыл на полпути к груди, а глаза расширились и загорелись:
- У нас же в подвале сидят два десятка стражников Вранежа!
- И что? - непонимающе воззрилась на него супруга.
- Мы же можем попросить их, чтобы они записались в охотники! Они молодые, здоровые, умеют обращаться с оружием…
- И что? - продолжала упорствовать в непонимании царевна.
- Но нам же нужны люди?..
- Они не пойдут, - сухо поджала губы она.
- Я поговорю с ними, и они осознают наше положение и обязательно согласятся!
- Эти тупые самодовольные мордовороты?
- Они были неправы, и теперь раскаялись, я уверен! - окрыленный идеей Иванушка, глухой к голосу здравого смысла, бросился к двери.
Серафима за ним.
Догнала она его только в подземелье.
- Добрый день! - радостно отдуваясь после быстрого бега по лабиринту коридоров и лестниц Управы, приветствовал он заключенных.
Ленивые презрительные взгляды из-за толстых прутьев были ему ответом.
- Я говорю… здравствуйте… - не столь уверенно повторил он.
- Жрать когда принесут? - не вставая с соломенного матраса у решетки, отделяющего его от остального подземного мира, лениво поинтересовался один из бывших стражников.
В свете факела его лицо показалось царевичу безупречным воплощением устной экспресс-характеристики, данной им Серафимой, но он упрямо отогнал от себя и без того робкую мысль о поражении, и на мгновение наморщил лоб, соображая.
- Обед через три часа, - сообщил он наконец. - А пока я хотел…
- Долго, - разочаровано хмыкнул заключенный.
- Так и похудеть можно, - ворчливо заметил другой.
- Мало того, что заперли ни за что, так еще и кормят помоями! - возмутился третий. - Через час что ел, что не ел!
- Вот я хотел вам предложить… - сбитый с толку таким приветствием, лукоморец снова собрался с мыслями и продолжил заготовленную по пути речь. - В смысле, я хочу сказать, что вам, наверное, известно… В городе очень тяжелое положение с продовольствием… И я хотел вам предложить вступить в добровольные охотничьи отряды… чтобы…
- Мокнуть под дождем?
- Мерзнуть под снегом?
- Коченеть под ветром?
- Спать под елками?
- Гоняться за зайцами?
- Лазить по деревьям за белками?
- Драться на кулачках с медведями?
Арестанты оживились, и издевательские предположения посыпались как из ведра.
- Нет… То есть, да… Я понимаю, это трудно… Опасно… Но ведь это нужно для того, чтобы накормить людей вашего же города!..
- Люди нашего города - это мы!
- Приходи через три часа накормить нас!
- Или отпусти и не выдумывай ерунду!
- Но ведь от вас сейчас зависят жизни стариков, женщин, детей - ваших же земляков!..
- Нет, это от них сейчас зависят наши жизни!
- Если они будут плохо нас кормить, мы заболеем и зачахнем!
- Ха-ха-ха!!!
- Я понимаю, вам нужно время, чтобы подумать… - растерянно предположил Иван, всё еще отказываясь верить в неудачу.
- Ну, ты правильно понимаешь! - снова развеселились арестанты.
- Так, значит, вы согласны?.. - радостно встрепенулся он.
- Нашел дураков!
- Сам иди в свой лес!
- Там таким как ты только и место!
- Мы позовем тебя, когда надумаем!
- Лет через пять!
- Проваливай!
Бывшие стражники похватали жестяные миски и ударили в них ложками как в литавры.
Красный от обиды и стыда, Иванушка повернулся и, сопровождаемый грохочущим скандированием: "О-бед!.. О-бед!.. О-бед!..", нехотя потащился вверх по лестнице.
Серафима, безмолвно, с непроницаемой физиономией простоявшая в тени у самой двери весь разговор, недобро прищурилась, покряхтела, почесала подбородок и, дойдя почти до середины лестницы, внезапно хлопнула себя по лбу размашистым театральным жестом, сказала "ё-моё!" и повернула назад.
