Он очень чурался всех и вся, и лишь Мари смогла найти к нему подход. Когда же они с Джошем решили взять Карла к себе, Мари пришло в голову, что для начала его надо привести в порядок. Бедняга явно не понимал, что такое ванна и боялся ее, поэтому в первый раз Мари пришлось самой вымыть его. Она, словно сейчас, помнила, как радостный Карл плескался в пене. Мари мысленно засмеялась. К сожалению, Карл с тех пор воспринимал как абсолютно нормальное дело то, что он может запросто принять ванну вместе с Мари…или…Мари открыла глаза и испытующе посмотрела на Карла, все еще глядящего в потолок. За пять лет в нем многое изменилось и Мари иногда казалось, что она даже не подозревает насколько. Девушка снова почувствовала себя неуютно. Она окликнула Карла.
- Закрой, пожалуйста, глаза.
Тот, даже не поворачивая головы в ее сторону, повиновался. Она вскочила из ванны и быстро обмоталась полотенцем. Когда же Мари выходила из комнаты, то заметила, что Карл повернул голову в ее сторону. Теперь на его губах играла странная улыбка. Мари буквально вылетела в гостевую и захлопнула за собой дверь.
Когда же через 10 минут они оба высушились и переоделись в сухие вещи из шкафа, Карл, как ни в чем не бывало, по-детски радовался, что на подушке была шоколадка.
Если присмотреться поближе к гостинице, в которой остановились Карл и Мари, то она напоминала, скорее, огромное общежитие. Множество коридоров, более сотни номеров, но Мисс Агнетта, как хороший управдом и истинная невеста Ушера, поддерживала все в отличном состоянии, всегда зная, что нужно ее постояльцам.
На том же этаже, что и Мари с Карлом, размещалась труппа балерин, приехавших на сезон в местный театр балета. Из-за них было ужасно шумно, но, зато почти все время, звучала классическая музыка, под которую они репетировали.
Когда Карл и Мари вышли из номера, девушки как раз высыпали коридор и буйно обсуждали репетицию какой-то новой постановки, попеременно маша друг перед другом своими стройными ножками. Завидев Карла, они как-то сразу скучились и дружно захихикали. Карл недоумевающее взглянул на них, но Мари, явно не являясь поклонницей балета, вмешалась в картину, спросив, как пройти к номеру хозяйки гостиницы. Девушки наперебой стали рассказывать ей путь, не забывая при этом хитро подмигивать Карлу, который, правда, не очень-то понимал, что это им всем в глаза попало. Зато это хорошо понимала Мари. Поэтому, взяв своего спутника за руку, она потащила его по коридору к лестнице.
Сама Агнетта занимала целых 3 больших смежных номера, в одном из которых находился ее кабинет, во втором, изначально двуспальном, гостиная и хозяйская спальня, а третий - самый большой номер - служил комнатами ее 13-летнего сына Луиса.
В гостиной, скрывающейся под номером 58, было уютно: огромный теплый камин, уставленный портретами, длинный стол - предназначенный для большого количества гостей - и несколько широких уютных кресел. Все это создавало приятное домашнее впечатление, правда, дом этот мог скорее принадлежать великанам - такое все в нем было огромное, но, в целом, картина была милая.
Агнетта, как и следовало ожидать, была невероятно радушной хозяйкой. Она то и дело суетилась вокруг смущенных Карла и Мари, подкладывая им то овощей, то жаркова, и не забывала при этом поддерживать интересную и теплую беседу. Ушер, тоже ужинающий с ними в тот вечер, не отставал от невесты: он помогал ей со столом и, казалось, был полон забавных историй:
- И, представляете, болотники пожаловались мне, что у нас тут слишком сухо! - как раз закончил он одну из них, когда Агнетта подошла к Мари и Карлу с очередной порцией тушеного мяса.
- Нет, спасибо огромное, - замотали головами молодые люди.
- Но вы же съели всего тарелочку! - удивилась Агнетта.
Мари посмотрела на огромную тарелку, которую, скорее, можно было назвать блюдом, и еще раз вежливо отказалась. Агнетта и Ушер дружно засмеялись:
- Не смущайтесь, дорогая, - по-матерински ласково сказала хозяйка гостиницы, - Я вовсе не обижаюсь, что вы такая малоежка! Ведь это тарелка для гиганта!
Она и казначей брызнули со смеху.
- Когда-то у нас в Кирпичных Трубах жил один очень известный маг-гигант, - пояснил Ушер, - Тогда эта гостиница и все в ней было построено как раз с расчетом на их паломников. Это уж потом, когда мага не стало, а гиганты обмельчали, гостиница раскрыла свои двери и для всех остальных постояльцев. Но много вещей…
Закончить Ушер не успел, как окно столовой распахнулось, и на огромном подоконнике появился контрастно маленький и хрупкий мальчишеский силуэт.
С улицы неприятно подуло холодом.
