- Ничто не принесло бы мне большего удовольствия, уверяю вас, - сказал Кааврен, послушно садясь рядом с Графиней.
- Ну, - сказала она, - что вы хотите сообщить мне?
- Сообщить, мадам?
- Конечно. Как вы понимаете, я прожила с вами слишком много лет, чтобы не знать, когда вы собираетесь что-то сказать мне, и не знаете, как начать. Итак, сэр, я прошу вас просто сказать это мне, и не важно хорошо ли это, плохо или просто удивительно.
- Что касается этого, я, если говорить начистоту, не знаю. Это может быть любое из них. Но если на то пошло - а вы знаете, что правы во всех смыслах - вот то, что я хочу вам сказать: Я вышел в отставку.
- Как, в отставку?
- Точно.
- Когда?
- Две минуты назад.
- Так что…
- Я полностью свободен.
Графиня внимательно посмотрела на него. - Мне кажется, что это чересчур поспешный поступок.
- Возможно.
- И это из-за…
- Нет, - коротко сказал Кааврен, прежде чем она произнесла имя их сына. Это был печальный предмет, который вызывал некоторое напряжение между ними; хотя узы их взаимной привязанности и любви не сгорели, но, тем не менее, сейчас Кааврен не хотел упомянать о нем в этом разговоре, так как это могло привести только к путанице и еще большему напряжению.
- Что тогда? - сказала она. - Должна же быть причина.
Кааврен нахмурился. - Откровенно говоря…
- Да?
- Я не в восторге от этой маленькой Феникс.
- Как, вы нет?
- Видите ли, я оставался верным Тартаалику несмотря на все его перепады настроения, неспособность и нерешительность; но тогда я был моложе, чем сейчас.
- Мой дорогой Граф, вы совсем не так стары, как утверждаете.
- Возможно нет. И тем не менее, я обнаружил, что у меня уже нет терпения для этой маленькой Феникс.
- Но что случилось?
- Она отдала Дому Ястреба некоторые графства, которые были обещаны Лорду Маролану, которого я считаю одним из самых выдающихся дворян нашего времени; на самом деле он произвел на меня такое сильное впечатление, что, если бы не разница в возрасте, я мог бы думать о нем как о друге. Он даже напомнил мне…
- Да? И кого?
- Ну, если говорить откровенно, Лорда Адрона.
- О!
Кааврен пожал плечами. - Я знаю, что произнести его имя - все равно что накликать зло, как на себя, так и на Империю; кроме того он, действительно, виновник всех моих несчастий. И тем не менее я всегда любил его, и считал его самым достойным дворянином, хотя в высшей степени твердолобым и выбравшим неправильную дорогу. И Айрич чувствует то же самое, что, как мне кажется, доказывает мою правоту.
- О, мой дорогой Граф, я не спорю с вами о характере Адрона.
- И, как я сказал, Маролан напоминает мне его. И даже если он что-то сделал не так, все равно неправильно отнимать у него то, что она пообещала ему.
- Так что вы попросили отставку?
- И она ее приняла, да.
- И вы сказали ей, почему?
- Я сказал, что я стар и устал.
- И она поверила вам?
- Нет, но я преодолел ее сопротивление, повторив свои слова несколько раз. Я не осмелился сказать Ее Величеству, что осуждаю ее действия.
- И вы правильно сделали, что не осмелились, вот только…
- Да?
- Милорд, я не думаю, что именно это нарушило ваше душевное спокойствие. Или, по меньшей мере, не только это.
Кааврен начал было говорить, остановился, потом пожал плечами, - Возможно не только это.
- Вам не легко жилось, начиная с Катастрофы, милорд.
- Но и вам тоже, мадам.
- О, что касается меня, вы знаете, что я всегда весела. Но я беспокоюсь о вас. А теперь этот последний удар…
- От Ее Величества?
- Вы знаете, что я имею в виду совсем другое.
На этот раз Кааврен опустил глаза. - Да, я знаю, - сказал он. - Но давайте не будем это обсуждать.
- Напротив, милорд. Я думаю, что мы не должны обсуждать что-нибудь другое.
- Очень хорошо, давйте обсудим это. Разве я мог поступить иначе?
- А что, если бы вы были на его месте?
- Я? На его месте? Если бы я захотел жениться на девушке не из моего Дома?
- Именно.
- Что такое вы говорите мне?
- Милорд муж, вы помните нашу первый разговор?
- Великие Боги! Конечно я помню! Ваше платье открывало большую часть вашей спины. Оно было красным, с изящным золотым шитьем на воротнике и рукавах.
Даро улыбнулась. - Ваша память великолепна. Что вы еще помните?
