Рабочее время в Женеве обычно начинается с семи утра, а потому на набережной возле комплекса ООН было пустынно. Служащие еще полтора часа назад разошлись по офисам, дети отправились в школы, и пейзаж оживляли лишь несколько унылых праздных туристов, зачем-то поднявшихся в такую рань, желая погулять по берегу. Люди в основном пожилые: опрятные немецкие бабушки, толстые американки с мужьями, одна дама явно из Южной Америки – смугла, ярко одета, очень громко говорит по-испански, что-то втолковывая не то камердинеру, не то телохранителю.
А вот быстро шедший вдоль поребрика человек в светлом бежевом плаще выбивался из общей благолепной картины. Маша заметила его издалека – мужчина буквально выбежал на набережную с одной из боковых улиц старинной части города, едва не налетел на чистившего камни набережной маленького колесного робота и, только оказавшись рядом с гулявшими людьми, замедлил шаг.
"Наверное, на работу опаздывает, – решила Семцова, отворачиваясь. Незнакомец перестал быть ей интересным. – Как бы мне не опоздать…"
Она покосилась на правое запястье, украшенное старинным "Ориентом" с сине-голубым циферблатом. Что ж, еще минут десять можно подышать свежим воздухом, а уж потом направиться по указанному в официальном приглашении комиссии адресу. Идти всего-то шагов пятьдесят.
– Мисс Семцова? – Голос тихий, запинающийся. – Выслушайте меня, пожалуйста.
Так. Маша развернулась всем корпусом и слегка напряглась. Спешивший незнакомец стоял прямо перед ней. Говорит по-английски с явным американским акцентом.
– Ну? – коротко спросила Маша. Она никогда раньше не видела этого человека, а общение с неизвестными людьми может быть чревато даже на улицах безопасной Женевы.
– Это вы Мария Семцова? – продолжал напирать мужчина. Глаза его были испуганными и красными, словно не спал целую ночь. Ощутимо пахло алкоголем, только не свежим, а скорее выпитым вчера вечером. Несмотря на то что человек одет в гражданское, чувствуется военная выправка.
– Да, это я. – Маша не собиралась вступать в долгие дискуссии.
– Вы эксперт комиссии по инопланетным видам жизни? – Слово "эксперт" человек произнес запнувшись, – Вы почти не ошиблись.– Маша говорила спокойно. Она уже поняла, что перед ней не уличный грабитель или мошенник. Последние, кстати, не рискуют появляться в тщательно охраняемой центральной городской зоне – здесь резиденции посольств, конторы ООН… И неизвестно, куда пронырливая швейцарская служба безопасности вмонтировала видеокамеры наблюдения – малюсенькие, с ноготок ребенка, бесцветные пластинки, передающие сигнал в управление.
– Моя фамилия Эрон. – Человек дохнул перегаром, склонившись к Машиному лицу. – Я был лейтенантом тюремной базы Фурия-161. Слышали такое название?
– Слышала,– подтвердила Семцова. – Погибшая тюремная колония? Вирусы?
– Какие вирусы?! – простонал Эрон. Он снял военное кепи песочного цвета с невыцветшим кружком на ткани (наверное, когда уволился из армии, пришлось спороть кокарду) и рукавом вытер лоб. Семцова заметила, что американец лысоват. По виду – лет сорок, не меньше. – Не было там вирусов! – Последнюю фразу он буквально выкрикнул.
– Я читала отчет Компании, – пожала плечами Семцова. – И все-таки что вам нужно?
– Вот. – Эрон сунул руку в карман и мгновенным движением вложил в ладонь Маши миниатюрную коробочку с дискетой. – Вы независимый эксперт. Доверять "Уэйленд-Ютани" или ООН нельзя. Замешано наше правительство… А вы – русская. Может быть, сумеете это опубликовать.
– А что здесь? – Маша посмотрела на дискетку. Стандартный биочип с памятью на искусственных нейронах. Может вместить океан информации.
– Видеозапись, – бросил Эрон. – Полет спасателя "Сулако", причина его катастрофы, все события на Фиорине…
– Где вы это взяли? – поинтересовалась Семцова, машинально отправляя дискету в карман куртки. – Почему отдали мне?
– Лейтенант Рипли разбилась на нашем планетоиде… Колонисты успели спасти только эту женщину. Она умерла потом. – Бывший тюремный охранник выплевывал фразы отрывисто и, как казалось, с трудом подбирал слова. – Я же сказал, что нужен независимый эксперт. Хиллиард и даже ооновцы, узнав об этих существах, все покроют. А я видел такую тварь. Не дай вам Бог столкнуться с ней нос к носу!..
– Какую тварь? – нахмурилась Маша. Она окончательно запуталась. Обе названных Эроном фамилии ей были знакомы: Рональд Хиллиард – это начальник отдела робототехники концерна "Уэйленд-Ютани", за создание андроидов типа "Бишоп" получивший Нобелевскую премию лет восемь тому, а Рипли… Ну да, разумеется! Та самая женщина, поставившая абсолютный рекорд пребывания в гиперсне. После того как ее корабль не то разбился, не то столкнулся с астероидом, американка Эллен Рипли катапультировалась на челноке и спала в криогенной капсуле лет шестьдесят. Или пятьдесят семь? Об этом много писали в журналах около трех месяцев назад. Что с ней сталось дальше – Семцова не знала. Одну сенсацию сменила другая, фамилия Рипли исчезла с первых полос, и дело постепенно забылось.
– Чужой организм,– выдавил Эрон.– Большой. Очень опасный… А? Что?
– У вас не будет зажигалки? – Пожилой седоволосый мужчина задержался возле Эрона и Семцовой, тронув американца за плечо. Последний вздрогнул.
– Н-нет, – заикнулся Эрон. – Я бросил курить.
– Простите.– Седоволосый турист кивнул и побрел дальше, в сторону лодочного парка.
– У меня есть зажигалка, – крикнула вдогонку Маша, но мужчина не обернулся. Да и черт с ним. Семцова глянула на Эрона: – Продолжайте.