- Хорошо, оставим то, что лишь возможно, и поговорим о том, что неизбежно. Если не хочешь заглядывать в Зеркало, посмотри вместо этого на столбы дыма от их угольных печей и медеплавильных заводов. Пройдись по солончаку, в который они превратили земли к закату от Нурнона, и попробуй-ка сыскать на этой полутысяче квадратных миль хоть одну живую былинку. Только смотри не попади туда в ветреный день, когда пересоленная пыль несется сплошной стеной по Мордорской равнине, удушая на своем пути все живое… Все это они - заметь! - успели натворить едва вылезши из колыбели; как ты полагаешь, что они начнут выделывать дальше?
- Так ведь ребенок в доме, Гэндальф, это всегда сплошной разор: сначала испачканные пеленки, потом поломанные игрушки, дальше разобранные отцовские часы, а уж что начинается, когда он подрастет… То ли дело дом без детей - чистота и порядок, глаз не отведешь; только вот хозяев это обычно не слишком радует, и чем ближе к старости - тем меньше.
- Меня всегда изумляло, Саруман, как ловко ты умеешь выворачивать чужие слова наизнанку и хитрой казуистикой опровергать очевидные истины. Только на сей раз, клянусь Чертогами Валинора, номер не пройдет! Средиземье - это множество народов, живущих сейчас в ладу с природой и с заветами предков. Этим народам, всему укладу их жизни, грозит смертельная опасность, и я вижу свой долг в том, чтобы опасность эту предотвратить любой ценой. Волк, таскающий овец из моего стада, имеет свои резоны поступать именно так, а не иначе, но я входить в его положение совершенно не намерен!
- Я, между прочим, озабочен судьбой гондорцев и рохирримов не меньше твоего - просто вперед заглядываю чуть дальше, чем ты. Тебе ли, члену Белого Совета, не знать, что совокупное магическое знание в принципе не может прирастать относительно того, что было некогда получено из рук Ауле и Оромэ: ты можешь утрачивать его быстрее или медленнее, но повернуть этот процесс вспять не в силах никто. Каждое следующее поколение магов будет слабее предыдущего, и рано или поздно люди останутся с Природой один на один. Вот тогда-то им и понадобятся Наука и Технология - если, конечно, ты к тому времени не изведешь все это под корень.
- Им вовсе не нужна твоя наука, ибо она разрушает гармонию Мира и иссушает души людей!
- Должен тебе заметить, что в устах человека, собирающегося развязать войну, разговоры о Душе и Гармонии звучат несколько двусмысленно. Что же до науки, то она опасна вовсе не им, а тебе, точнее - твоему больному самолюбию. Ведь мы, маги, в конечном счете лишь потребители созданного предшественниками, а они - творцы нового знания; мы обращены лицом к прошлому, они - к будущему. Ты некогда избрал магию - и потому никогда не переступишь границы, предначертанной Валарами, тогда как у них, в науке, рост знания - а потому и могущества - поистине беспределен. Тебя гложет самый страшный сорт зависти - зависть ремесленника к художнику… Ну что ж, это и вправду веская причина для убийства; не ты первый, не ты последний.
- Ты ведь и сам в это не веришь. - спокойно пожал плечами Гэндальф.
- Да, пожалуй что не верю… - печально покачал головой Саруман. - Знаешь, те, кем движет алчность, жажда власти, ущемленное самолюбие, - это еще полбеды, у них по крайней мере случаются угрызения совести. Но нет ничего страшнее ясноглазого идеалиста, решившего облагодетельствовать человечество: такой весь мир зальет кровью по колено и не поморщится. А больше всего на свете эти ребята обожают присказку "Есть вещи поважнее мира и пострашнее войны". Тебе ведь она тоже знакома, а?
- Я беру на себя эту ответственность, Саруман; История меня оправдает.
- О, в этом-то я как раз не сомневаюсь - ведь историю эту будут писать те, кто победит под твоими знаменами. Тут есть испытанные рецепты: Мордор надо будет превратить в Империю Зла, желавшую поработить все Средиземье, а тамошние народы - в нежить, разъезжавшую верхом на волках-оборотнях и питавшуюся человечиной… Только я сейчас не об истории, а о тебе самом. Позволь-ка мне повторить свой бестактный вопрос о людях - хранителях знаний мордорской цивилизации. То, что их надо будет убивать - не фигурально, а вполне натурально, - сомнений не вызывает: "сорняк должен быть выполот до конца", иначе эта затея вообще бессмысленна. Так вот, мне интересно - хватит ли у тебя духу поучаствовать в этой "прополке" лично; да-да, именно так - будешь ли ты своими руками отрубать им головы?.. Молчишь… Вот всегда с вами так, с радетелями за Человечество! Сочинять прожекты об "Окончательном решении мордорского вопроса" - это всегда пожалуйста, а как доходит до дела - сразу в кусты: вам подай исполнителей, чтоб было потом на кого кивать, скрививши морду, - это все, дескать, ихние "эксцессы"…
- Кончай эту демагогию, Саруман, - с раздражением бросил один из сидящих, в синем плаще, - и погляди-ка лучше в Зеркало. Опасность очевидна даже слепому. Если не остановить Мордор сейчас, мы не сможем этого сделать никогда: через полета лет они завершат свою "промышленную революцию", додумаются, что смеси селитры можно использовать не только для фейерверков, - и тогда пиши пропало. Их армии станут непобедимы, а прочие страны наперегонки кинутся заимствовать их "достижения" со всеми отсюда вытекающими… Если тебе есть чего сказать по делу - давай говори.