- Ты куда? - встревожено оглянулся Иванушка на торопливо удаляющиеся вниз шаги.
- Я носовой платок там обронила… - донеслось из темноты. - Сейчас приду…
- Но у тебя никогда не было… - начал было озадачено припоминать Иван, но супруги уже и след простыл.
Невесело пожав плечами, царевич вздохнул и поплелся дальше.
Неужели Серафима была права, и им действительно безразлична судьба родного города?..
Но как такое может быть?!
Отложившие было миски и ложки и вальяжно развалившиеся на соломе под похвалы бывшего градоначальника арестанты при звуке легких шагов приподнялись на локтях и с любопытством уставились на дверь в конце коридора.
Ждать долго не пришлось: невидимый ключ повернулся в замочной скважине, дверь, которая в прошлой жизни, наверняка, была крепостными воротами, грузно скрипнув массивными петлями, отворилась, и в коридор вошел парнишка, кажется, тот самый, молча стоявший в тени, пока самозваный правитель агитировал их идти в охотники.
Также молча, не проронив ни слова и ни звука, парень деловой походкой подошел к толстому факелу, горевшему ярким ровным светом в кольце у их камеры, вынул его, развернулся и пошел обратно, словно во всем подземелье он был единственной живой душой.
Первым дар речи обрел бывший младший стражник Зайча.
- Э-эй, ты куда?! Куда?! Факел верни, нахал!!!
Парнишка остановился на полпути к двери и с неподдельным удивлением оглянулся:
- А вам разве не сказали?
- Что нам не сказали, дурак? - проревел Зайчин сосед по матрасу.
- Во-первых, что ты сам дурак, - невозмутимо сообщил парень, - А во-вторых, что раз вы отказались пойти в охотники, другой пользы от вас людям нет, а в городе напряженная обстановка с горючими материалами, то факелы вам оставлять больше не будут.
- Э-э-эй, парень, не дури!
- Да это не парень, это та самая лукоморская самозванка! - осенило Вранежа, притаившегося в арьергарде и выжидающего развития событий.
- Какая разница?!
- Есть-то мы как тогда будем в темноте?
- А пить?
- А вам разве не сказали? - еще больше изумилась лукоморская самозванка.
- Что опять нам не сказали?
- Что раз вы отказались пойти в охотники, другой пользы от вас людям нет, а в городе напряженная обстановка с продуктами… Ну, дальше вы все сами поняли, да? - рассеяно улыбнулась Серафима, и с выражением полной отрешенности от внешнего мира на лице повернулась и сделала несколько коротких шагов по направлению к двери.
Раз.
Два.
Три.
Че…
- Эй, постой!!!.. - взревели заключенные в голос. - Постой, па… ваше высочество!!!
- Она самозванка!!!
- Молчи, старый пень!
- Эй, мы так не договаривались!!!
- Нам ничего подобного никто не говорил!!!
- Так нечестно!!!
- Если дело на то пошло, то мы согласны, ваше высочество, слышишь?
- Согласны!!!..
- Вернись!!!
- Пожалуйста!!!
- Высочество!..
- Мы передумали!!!
Серафима как бы нерешительно остановилась почти у самой двери, словно размышляя о чем-то, голоса в полутьме за спиной утроили усилия, и она решила, что контингент созрел.
- Ну, если вы согласны… - изобразив яркими красками, чтобы и издалека было невооруженным глазом видно, сомнение, она потопталась на месте, махнула свободной от факела рукой и повернула обратно.
- Согласны!!! - с громогласным энтузиазмом приветствовали ее решение будущие охотники.
- И не измените свое решение…
- Нет!!!
- И не сбежите, когда окажетесь на воле…
- Нет!!!
- И не обратите свое оружие на жителей Постола…
- Нет!!!
- Тогда… тогда…
Если быть откровенным, последние два "нет" по части искренности недобирали очень и очень много.
Царевна это почувствовала и снова замедлила шаг.