- Не могу же я им в докладных объяснять про любовь, - сказала Фонсека, отступая назад. - Не унывай.
И он удалился.
Барнли вздохнул. Хочешь не хочешь, а отношения с Франческой надо как-то наладить.
Рэнди Айзенер был небольшого роста стриженным "под ёжик" мужчиной около тридцати лет. Он ведал связями с прессой при втором по величине и значению клубе Самоубийц Великого Лос-Анджелеса.
Барнли ожидал его и помахал ему рукой, когда Рэнди появился на пороге бара.
Айзенер опустился в красное пластиковое кресло по другую сторону столика из черного дерева.
- Почему ты выбрал андроидный бар?
- Осточертели заведения с живой прислугой, - ответил Барнли. В свое время Айзенер и Барнли были однокурсниками и остались друзьями до сих пор. - Франческа всегда выбирает заведения с живой прислугой, чтобы не выделяться.
- Я думал, ты с ней встречаешься этим вечером?
- Её опять замели охотники на подонков, - сказала Барнли, - но на этот раз, по крайней мере, она нашла время позвонить мне и предупредить.
К ним подкатил серебристый бочкообразный андроид.
- Сэр, сэр, сэр?
- Скотч, - ответил Айзенер.
- То же самое, - сказал Барнли.
- Сэр, сэр, сэр, - произнес официант и укатил прочь.
- Даже андроиды умеют выглядеть высокомерно, - заметил Барнли. - Я тебя от чего-то оторвал?
- Ничего страшного. Я никогда не любил поминки.
- Поминки?
- Моя тетя Джуди, - пояснил Айзенер. - Умерла вчера.
- О! - сказал Барнли. - Да, так насчет Франчески. Я в полной растерянности и совершенно не соображаю что мне делать. То есть, я люблю ее и мне кажется, что она любит меня, но я никак не могу понять, как мне надо вести себя с ней.
- Тебе везет на литературных работниц, - сказал Айзенер. - Вроде той девицы, что придумывала тексты афиш.
- Нет, нет, - ответил Барнли. - Франческа совсем другая. Это очень разумная и честная девушка.
Подкатил официант-андроид и поставил на стол заказанную выпивку.
- Ну, хорошо, - сказал Айзенер, откинувшись на спинку кресла. - Но у нее, как и у той, обнаружилась привычка исчезать. В прошлый раз, как оказалось, там были замешаны два бывших марсианских акробата.
Барнли покачал головой.
- Мне тоже приходила в голову мысль, что в жизни Франчески есть еще кто-то, кроме меня.
- Дай-на-чай, дай-на-чай, дай-на-чай,- зачастил андроид.
Айзенер ткнул в него жетоном.
- Проваливай!
- Как бы ты поступил на моем месте?
Айзенер прищурил глаза и, почесав макушку, ответил:
- Ты не способен сам объективно разобраться во всем этом. Я бы посоветовал тебе обратиться в ГБВНЛ.
- В Государственное бюро по вопросам неразделенной любви?! Ты что издеваешься? Да никогда в жизни!
Айзенер отогнал мушку от своего бокала.
- Ты меня спросил. Я тебе ответил. В конце концов, я вот уже два месяца по два раза в неделю обсуждаю с тобой проблему Франчески.
- Сегодня уже семь с половиной недель.
- Не важно. Часть налогов, что мы платим, идет на содержание Бюро Неразделенной Любви. Оно полностью автоматизировано. Нет никакой нужды делиться сокровенным с посторонними людьми.
Пойди к ним и поведай им свои заботы.
Барнли протестующе махнул рукой.
- Я сам справлюсь с этим.
- ГБВНЛ - единственное заведение, способное объективно разобраться в твоем деле, и оно оснащено всем необходимым, чтобы по-настоящему помочь тебе, - сказала Айзенер. - а если ты будешь продолжать в том же духе, то рано или поздно вступишь в какой-нибудь Клуб Самоубийц.
- Я думал, они созданы только для пожилых граждан, - сказала Барнли.
- Не вполне. Это зависит... - начал было Айзенер. - Впрочем, не буду забивать тебе голову всем этим. О проблемах перенаселения мы можем поговорить как-нибудь в другой раз.
- Самое главное, почему мне не нравится Бюро Неразделенной Любви, так это то, что с тебя берут подписку, по которой ты обязан следовать их указаниям.