- До тех пор, пока белый плащ Главы Совета ношу я, вам придется выслушивать все, что я сочту нужным, - отрезал тот. - Впрочем, я не стану касаться того, что, вознамерившись вершить судьбу Мира, вы - четверо - узурпируете право, которое магам никогда не принадлежало: вижу, что это бесполезно. Будем говорить на доступном для вас уровне…
Позы его оппонентов составили выразительную групповую пантомиму "Возмущение", но Саруман уже послал куда подальше всякую дипломатичность.
- С чисто технической точки зрения план Гэндальфа по удушению Мордора посредством затяжной войны и продовольственной блокады вроде бы неплох, но имеет один уязвимый пункт. Чтобы победить в такой войне (а она будет очень тяжелой), антимордорской коалиции не обойтись без мощного союзника, для чего предлагается разбудить силы, дремлющие с предыдущей, дочеловеческой Эпохи, - обитателей Зачарованных лесов. Это уже само по себе безумие, ибо они никогда не служили никому, кроме самих себя. Вам, однако, и этого мало. Чтобы сделать победу гарантированной, вы решили на время войны передать в их руки Зеркало: ведь прогнозировать с его помощью военные операции вправе лишь тот, кто сам будет в них участвовать. Это - безумие в квадрате, но я готов рассмотреть и этот вариант, если коллега Гэндальф внятно ответит на единственный вопрос: каким способом он собирается потом вернуть Зеркало обратно?
- Я полагаю, - небрежно взмахнул рукою Гэндальф, - что проблемы следует решать по мере их возникновения. Почему вообще мы должны исходить из того, что они не пожелают возвращать Зеркало? За каким чертом оно им сдалось?
Наступило молчание; то есть такой беспредельной глупости Саруман и вправду не ожидал. А эти все, значит, считают, что так и надо… Ему показалось, будто он барахтается в ледяной каше мартовской полыньи; еще миг - и его утащит течением под ее кромку.
- Радагаст! Может, ты хочешь чего-нибудь сказать? - Это прозвучало как призыв о помощи.
Коричневая фигура вздрогнула, будто ученик, застигнутый воспитателем за списыванием домашнего задания, и неловко попыталась прикрыть рукавом плаща что-то на столе перед собой. Послышалось возмущенное стрекотание, и по руке Радагаста стремительно взбежал бельчонок, с которым тот, как видно, играл на протяжении всего совета. Он уселся было на плече у мага-лесовика, но тот, смущенный донельзя, прошептал ему что-то, нахмуря седую кустистую бровь, и зверек беспрекословно юркнул куда-то в складки одеяния.
- Саруман, голубчик… Ты уж прости меня, старого, я того… не очень, одним словом, вникал… Вы только не ссорьтесь, ладно?.. Ведь ежели еще мы начнем промеж собой собачиться, что ж в мире-то начнется, а? То-то… А насчет этих, ну, из Зачарованных лесов, ты уж, не обижайся, слишком… того… Я, помню, в молодости-то видал их, вестимо, издали - так по моему разумению они вполне даже ничего; конешно, со своей заумью - а кто без нее? Ну и с птахами да зверушками они завсегда душа в душу… не то что эти твои, мордорские… Я так себе мыслю, что оно вроде как и… того…
Вот так, резюмировал про себя Саруман и медленно провел ладонью по лицу - как будто пытался снять налипшую паутинку безмерной усталости. Единственный, на чью поддержку можно было рассчитывать. Бороться уже не было сил; все кончено - он подо льдом.
- Ты остался не в меньшинстве, а в полном одиночестве, Саруман. Конечно, все твои соображения крайне ценны для нас. - Теперь голос Гэндальфа был преисполнен фальшивого почтения, просто-таки сочился им. - Давайте сейчас же обсудим, как быть с Зеркалом, - это и впрямь непростой вопрос…
- Теперь это твои проблемы, Гэндальф, - тихо, но твердо ответил Саруман, расстегивая мифриловую пряжку у ворота. - Ты давно уже домогаешься Белого плаща - ну так возьми его. Делайте все, что находите нужным, а я выхожу из вашего Совета.
- Тогда твой посох утратит силу, слышишь! - прокричал ему в спину Гэндальф: видно было, что он по-настоящему ошарашен и перестал понимать своего вечного соперника.
Саруман, обернувшись, оглядел напоследок сумрачный зал Белого Совета. Край белоснежного плаща стекал с кресла на пол как посеребренная луною вода в фонтане; мифрил застежки послал ему свой прощальный блик и погас. И застыл на полпути устремившийся за ним Радагаст с нелепо растопыренными руками - маг сделался вдруг маленьким и несчастным, как ребенок, оказавшийся втянутым в ссору родителей. Вот тогда-то с его уст и слетела фраза, опять-таки удивительным образом совпавшая с той, что была сказана по сходному поводу в другом Мире: