Ещё мгновение назад он летел, ковылял на небольшой высоте, оставляя за собой неровную дымную полосу, затем блеснула — как померещилась! — синяя на синем вспышка, брызнули, закувыркались чёрные обломки, и невидимая сила медленно разорвала ракетоплан надвое.
Взорвался спиртобак — больше там взрываться было нечему.
Раз, и… Запоздалый звук тупо толкнул перепонки. Что-то прошелестело над головами и с лёгким треском ударило в корму. Сехеи не выдержал и отвернулся. «Всё, Хромой…» — бессильно подумал он, и в этот миг тёмные татуированные лица воинов исказились злобной радостью. Яростный вопль в сорок глоток!
Оказывается, не всё ещё было кончено. Из разваливающейся машины выпала чёрная человеческая фигурка. Летит сгруппировавшись — значит, жив. А впрочем… Жив! Фигурка раскинула руки, и над ней с неслышным отсюда хлопком раскрылось треугольное «крыло». Источник, кто же это? Анги или Хромой?
— Быстрей! — сквозь зубы приказал Сехеи.
Ити, не оборачиваясь, пронзительно выкрикнула слова команды, и стратег покосился на неё в раздражении. «Турбину запусти», — чуть было не процедил он, но вовремя сдержался. Конечно, Ити видней. Командир катамарана — она.
«Тахи тианга» («Стальная пальма»), косо раскинув пятнистые паруса, шёл вполветра, глотая одну за другой гладкие — в обрывках скользкой радужной плёнки — волны. Под острым штевнем малого — наветренного — корпуса шипела серая пена.
Часть хвостового оперения, подброшенная взрывом, всё ещё кувыркалась в воздухе. Лишь бы какой-нибудь обломок не зацепил пилота! Ему и так приходилось трудно — явно повреждённое, «крыло» заваливалось вправо, дымило и наконец вспыхнуло. В то же мгновенье пилот разжал руки и камнем полетел с десятиметровой высоты в воду. Хромой! Это мог быть только Хромой.
С наветренной стороны в десятке метров от катамарана пологую волну резал высокий кривой плавник. Плохо… Белая акула-людоед. В водах, прилегающих к Сожжённым островам, их видимо-невидимо. Кажется, только они и могут здесь обитать — остальная рыба плывёт брюхом кверху. Вон ещё один плавник, и довольно близко к Хромому…
Ити скомандовала, опять-таки не оборачиваясь. Она вообще никогда не оборачивалась, командуя. «У Ити-Тараи третий глаз меж лопаток — спиной видит…»
Высокая светлокожая девчушка-снайпер неспешной грациозной походкой перешла на палубу малого корпуса, на ходу подготовив оружие к стрельбе. Опустив раструб ракетомёта на плечо, привычно оглянулась, нет ли кого сзади…
Хромой, как всегда, вёл себя очень спокойно. Левой рукой он держался за обломок посадочного поплавка, в правой руке у него был нож. За борт полетел узловатый канат, и Хромого одним рывком выхватили из подёрнутой плёнкой воды. В последний момент он поджал ноги, и тут же из-под днища малого корпуса вывернулась брюхом вверх белая акула. Высокая светлокожая девчушка без выстрела проводила чудовище движением ствола.
Опытная, видать, девчушка. Чуть пониже ключицы — шрам, татуировка на груди перекрыта шнурком с шестью человеческими клыками. Хотя имеется на то давнее и категорическое распоряжение Старого: никаких ожерелий, никаких зубов на верёвочках…
Шевельнув четырьмя огромными плавниками, «Тахи тианга» слегка изменил положение, снова зачерпнули ветер пятнистые паруса, и боевая машина двинулась, не разворачиваясь, в обратный путь — за перевалившим зенит солнцем.
Хромой, сгорбившись, сидел на покрытой циновками палубе, и над его обожжённым плечом уже колдовала Ити — намазывала жирной желтоватой мазью. При этом губы её шевелились — будто и впрямь колдовала.
— Докладывай, — сказал Сехеи.