- Петр Иваныч, а вы, оказывается, хорошо отечественную историю знаете! - удивился Чертанов.
- Ну дык! Я ее, Серега, отлично знаю! В жизни всегда пригодится!
- Для чего, например?
- Ну мало ли… Беседу умную поддержать, кроссворд разгадать… Вот на днях я кроссворд разгадывал, там вопрос был - "Опера Сергея Рахманинова", восемь букв…
- И что за опера?
- А я-то откуда знаю? - повертел пальцем у виска Колобков. - Я в этом ни в зуб ногой. Баха от Бетховена с трех метров не отличу. Слышал, что кто-то из них глухим был, а кто именно… да черт его знает.
- Бетховен, - процедила сквозь зубы Стефания.
- Ну вот видишь, - ухмыльнулся Колобков. - Я же говорил, что она знает.
- Хватит! Довольно! - сорвалась на визг чертовка. - Что это за расовая дискриминация?! Мне эти твои шуточки уже знаешь где сидят?!
Над карточным столом повисло тягостное молчание. Чертанов напряженно уставился в карты, изо всех сил стараясь не встречаться со Стефанией взглядом. Он уже усвоил, что эту рогато-хвостатую девушку ужасно задевают поговорки и присловицы с упоминанием чертей.
Да и кому понравится, если тебя используют в качестве ругательства?
- Ладно тебе, Фанька, не бычься по пустякам, - весело хохотнул Колобков. - Будь проще, и люди к тебе потянутся. Возвращаясь к нашим баранам - ты вот сама-то с этим Наполеоном не встречалась?
- Я не настолько старая, тупица! - выпалила все еще кипящая от гнева чертовка.
- Да не, я имел в виду с уже мертвым. Ну, в аду вашем.
- А с чего ты взял, что он в Аду?
- А что, в раю, что ли?! - возмутился Колобков. - Это за какие заслуги?! Что он сделал-то хорошего?! Всех и заслуг - пирожное в его честь назвали! Вкусное, правда…
- Согласно правилам, нам категорически запрещено давать справки по поводу местонахождения ваших мертвецов, - терпеливо объяснила Стефания. - Даже намеками или умолчанием. Полная конфиденциальность.
- По-моему, ты это правило уже нарушала, - осторожно заметил Чертанов. - Я точно помню, ты про кого-то что-то такое уже говорила… только я не помню, когда и про кого.
- Не помню. Но может и было. Мы, черти, правил не особо-то придерживаемся. Да нам вообще начхать на все правила!
- Ну так ты тогда еще раз нарушь! - весело предложил Колобков.
- Перебьешься. Мы их нарушаем, когда нам самим того хочется. А не когда об этом просит какой-нибудь толстый дурак.
- Слова тоже могут ранить, вообще-то, - обиженно втянул живот Колобков. - Ходи давай. Что играешь?
- Хм-м-м… - задумалась Стефания, глядя в карты. - Семь бубен.
- Пас, - равнодушно сказал Чертанов.
- Вист! - радостно осклабился Колобков. - Висточек… Бубночки, значит… Кто играет семь бубён, тот бывает нае…
- Петя! - укоризненно покачала головой лежащая в шезлонге Зинаида Михайловна.
- А чего я? - хмыкнул ее дражайший супруг, с удовольствием разглядывая карты. - Ходи, Фанька! Ща мы тя посодим, ща мы тя посодим…
Зинаида Михайловна с шумом захлопнула книгу, вылезая из шезлонга. По судовому хронометру приближается время обеда. А сегодня ее очередь готовить.
Мадам Колобкова с печалью вспомнила о маме, оставленной на папуасском острове. С тех пор, как та покинула яхту, Петенька заметно повеселел. Они с мамой всегда были на ножах. Какая-то врожденная неприязнь - как у кошек с собаками. Сколько уж Зинаида Михайловна ни пыталась примирить мать и мужа - все без толку.
Но было в дражайшей Матильде Афанасьевне кое-что, ценимое даже ненавистным и ненавидящим зятем. Ее незаурядные кулинарные способности. Колобков частенько ворчал, что не сегодня завтра ожидает найти в своей тарелке крысиный яд, но на аппетите эти страхи не сказывались. Потрясающая тещина стряпня кое-как примиряла с существованием ее самой.
Однако теперь Матильда Афанасьевна - жена вождя племени Магука. Королева папуасского острова. И камбуз в ее отсутствие выглядит каким-то осиротевшим. Должность кока по-прежнему вакантна, и занимать ее никто не рвется.
Некоторое время на камбузе царил хаос. Потом его упорядочили. На общем собрании было решено, что готовить будут все по очереди в меру способностей. Чертанов составил график дежурств, распечатал его и повесил на двери.
Конечно, некоторых от дежурства по камбузу освободили. Угрюмченко - по отсутствию рук. Олю Колобкову - по малолетству. Близнецов Вадика и Гешку Колобковых - эти не в состоянии даже залить молоком кукурузные хлопья.
Ну и мудрецов, конечно, исключили тоже. Единогласно и без раздумий.
Составляя график, ориентировались в том числе и на кулинарные способности. Тот же Колобков-старший, например, умеет только жарить яичницу, да делать бутерброды. Зато его супруга стряпает очень даже недурственно, хотя и ненавидит это занятие всеми фибрами. Поэтому Зинаиде Михайловне и досталось больше всего дежурств.
