…Йомер медленно ехал вдоль строя роханской и доламротской конницы, только что откатившейся назад после очередной - вот уже четвертой за этот день - безрезультатной атаки. Впрочем, назвать "строем" это угрюмое скопище частью раненых и поголовно - измученных до последнего предела людей и лошадей было весьма затруднительно. Он как раз пытался выправить забрало своего шлема, вмятое ударом харадримской булавы, когда ему доложили, что в последней схватке в числе прочих пал и Теоден. После победоносного Изенгардского похода старик вбил себе в голову, будто Йомер непременно воспользуется грядущей славой победителя Мордора и лишит его короны, а потому следует держать племянника под неусыпным присмотром. По этой причине он лично возглавил роханский поход на юго-восход, а перед самым сражением и вовсе отстранил популярного военачальника от руководства войсками. Король твердо решил победить в этой битве лично, "без сопливых", и, не слушая ничьих советов по поводу тактики, угробил в бессмысленных лобовых атаках цвет роханского войска, а теперь вот погиб и сам.
Принявший командование Йомер озирал угрюмые ряды рохирримов, коченеющих под пронзительным мартовским ветром: он чувствовал себя врачом, которому милостиво дозволили приняться за лечение, когда больной уже впал в кому. Самое обидное - мордорская армия пребывает в точно таком же, если не в худшем состоянии; опыт и безошибочное чутье полководца подсказывали ему, что сейчас один-единственный стремительный натиск решил бы исход сражения. Он ясно видел слабые места в оборонительных порядках противника, отлично представлял себе, куда следует нанести удар и как затем развивать успех - но знал при этом и другое: он сейчас не посмеет дать своим людям команду "Вперед!". Ибо есть железный закон: приказ можно отдавать лишь в том случае, когда ты уверен, что его станут исполнять, иначе - конец всему, на чем стоит армия. А этих - он ощутил с полной отчетливостью - сегодня в атаку больше не поднимешь; бесполезняк.
И тогда он остановил коня, велел всем спешиться - чтобы его видело побольше народу - и завел такую вот, странноватую для воина, речь:
- Все мы смертны, парни: чуть раньше, чуть позже - какая, хрен, разница? По мне, так интереснее - чего с нами приключится потом. Вы небось решили - командир ваш совсем схренел, нашел время, чтоб порассуждать о загробной жизни; а вот по мне - так самое время и есть. Когда ж еще-то? Мы ведь с вами ребята простые - живем в лесу, молимся колесу; пронесло - и думать забыл до следующего раза… А мнения тут, парни, бытуют шибко разные, но насчет одного вроде бы согласны все: там каждому воздается по его вере. Одним словом, ежели кто думает, что вот сгнил его труп - и ничего в Мире не осталось, окромя пригоршни праха, то именно так с ним и будет. В иных верах и еще того краше: будешь, к примеру, до посинения слоняться в виде тени по подземному царству - чем такая жизнь, лучше уж и вправду сгнить нахрен вместе со своей телесной оболочкой. Кое-кто собирается до скончания веков возлежать на зеленой травке в чудесном саду, пить божественный нектар и играть на лютне; неплохо, только, на мой вкус, скучновато. Но есть, парни, в Восходных странах замечательная вера - мне тут на днях поведал о ней один бродячий проповедник; то есть она вообще очень неплоха - без дураков! - но уж тамошний рай - это в аккурат по мне.
Огляделся - вроде слушают - и продолжил:
- Небесные чертоги, в них пир - куда там королевской свадьбе, вино - как из кладезя, но гвоздь программы, парни, - это такие гурании. Девки, которым вечно восемнадцать, красоты неописуемой… Про ихние достоинства - тут всякий сможет убедиться от и до, поскольку всей одежи на них - по золотому браслету. Ну а уж насчет потрахаться - на земле таких искусниц и близко не бывало!.. Но есть одна загвоздка: путь в этот чертог наслаждений открыт только людям праведной и безгрешной жизни; нас с вами, - он развел руками, - туда и на порог не пустят…
По рядам прошла слабая, но отчетливая рябь, возник и замер недовольный гул, кто-то в сердцах сплюнул - и тут надули! Но Йомер вскинул руку - и вновь настала тишина, нарушаемая лишь безжизненным шелестом прошлогодней травы.
- Вернее сказать - не пустили бы, но одна лазейка для таких раздолбаев, как мы с вами, все ж таки оставлена. В этой замечательной вере всякому, кто с честью пал в битве за правое дело - а кто посмеет сказать, что наше дело не правое? - все грехи списываются, и его автоматом причисляют к праведникам. Так что ежели кто решил войти в тот рай посредством будущей безгрешной жизни - флаг вам в руки, ребята! Я лично на такое не надеюсь, а потому собираюсь свести знакомство с гураниями здесь и теперь в качестве доблестно павшего - это когда ж еще представится такой случай? Так что приглашаю с собою всех, кто хочет и может, а прочим - счастливо оставаться!