- Я помню, что вы подумали, будто я собираюсь арестовать вас.
- Да. А вы подумали, что я Лиорн.
- Если говорить правду, да.
- И мне кажется, что, хотя вы и считали меня Лиорном, вы говорили со мной достаточно свободно.
- И вам это не понравилось?
- О, ни в малейшей степени; и в доказательство этого я здесь. Но, тем не менее, если бы я была Лиорном…
- Если бы вы были Лиорном, едва ли вы были такой, какая вы есть, и я не полюбил бы вас так, как полюбил на самом деле, и как я люблю вас до сих пор.
- Все эти "бы" бесполезны.
- С этим я согласен.
- Но вы были слишком суровы с нашим сыном, слишком негибки. Это мое убеждение.
Кааврен опять уставился глазами в пол, потом со вздохом сказал, - Не знаю.
- И тогда?
- Мадам, что вы предлагаете мне сделать?
- А что вы всегда делаете, когда ваш душевный покой нарушен?
- Я не знаю. Мне кажется, что мой душевный покой был нарушен все поледние двести пятьдесят лет, и я не знаю, что бы я делал, если бы не вы.
- Ну, а в старые времена, раве у вас не было душевных волнений?
- Почему, были, временами.
- И что вы делали в таком случае?
- В старые времена я шел и говорил с Айричем, который, как мне сейчас кажется, всегда умел успокоить мое сердце.
- Значит?
- Вы думаете, что я должен навестить Айрича?
- Почему нет?
- Да, вы задали хороший вопрос, - признался Кааврен. - Возможно, я действительно должен.
Графиня улыбнулась, и, через мгновение, Кааврен не смог не улыбнуться в ответ. - Ну, мадам? Что еще вы не сказали мне?
- Я уже говорила с ним.
- Вы? Вы говорили с Айричем?
- Я послала ему сообщение несколько дней назад.
- Сообщение? Что за сообщение вы ему послали?
- Я просто объяснила ему, что…
- Да?
- Что вы были бы очень рады увидеть его.
- Потрясающе, - прошептал Кааврен. - Мадам, вы просто обворожительны.
Даро улыбнулась и опустила глаза.
Семидесятая Глава
Как Король Элде встречался с некоторыми послами и практиковался в дипломатии
Кортина Фи Далькада родился примерно тысячу триста лет назад, и был самым младшим сыном в семействе Далькада, которое, несомненно, было одним из самых богатых на Элде, и, по их собственному мнению, имело намного большие права на королевский трон, чем эти захватчики, семейство Финтарр. Через триста лет после своего рождения он остался единственным выжившим сыном Далькада; от семейства Финтарр, за исключением Ее Величества Королевы Легрантё, не осталось никого.
Слухам и сплетням, толковавшем о таком внезапном возвышении, не было конца, что неизбежно случается, когда доселе никому не ведомый индивидуум во влиятельной семье внезапно становится слишком влиятельным - есть и истории о редких ядах, зловредных заклинаниях, заказных убийствах и медленных, тщательно обдуманных заговорах. На самом деле правда значительно более прозична: Большинство членов семейства Финтарр умерли, как и многие другие придворные Элде, во время внезапной и жестокой вспышки Чумы Иннутра, которая "навестила" столицу королевства и унесла тысячи жизней прежде, чем был организован эффективный карантин, а сама Ее Величество с большим трудом осталась в живых только из-за работы Императорского Целителя, Ренды, посланного благодаря любезности Его Императорского Величества Тортаалика.
Что касается семьи Далькада, загадка разрешалась еще проще: его старшая сестра утонула, когда Надежда Сердца пошла ко дну со всеми, кто был на борту; еще один брат всю свою жизнь говорил, что ему неинтересно править или состязаться в силе, и, вместо этого, решил последовать своему призванию исследователя природы, так что по этой причине, как и собирался, в возрасте двухсот лет принес Клятву Отречения и отправился на корабле в Гринэр, где вместе с несколькими товарищами изучал и систематизировал растения, растущие вдоль побережья; мы не сомневаемся, что именно он является автором появившейся не так давно в библиотеке Элде интересной монографии на эту тему, и только надеемся, что копия будет послана и в Императорскую библиотеку. В результате остался один единственный брат, который не мог состязаться за престол по той простой причине, что был моложе Кортины. Так что после смерти Королевы Легрантё, Кортина, совершенно естественно, стал одним из трех или четырех главных претендентов на трон; и он занял его, когда в течении двух недель после смерти Королевы остальные соперники исчезли. (Нам не удалось узнать точную причину их исчезновения, так как Его Величество Кортина решил, что в данном случае публика не должна быть посвящена в результаты расследования.)