- Луис, иди скорее за стол! И закрой ты это окно! - слегка раздосадовано сказала Агнетта, но тут же с улыбкой обернулась к Карлу и Мари:
- Это мой сын - Луис, - представила она мальчика, - Целыми днями летает! Хочет стать трубочистом! Луис, сынок, познакомься с нашими гостями - Мари Шартель и Карлом.
Луис угрюмо кивнул и сел на заранее приготовленное для него место.
Он был типичным "ребенком" дождливых и не слишком здоровых Кирпичных Труб. Очень маленького роста, бледный как снег и, в добавок к этому, еще и худющий. В его черных, как и у матери, волосах, блестели серебряные пряди: отличительная черта тех, кто был рожден трубочистом - повелителем золы. В общем, Луис, в своем черном костюме с серебряным шарфом, производил впечатление угрюмого мальчика, выглядевшего, плюс ко всему, еле-еле на свои 13 лет.
Мари, которая мысленно дала ему 9-10, он почему-то не очень понравился: ей даже показалось, что Луис принес в гостиную холод, хотя, скорее всего, это было из-за открытого им окна…Чтобы отвлечься, девушка решила спросить у Агнетты одну давно интересующую ее вещь:
- Простите, а как называется ваша гостиница?
Агнетта лукаво улыбнулась:
- А разве вы еще не догадались?
- Нет…
- Даем подсказку, - подмигнул Ушер, - Здесь повсюду есть ее символы…
Мари огляделась по сторонам, Карл же проэкзаменовал салфетку на тарелке.
- Сдаюсь, - пожала плечами Мари, а Карл подал ей салфетку:
- Нет, спасибо, - отказалась она, но Карл, похоже, настаивал на своем. Мари взяла бумажку у него из рук и увидела, что на ней изображено перевернутое ведро.
- Ну да, конечно, они же видели его и на звонке, и на брелке для ключей! - осенило Мари, - Ваша гостиница называется "Ведро"? - спросила Мари.
- Да! Рады, что вы сообразили! - рассмеялась Агнетта.
- А почему такое название? - поинтересовалась Мари.
- Это была выдумка моего покойного мужа, - с благоговением сказала Агнетта, - Он любил говорить, что ведро - единственное место, из которого в этом чертовом городе можно вылить воду.
Все снова рассмеялись. Все, кроме Луиса. Он встал из-за стола и холодно кивнул оставшимся:
- Мам, Ушер, Мари Шартель, - его взгляд скользнул по сворачивающему палатку из салфетки Карлу, - Карл. Спасибо за общество, но мне пора, - и он, не слушая возражений матери, снова открыл окно, и уже через секунду растворился в дождевом тумане.
Луис перепрыгивал с крыши на крышу с такой скоростью, что можно было подумать, будто он готовится к какому-то большому состязанию, но, на самом деле, он даже никуда толком не направлялся. Ему просто необходимо было полетать: почувствовать свободу от этой гостиницы, ее шумных постояльцев, и, конечно же, от матери с ее новым "женишком". Никто в этом доме не понимал его, никто даже не интересовался тем, кто он. Все общение чаще всего сводилось к:
- Как ты, милый?
- Нормально.
- Будешь жаркого?
- НЕТ.
- Ты куда?
- Никуда.
- Ну и чудненько! Погуляешь!
Луису очень не хватало отца: пожалуй, единственного, кто его хоть во что-нибудь ставил. Отец учил Луиса искусству трубочиста, учил летать, они часто болтали, сидя на крыше их "ведра"… И как только его мать может говорить об отце в этом шутливом тоне!? Неужели она не уважает его память? Хотя куда ей! Корнями она не здешняя: веселушка, привыкшая в душе к вечному солнцу. А отец был из дождливых Кирпичных Труб. Луис почти все взял от него и, слава луне, ничего от матери… кроме темных волос, конечно же, хотя и в них, гордостью Луиса, мелькали серебряные отцовские пряди.
Незаметно для него самого, ноги привели Луиса на крышу городской библиотеки. Это было огромное, неказистое сооружение, выглядевшее, с кучей надстроенных ярусов, так, словно это перевернутый многоярусный торт. Кроме того, в библиотеке - для того, чтобы книги не заплесневели от сырости - было столько каминов, что вся крыша представляла собой нечто вроде огромного органа, с трубами всевозможной высоты и толщины, испускающими темные клубы дыма.
Луису нравилось это место: тут можно было легко укрыться от посторонних глаз и поразмышлять о жизни, но сегодня, похоже, за трубами библиотеки укрывался не он один. Луис точно чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он резко развернулся и бросил горстку золы туда, где, по его мнению, был шпион. Зола создала легкий взрыв: достаточный для того, чтобы подпалить шпионскую крысу, но слабый для какого-либо иного вреда. В расчете количества золы на операцию Луис всегда был очень хорош, видимо, намного более хорош, чем в обнаружении за ним служки. Или его противник был более ловок и быстр, чем Луис предполагал… Так как холодные хлопки аплодисментов раздались совсем с другой стороны.
- Не трать золу понапрасну! - услышал он чей-то приятный низкий голос.