Она бурно протестовала против такого решения, но это не было принято во внимание.
- Зиночка, твой мусик хочет кушкать! - состроил умильное лицо Колобков, глядя на супругу.
- Да-да, разумеется, - обреченно вздохнула та. - Кстати, Петя, у вас тут интересный разговор зашел на историческую тему… ты в курсе, что школьные учебники во многом ошибаются насчет Наполеона и его деятельности?
- Правда, что ли? - опешил Колобков. - С чего вдруг?
- А вот, почитай, - с готовностью протянула книгу Зинаида Михайловна. - Здесь на этот счет очень много интересного.
- Это что еще за макулатура? - повертел томик муж. - Фоменко… кто такой?
- Очень умный человек. Настоящий академик. Подошел к изучению истории с совершенно новаторской точки зрения. Применил новейшие математические методы. Оказывается, мы совершенно не знаем своей истории, Петя! Представляешь?
- И про что там?
- Это лучше самому прочитать. Не пожалеешь, Петя. Методы академика Фоменко просто удивительны! Я и сама попробовала их применить… ну так, немножко… но представляешь, все получилось!
- Что получилось?
- Применив систему академика Фоменко, я выяснила, что в твоей биографии были допущены серьезнейшие ошибки, Петя, - оживленно заговорила Зинаида Михайловна. - В свидетельстве о рождении, а затем и в паспорте тебе приписали целых двадцать лишних лет! На самом деле тебе не сорок шесть, а всего двадцать шесть!
- А, ну да, конечно… - промычал Колобков, уже не слушая. - Как скажешь, Зинулик…
- Но мама, это же бред какой-то, - вмешалась стоящая у борта Света. - Папе не может быть двадцать шесть лет. Тогда получается, что он женился на тебе шестилетним. А я, получается, родилась, когда папе было всего девять.
- Светочка, ты что же, подвергаешь сомнению метод академика Фоменко? - строго посмотрела на нее мать. - Вот, возьми лучше и прочитай. Здесь все это объяснено в популярной форме.
Света растерянно посмотрела на отца, ища поддержки. Однако тот лишь поморщился и коротко помотал головой - лучше не спорить.
При всех неоспоримых достоинствах у Зинаиды Михайловны есть и недостатки. Один из них - слепое доверие печатному слову. Мать семейства Колобковых чуть ли не ежедневно хватается за очередную популярную новинку, ни на миг не сомневаясь в незамутненной истинности читаемого. Ее увлекает все: НЛО, народные целители, Бермудский треугольник, лох-несское чудовище, йога, фэн-шуй, битвы экстрасенсов, альтернативные хронологии и любые другие сенсации.
Все это поглощается, переваривается и очень быстро забывается, сменяясь чем-нибудь свеженьким.
Стефания откинулась на спинке стула. Она взяла свои шесть пик и наконец-то закрыла пулю. Последней.
Партия окончена. Чертанов придвинул лист бумаги и занялся расчетами.
- Петр Иваныч и Стефания в выигрыше, - объявил он через полминуты. - А мы с вами, герр Грюнлау, им должны.
- Сколько я есть должен? - немедленно достал портмоне педантичный немец. - Я немедленно расплатиться.
- Да сиди ты, Гюнтер, что ты суетишься вечно… - лениво отмахнулся Колобков. - По копеечке за вист играли, что ты там проиграл-то, ерунда… Что он проиграл, Серега?..
- Двести пятьдесят три виста, Петр Иваныч. Двадцать пять рублей тридцать копеек.
- И играли мы не по одной, а по десять копеек за вист, - напомнила Стефания. - Давайте сюда мою долю.
- Фанька, тебе-то деньги зачем? Что ты с ними делать будешь? Души скупать? Чичиков женского полу, хы-хы!..
- Не твое дело, что я с ними буду делать, - зло процедила чертовка. - Просто отдайте то, что мне причитается.
- Да на, держи, держи… Чего ты всегда так нервничаешь, когда играешь?
- Я не нервничаю. Кто сказал, что я нервничаю?
- Да видно же. На вид спокойная, а все равно каждый раз напрягаешься так…
Стефания тяжело вздохнула, сверля Колобкова недобрым взглядом. Потом вздохнула еще раз. А потом неохотно произнесла:
- Помните, я рассказывала, за что мне сожгли крылья?
- Не помним, - помотал головой Чертанов. - Потому что ты не рассказывала.
- Ага, - кивнул Колобков. - Ты только сказала, что чего-то нарушила.
- Это все из-за карт… - мрачно произнесла чертовка, с ненавистью глядя на колоду. - Все из-за карт…
- Ну-ка, ну-ка… - с интересом подался вперед Колобков.
- Когда я была на Земле в последний раз… - устало прикрыла глаза Стефания. - Когда я была… да…
- Ну это мы уже поняли. Дальше?..
- Я там немного задержалась. Решила воспользоваться возможностью. В Монте-Карло.
- Ух ты…
- Да, это было весело… Конечно, я знала, что получу выговор за задержку, но оно того стоило…
- А получила ты не только выговор…