- Прощай, Брэнд, - сказал я и пришпорил Звезду.
Я, как на ипподроме, по большому кругу против часовой стрелки проскакал по скалистой поверхности, заслоняя правый глаз Звезды от пламени, бушующего на периферии скалы. Я слышал, как Брэнд опять хмыкает, не сообразив, что я делаю.
Пара крупных скал… Хорошо. Я проехал мимо, продолжая держаться курса. Теперь иззубренный гребень камня слева от меня, подъем, спуск… Путаница теней отброшена огнями поперек моей дороги… Туда. Вниз… Вверх… Чуть-чуть зеленого в лоскуте света… Я смог почувствовать, что началось смещение.
Тот факт, что нам легче выбирать курс по прямой, вовсе не значит, что это единственный способ. Но нас так долго убеждали в этом, что мы склонны забывать: можно добиться того же эффекта и двигаясь по кругу…
Я смог ощутить смещение сильнее, как только вновь приблизился к двум большим скалам. Брэнд тоже к тому времени просек.
- Прекрати, Корвин!
Я продемонстрировал ему палец в непристойном жесте и срезал угол между скалами, направляясь в узкий каньон, испещренный пятнышками желтого света. Согласно спецификации.
Сдернув плащ с головы Звезды, я тряхнул поводья. Справа каньон резко обрывался. Мы проследовали по нему на куда лучше освещенный проспект, который по мере движения расширялся и светлел.
…По ту сторону выпирающего выступа молочное небо потемнело до цвета жемчуга.
Скачем мощнее, быстрее, дальше… Зубчатый утес венчает верхнюю осыпь слева от меня, зеленея перекрученными знаками кустарников под тронутым розовым небом.
Я ехал, пока зелень не посинела под желтыми небесами, пока каньон не поднялся, чтобы встретиться с лавандовой равниной там, где перекатывались оранжевые камни, стоило земле вздрогнуть в такт ударам копыт. Я пересек ее под кружащимися кометами, добравшись до берега кроваво-красного моря в краю, где ароматы густы и пьянящи. Я проскакал большое зеленое солнце и маленькое бронзовое, промерил копытами лошади тот берег, где между морем и небом сталкивались флоты скелетов, а змеи глубин окружали оранжево- и синепарусные корабли. Талисман пульсировал на моей груди, и я вытягивал из него силы. Поднялся дикий ветер и вознес нас сквозь медного цвета небо над завывающей пропастью, которая растянулась, кажется, до бесконечности - чернодонная, пронизанная искрами, дымящаяся пьяными ароматами…
За спиной несмолкающий гром… Тонкие линии, похожие на кракелюры старой картины, рядом с нами, приближаются, повсюду… Холодный, убивающий запахи ветер преследует нас…
Линии… Трещины расширяются, чернота наплывает, чтобы наполнить собой… Темные полосы пробегают мимо, вверх, вниз, наслаиваясь друг на друга… Расставленная сеть, труд гигантского невидимого паука, ловушка для миров…
Вниз, вниз и вниз… Вновь земля, морщинистая и кожистая, как шея мумии… Беззвучен наш пульсирующий переход… Умирающий гром, стихающий ветер… последний вздох Папы? Теперь побыстрее и прочь…
Сужение линий, утончение мелких деталей, блекнущих в солнечном пекле… И все же еще быстрее…
Приближающийся всадник… Рука ложится на рукоять одновременно с моей… Это я. Я сам, возвращающийся назад? Одновременный салют друг другу… Друг сквозь друга, воздух будто касание воды, что высыхает в мгновение… Это зеркало Кэрролла, это Ратн-Я, это эффект Тир-на Ног’т… И по-прежнему далеко-далеко слева корчится что-то черное… Мы мчим по дороге… Она ведет меня дальше…
Белое небо, белая земля, и нет горизонта… Бессолнечно и безоблачно… Только черная нить там, далеко, и сверкающие пирамиды повсюду, массивные, сбивающие с толку…
Мы устали. Мне не нравятся эти края… Но мы обогнали того, кто бы нас там ни преследовал. Натягиваю поводья.
Я устал, но вновь ощущаю внутри странную жизненную силу. Она словно поднимается из груди… Талисман. Конечно. Я вновь сделал попытку выжать из него эту силу. Я почувствовал, как она растекается по моим членам, задерживается в кончиках рук и ног. Почти и как будто…
Да. Я потянулся и наложил волю на пустое геометрическое пространство. Оно стало меняться.
Движение. Пирамиды перетасовывались, темнея на ходу. Они сжались, они расплавились, они стали камнями. Мир перевернулся вверх тормашками, и я как будто уперся ногами в подкладку облака, наблюдая, как внизу-вверху проблескивает некий ландшафт.
Мимо меня, вверх, струился свет от золотого солнца под ногами. Это тоже прошло, и курчавящаяся земля потемнела, полыхающие воды поднялись, чтобы вытравить исчезающую землю. Выпрыгнули молнии, чтобы вонзиться в мир над головой, чтобы разбить его на части. Мир местами распался, и его куски падали вокруг меня.