Тут он привстал в стременах и громовым голосом воззвал куда-то ввысь, приложивши ко рту рупором латную рукавицу:
- Э-ге-гей, девки!!! А ну отворяйте ваш небесный бордель, хоть время и неурочное! Готовьтесь принять три лучших полка роханской кавалерии - ставлю голову против поломанной стрелы, что этих клиентов вы не забудете до старости! Нам пора в атаку, так что будем у вас на небесах минут через десять - как раз чтоб вам подмыться!
И случилось чудо - люди вдруг начали оживать! В рядах послышались смех и замысловатая брань: с правого фланга поинтересовались - можно ли на гурании словить триппер и если да, то долго ли его лечат в тамошнем раю? Подъехавший тем временем поближе к Йомеру дол-амротский князь Имрахиль - черноусый красавец, известный своими амурными похождениями, - адресовался к молоденькому левофланговому, зардевшемуся как маков цвет:
- Не тушуйся, корнет! Знающие люди говорят, будто в том заведении можно сыскать красотку на любой вкус. Для тебя там небось припасен целый табун романтических барышень - ждут не дождутся, чтобы ты почитал им стихи при луне!
Юноша под общий хохот покраснел еще сильнее и сердито сверкнул глазами из-под пушистых, совершенно девичьих ресниц. Йомер же тем временем крутанул коня так, что из-под копыт веером разлетелись земляные комья, и взмахнул рукой:
- По коням, ребята!! Тамошняя мадам уже небось послала за лучшим вином для новых клиентов. Клянусь хохотом Тулкаса, каждый из вас сегодня получит столько нурнонского, что сможет в нем утопиться - кто на небесах, кто на земле! Павших угостят Валары, живых - король Рохана. За мно-о-ой!!!
С этими словами он отшвырнул куда-то за спину изуродованный шлем и, не оглядываясь более, погнал коня вперед, к тому самому месту, где его наметанный глаз приметил в несокрушимом частоколе троллийской панцирной пехоты крохотную чужеродную заплатку - округлые темные щиты вастакских копейщиков. Встречный ветер свистел в ушах и трепал его слипшиеся от пота соломенные волосы; рядом, почти стремя в стремя, мчался Имрахиль.
- Черт побери, князь, наденьте шлем - справа лучники!!
- После вас, прекрасный сэр! - оскалился в усмешке тот и, крутанув меч над головою, прокричал сорванным от команд голосом:
- Дол-Амрот и Лебедь!
- Рохан и Белый конь! - откликнулся Йомер, а за их спиною уже разросся в величественное стаккато слитный грохот тысяч копыт: роханские и дол-амротские всадники двинулись в последнюю атаку - победить или умереть.
ГЛАВА 9
Всем известно, что вастакские пехотинцы - не чета троллийским; эти от удара Йомера поразлетались как кегли, и сверкающий клин конницы Заката с хрустом проломил панцирь мордорских оборонительных порядков. Чуть погодя в тыл мордорцам ударил второй клин - режущее острие из остатков серой фаланги Арагорна, заключенное в оправу из гондорских латников. Около шести вечера эти клыки сомкнулись в теле Южной армии, близ ее лагеря. На этом сражение как таковое закончилось, и начался разгром: исполинский костер, возникший на месте парка осадной техники, выхватывал из сгущающихся сумерек то застрявшую в грязи орокуэнскую повозку с ранеными, то сплошь утыканного стрелами мумака, мечущегося по полю, давя своих и чужих. Йомер, наткнувшийся посреди всей этой победной неразберихи на Арагорна, как раз церемонно обнимал под всеобщие победные клики собрата-полководца, когда заметил летящего к ним во весь опор всадника - давешнего застенчивого корнета. Парнишка, по совести говоря, показал себя молодцом - хоть к награде представляй. Когда рохирримы повстречались близ мордорского лагеря с остатками конницы южан, он съехался один на один с лейтенантом харадримов и, ко всеобщему изумлению, вышиб из седла чернокожего гиганта и сорвал с него багровый плащ со Змеем - тот самый, которым сейчас победно размахивал над головой. Спешившись в десятке шагов перед отечески оглядывающими его вождями, корнет сдернул шлем, тряхнул головою, будто норовистая лошадка, и по плечам его внезапно рассыпалась копна волос - вызолоченный вечерним солнцем ковыль роханских степей.
- Йовин! - только и сумел вымолвить Йомер. - Какого черта…
Юная воительница в ответ показала язык и, небрежно кинув брату харадримский плащ - тот так и остался сидеть в ошеломлении, прижимая к груди сестрин трофей, - остановилась перед Арагорном.
- Здравствуй, Ари, - спокойно сказала она, но лишь Ниэнна смогла бы назвать цену этого спокойствия. - Поздравляю тебя с победой. Теперь все отговорки насчет "воинского служения", как я понимаю, утратили силу. И если я больше не нужна тебе - скажи это прямо сейчас: клянусь звездами Варды, я тотчас перестану отравлять тебе жизнь.