Пламя и Крест-это символы Святого Официума, учреждения, несущего в мир огонь единственной и истинной веры. Но это также и два противостоящих друг другу знака – один символизирует персидских магов огня, второй борющихся с ними правоверных христиан. Их борьба является одним из элементов сюжета нового цикла о мире, в котором Христос сошёл с креста.
В первом томе вы познакомитесь с судьбой инквизитора Мордимера Маддердина, наблюдаемой глазами, среди прочих, прекрасной Катерины - матери Маддердина и Арнольда Ловефелла - его наставника и учителя, члена Внутреннего Круга Инквизиториума. Всё это будет происходить в обстановке кровавого крестьянского восстания, опустошающего Империю, в богатом доме прекрасной куртизанки, развлекающейся тёмным искусством, в мистическом логове персидского волшебника, в Академии Инквизиториума и в оплоте Святого Официума – таинственном монастыре Амшилас.
С точки зрения хронологии, этот том открывает "инквизиторский цикл" Яцека Пекары. Поэтому он станет прекрасным введением в мир, созданный автором. А хорошо знающие Маддердина получат ответ на ряд вопросов. Что заставило его стать Слугой Божьим и Молотом Ведьм, и почему он имеет сверхъестественные способности? Какой тёмный секрет связал мать инквизитора с могущественным епископом Герсардом? Каково происхождение членов Внутреннего Круга Инквизиториума? Как проходит обучение в Академии? Что объединяет персидских последователей культа огня с инквизиторами? Кто такие Близнецы, сопровождающие инквизитора во время некоторых миссий, и какое им доверено задание?
Любительский перевод от seregaistorik. Данный перевод выполнен исключительно для ознакомительных целей и не используется для извлечения коммерческой выгоды.
Содержание:
Яцек Пекара - Пламя и крест. Том 1. 1
Прекрасная Катерина 1
Пламя и крест 16
Шахор Сефер 32
Второй этаж башни 44
Яцек Пекара
Пламя и крест. Том 1.
Прекрасная Катерина
– Это я должна быть матерью Иисуса! – Закричала уверенным голосом Катерина. – Это из моего чрева должен родиться Спаситель.
Она повернулась в сторону лежащего на постели каноника и отбросила пряди чёрных волос, которые до сих пор укрывали её груди густой завесой.
– Если бы я жила тогда в Иерусалиме, именно меня посетил бы Ангел, неся благую весть. Смотри, Герсард. – Она крутанулась на пятке. – Если бы Бог меня увидел, разве возжелал бы он другую женщину?
– Богохульствуешь, – пропыхтел каноник, а его щёки горели, словно покрытые красной краской.
– О, нет. – Она вытянула руки над головой, позволяя Герсарду хорошо рассмотреть её коричневые торчащие соски. – Я это просто знаю.
Она взяла свои полные груди руками.
– Разве я не лучше выкормила бы нашего Господа, чем та еврейская девчонка? Скажи сам! – Бросила она резким тоном.
– Лучше, лучше, – выдохнул Герсард. – Иди уже ко мне, иди!
Она потянулась рукой между ног. Развратным, кошачьим движением.
– Это из этого лона вышел бы Иисус. А не между худых, как палки, ног той девчонки. О, да-а...
Каноник проглотил слюну так громко, что Катерина чуть не разразилась смехом. Однако ей удалось подавить приступ веселья.
– А ты думаешь, что после первой ночи со мной Бог смог бы удержаться, чтобы не навестить меня ещё? Чтобы каждый вечер и каждую ночь не прижимать меня своим светящимся телом?
Герсард вскочил с постели. Одной рукой он схватил Катерину за волосы, другой обнял за талию и опрокинул на ковёр. Потом вторгся в неё, большой и горячий, словно столб огня, который уничтожил Содом.
– Да-а-а! – Застонала Катерина, одновременно усиленно пытаясь вспомнить, точно ли она намазала сегодня кожу розовым бальзамом.
Но когда каноник схватил её за лодыжки и закинул её ноги себе на плечи, она решила поддаться очарованию момента. В конце концов, Герсард был довольно мил, так что нужно было использовать дремавшую в нём бурю, пока эта буря не закончила свой натиск.
– Эти мужчины... – Она поудобнее вытянулась в лохани и оттолкнула лепестки фиалок, плавающие на поверхности воды. – Воображают, что они хозяева мира.
– А это не так, моя госпожа? – Спросила служанка, осторожно доливая горячей воды из кувшина. Катерина фыркнула.
– Они лишь глина, которую мы лепим, как хотим, чтобы получить нужную нам фигуру.
– Хорошо если б так, – вздохнула девушка.
– Каждый из них хочет что-то от меня получить. Один, чтобы я уверяла его в нежной любви и шептала, как сильно трепещет моё сердце, когда я вижу его, и как всё моё тело охватывает сладкая тоска...
Девушка рассмеялась и начала тереть губкой спину Катерины.
– Эй, кожу мне сотрёшь, растяпа! – Катерина брызнула на неё водой.
– Не сотру, не сотру. – Служанка слышала подобные сетования при каждом купании, так что успела привыкнуть. – Что дальше, моя госпожа?
– Конечно, я рассказываю ему, как скучаю по нему, и каждая минута без него кажется невыносимой пыткой для моего сердца. – Катерина сделала обомлевшее лицо, а потом рассмеялась. – Когда опаздывает, злюсь весь вечер, но, конечно, в конце концов, позволяю, чтобы он успокоил мой гнев. В спальне всё время стыдливо прикрываю грудь и вспыхиваю, словно маленькая девочка. А когда он входит в меня, я кричу, что не могу больше терпеть эту сладкую боль...
Служанка от смеха чуть не упала в лохань.
– И он в это верит?
– Моя милая Ирмина, посмел бы он не поверить!
– Вы же знаете, госпожа, как я не люблю это имя! – Вспылила девушка.
– А как ты хотела бы, чтобы тебя называли?
– Почём я знаю. – Она начала осторожно расчёсывать длинные густые волосы Катерины. – Может, Анна? Аня?
– Тебе дали при крещении имя Ирмина, так что не забивай себе голову, – буркнула Катерина.
Служанка тяжело вздохнула, будто она не могла смириться со злой судьбой, которая наказала её именно таким именем.
– А другие поклонники? Чего хотят? – спросила она.
– Ох, другой опять хочет видеть во мне амазонку, которая оседлает его, словно необъезженного жеребца и потребует, чтобы он строго, без колебаний выполнял каждое её распоряжение. Следующий хочет только, чтобы я хвалила его мужественность, уверяла, что его тело напоминает тело Геракла, только у Геракла не настолько мощная дубинка... Ой, – зашипела Катерина. – Волосы мне хочешь повырывать, мерзкая девка? – Она ущипнула её за руку. – Как Бог свят, прикажу тебя выпороть!
– И кто после этого будет проявлять к вам столько терпения, сколько я? – Ирмина потянулась за кувшином с тёплой чистой водой, проверила пальцем, что температура подходит, после чего перевернула сосуд над головой Катерины.
– Гвозди и тернии, ты хочешь меня сварить?! Кто я, по-твоему? Рак? Чтобы меня обваривать кипятком...
– Прошу вас, не кричите так, а то потом весь вечер будете охрипшей. А мужчины предпочитают женщин с голосом как колокольчик.
– Что ты там знаешь о мужчинах, – фыркнула Катерина. – Нашёлся тут знаток мужских предпочтений.
– Вот госпожа меня ещё немного подучит, а там кто знает... – усмехнулась служанка. – А чего хочет наш милый каноник?
Катерина оттолкнула её руки.
– Хватит, – зашипела она. – Теперь обрежь мне ногти на пальцах ног, но если ты меня поранишь, то я обрею тебя налысо и прикажу показаться так на людях.
– Ага, – пробормотала девушка. – А гости подумают, что у вас больная служанка. У меня-то волосы отрастут, только интересно, что станет с вашей репутацией.
– Вот же растявкалась, холера! – Катерина поднялась и хотела ударить Ирмину по щеке, но та со смехом увернулась.
– Пусть госпожа живо вытянет ноги, а то вода остывает, – приказала она.
– О, каноник. – Женщина легла поудобнее и высунула ступни за край лохани. – Этот любит две вещи. Во-первых, чтобы я говорила ему разные непристойности, – произнося эти слова, она улыбнулась от собственных воспоминаний, но не собиралась посвящать Ирмину в подробности. – Во-вторых, постоянно жаловаться, какой он бедный и недооценённый, сколько у него врагов и как они страшно его преследуют. А я должна его слушать, сострадать и уверять, что он лучше их всех. Хорошо, хотя бы, что когда он уже принимается за дело, то знает, как правильно толочь зерно своим пестом в моей ступке.
– И все вам верят? Тому, что госпожа их так любит, не против того, что вас посещают другие поклонники?
– Глупая девка! – Рассмеялась Катерина. – Ведь каждый из них думает, что до встречи с ним я была невинна, как Святая Дева перед первыми потрахушками с Иосифом. Рыбий пузырь, немного свиной крови, много стонов, слёзы на щеках и румянец смущения творят чудеса! Они дали бы руку на отсечение, что я добродетельнейшая из дам! А если услышат что-то плохое, то верят, что это слухи, распускаемые подлыми людьми.
– Поди ж ты! Жаль, что я со своим парнем не додумалась до такой идеи.
– Ой! – Вскрикнула Катерина. – Ты мне палец порезала! Как Бог свят, отправлю тебя в деревню. Будешь там свиней пасти, только на это и годишься.
– Если госпожа не перестанет дёргаться, я и правда сейчас отрежу палец.
Катерина успокоилась и только пошевелила ногой, как будто хотела убедиться, что она всё ещё на месте.