Они принялись кружиться в накатившей волне тьмы.
Когда вновь появился свет, на этот раз голубоватый, у него не было источника, и он не освещал никакой земли.
…Золотые мосты пересекают пустоту длинными узкими лентами, один из них сверкает под нами прямо сейчас. Мы вихрем мчимся по нему, застывшему в холодной неподвижности статуи… Это длится, наверное, век. Феномен, схожий с гипнотизирующим действием скоростного шоссе, накатывает на меня, опасно убаюкивает.
Я делаю все, что могу, чтобы ускорить наш ход. Проходит еще один век.
В конце концов далеко впереди - темная размытая клякса, наша станция назначения, растущая, несмотря на нашу скорость, очень медленно.
Ко времени, когда мы достигаем его, он огромен - остров в пустоте, поросший золотыми металлическими деревьями…
Я останавливаю движение, которое занесло нас так далеко, и мы движемся вперед собственными усилиями, въезжаем в лес. Трава, похожая на алюминиевую фольгу, хрустит под ногами, пока мы проезжаем среди тех деревьев. Странные плоды, бледные и блестящие, свисают с ветвей вокруг. Не слышно никаких звуков зверей. Прокладывая путь в чащу, мы подъезжаем к небольшой прогалине, по которой жидким серебром протекает ручей. Там я спешиваюсь.
- Брат Корвин, - вновь раздается голос. - Я ждал тебя.
IV
Я посмотрел в чащу, посмотрел, как он выходит оттуда. Я не вынул своего оружия, как и он не вынул своего. Но мысленно потянулся в Талисман. После упражнений, которые только что завершил, я осознал, что могу этой штукой делать куда больше, чем просто контролировать погоду. Какова бы ни была сила Брэнда, я чувствовал, что сейчас у меня есть оружие, чтобы впрямую противостоять ему. Талисман запульсировал мощнее, как только я обратился к нему.
- Перемирие, - сказал Брэнд. - О’кей? Может, поговорим?
- Не вижу, что еще мы можем сказать друг другу, - сказал я.
- Если ты не дашь мне шанса, то никогда не узнаешь наверняка, разве не так?
Он подошел и остановился метрах в семи, перекинул зеленый плащ через плечо и улыбнулся.
- Хорошо. Говори, что бы это ни было, - сказал я.
- Я пытался остановить тебя, - сказал он, - мне нужно было добраться до Талисмана. Теперь ты знаешь, что он собой представляет, и понимаешь, насколько он важен.
Я ничего не сказал.
- Папа уже воспользовался им, - продолжал Брэнд, - и мне жаль, но я принес дурную весть: он не преуспел в том, что собирался сделать с его помощью.
- Что? Откуда ты знаешь?
- Я умею видеть сквозь Тень, Корвин. Я думал, наша сестрица нашептала тебе больше по этому поводу. Небольшим ментальным усилием я могу достичь любой точки, какую бы я ни выбрал. Естественно, меня заботит результат последнего деяния отца. Так что я наблюдал. Он умер, Корвин. Усилие для него оказалось чрезмерным. Он утратил контроль над силами, которыми манипулировал, и был разорван ими, пройдя чуть больше чем полпути сквозь Образ.
- Ты врешь! - сказал я, дотрагиваясь до Талисмана.
Брэнд покачал головой.
- Признаю, что готов пойти на ложь, чтобы достичь своих целей, но на этот раз я говорю правду. Папа мертв. Я видел, как он упал. Затем птица принесла тебе Талисман, как он того и желал. Мы остались во вселенной без Образа. Безобразной вселенной.
Я не хотел ему верить. Но существовала возможность, что Папа потерпел поражение. Насколько трудна и опасна задача, уведомлял меня единственный эксперт в этом деле - Дваркин.
- Поверим на мгновение в то, что ты сказал, тогда что же случится дальше? - спросил я.
- Все распадется, - отозвался он. - Уже сейчас Хаос бьет ключом, чтобы заполнить вакуум в Янтаре. Явью становится огромный вихрь, и он растет. Он распространяется во все стороны, уничтожая теневые миры, и не остановится, пока не дойдет до Дворов Хаоса, приведя все творение на круги своя, и Хаос как прежде будет править всем.
Я был ошеломлен. И я с таким трудом свалил из Гринвуда, прошел через все, добрался сюда, чтобы достичь вот такого финала? И я увижу, как все будет вырвано из смысла, формы, содержания, жизни, когда нас подтолкнут к чему-то вроде вселенской смерти?
- Нет! - сказал я. - Не может быть.
- Если только… - тихо сказал Брэнд.
- Если только что?
- Если только не будет начертан новый Образ, новый порядок, созданный для сохранения прежнего состояния.
- Хочешь сказать, надо вновь окунуться в ту чехарду и закончить работу? Но, по твоим словам, того мира больше нет.
- Нет. Конечно, нет. Месторасположение не важно. Где бы ни находился Образ, там и будет центр. Я могу сделать это прямо здесь.
- Думаешь, что можешь преуспеть в том, что не вышло у Папы?