Вот никогда бы не подумал, что я на такое способен! Привыкли мы к цивилизации. Стали мягкими и терпимыми. То ли дело раньше, в Средние века. Там с несогласными особо не панькались. Добрая сталь, она, знаете ли, к мягкости и терпимости особо не располагает. Не раз я жалел о том, что живу не в те времена. И вот надо же было такому случиться - попал я. Попал конкретно. Ага! В те самые времена и нравы. И попал не я один. Други мои тоже влипли. И ладно бы, если бы это были просто те времена. А добавьте сюда еще и магию. Представляете этот коктейль?
Содержание:
Свободный полет 1
Снова полет 52
Стремительный полет 104
Примечания 156
Сергей Бадей
Клинок для героя
Свободный полет
Глава 1
Я сидел перед экраном монитора и уныло пялился в него. Мой непосредственный начальник, Скичко Иван Леонтьевич, восседая в дальнем углу офиса, свирепо сопел и косил на меня зверским взглядом опытного садиста и хладнокровного палача. Ему была известна моя страсть побродить по просторам Интернета, а также моя удивительная способность быстро и незаметно выскакивать из Сети при приближении начальника отдела. Специфика моей работы не позволяла начальству избавить Интернет от меня, а меня от Интернета. Иван Леонтьевич не терял надежды застукать меня за недозволенным занятием, а я, что вполне естественно, не терял бдительности. В отделе даже существовал тотализатор на предмет – "когда же его застукают?". По слухам, начальник отдела тоже в нем участвует, только через подставных лиц. Но до сих пор сторонники Скичко неизменно терпят поражение.
Вообще–то уныние мое было вызвано не тем фактом, что строгий взор начальника не давал мне возможности безоглядно окунуться в безмерные просторы Интернета, а тем, что я никак не мог решить, что же мне ответить на предложение Семы.
Этот тип заявился ко мне вчера в восемь вечера. Семен, он же Сема, он же Семка, он же Семен Семеныч, уже около восьми лет увлекается спелеологией. Спелеология – это такая наука, когда нормальные живые люди сами лезут под землю. Что там можно изучать, для меня покрыто мраком тайны, причем буквально. Темно там, как у… ну, продолжить может каждый в меру своего воображения. Не нравится мне это занятие. Наверное, у меня – как это называется? – клаустрофобия.
Однажды я вместе с Семой побывал на одной шахте. Ему надо было сделать какие–то замеры, а мне как раз делать было нечего. Убивал время на каникулах. Я тогда учился в институте, или, как сейчас принято эти заведения в угоду моде называть, в университете. Ну и поехал я с ним за компанию. А что? Сема, если не считать его бзика со спелеологией, парень – неплохой, веселый и компанейский. Опять же за девочками приударить не дурак. Да и деньги у него всегда водятся. Короче, он меня уговорил…
Да. О чем это я? Ах да! О клаустрофобии. Мы тогда спустились в шахту, и я сразу почувствовал себя не очень хорошо. Все время казалось, что мне не хватает воздуха и что эта масса земли над головой сейчас на меня рухнет, и я буду ею придавлен. Через три дня она таки рухнула и таки кого–то задавила, но, к счастью, я тогда уже был вне этого подземелья.
Так вот. Вчера Сема в очередной раз подъехал ко мне с предложением отправиться в какую–то пещеру в Карпатах. У меня как раз намечался отпуск, и я пока не знал, чем мне во время его заняться. На море не хватало денег. Да и не хотелось мне тратить время на возлежание под палящим солнцем среди огромной толпы таких же, как и я. А потом, время от времени, окунать свое покрытое праведным потом тело в грязные волны Черного моря. А тут Сема предлагает мне полный пансион, свежий горный воздух и незабываемые впечатления.
Начальник отдела куда–то вышел, и я сразу же залез в Интернет, разыскивая инфу по Карпатам. Рассматривал виды Карпатских гор и лесов, фотографии полонин и аккуратных гуцульских домиков. Все, решено! Еду! Точно!
Я вывалился из Интернета и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Как же хорошо на душе, когда решение наконец–то принято! Сразу же нахлынуло "чемоданное" настроение. Все рабочие неурядицы показались такими мелкими и незначащими на фоне предстоящего приключения. Сегодня же позвоню Семе, пусть рассчитывает на меня.
Вокзал встретил меня своим неизменным шумом, суетой и толчеей. Нескончаемые потоки приезжающих и отъезжающих создавали то самое столпотворение, что так подходит карманникам любых мастей. Безликий голос из громкоговорителей время от времени вносил свою лепту в увеличение беспорядка, сообщая что–то свое – о путях, платформах и о порядке вагонов от головы поезда. На перроне уже маялся Сема. Возле его ног громоздилась куча вещей, крайне необходимых для его спелеологической деятельности.
Увидев меня, он радостно заулыбался и, обозрев мое снаряжение, одобрительно кивнул. А что? Я уже не в первый раз с ним езжу. Знаю, что там, куда он меня затаскивает, нет ничего, что могло бы сойти за комфортное помещение. Как вы понимаете, в больших и благоустроенных городах нет пещер, если не считать канализации и метро, а там, где есть нерукотворные пещеры, нет больших и благоустроенных городов. Это аксиома!
Сема взгромоздил на себя свои пожитки. Меня всегда поражает, сколько он таскает с собой. Сема худощав и не производит впечатления очень сильного человека. В то время как его вещи весьма нелегки, Семен может таскать их с неутомимостью муравья на любые расстояния.
К моему удивлению, он направился к вагону СВ.
– Э–э–э! – мудро заметил я, увидев его маневр.
Проводник повторил это эхом, но уже с вопросительной интонацией, подозрительно воззрившись на наш не очень–то респектабельный вид. Все–таки в таких вагонах передвигается публика несколько иного вида. А наш вид явно отличался от общепринятого.
Сема остановился и захлопал себя по карманам. Когда он дохлопал до нагрудного, то извлек из него два билета. Билеты были именно в этот вагон.
– Ты всегда отличался экономностью, – сухо заметил я.
– Просто других не было, – оправдываясь, ответил Сема и протянул билеты проводнику.
– Не удивлюсь, если ты скажешь, что заказал лучшие номера в местной гостинице, – пробурчал я, начиная восхождение по лестнице в вагон.
И почему эти строители делают такие низкие платформы? У них что, с глазомером проблемы? Ведь видно же, что они (платформы) значительно ниже площадки вагона. На здоровье трудящихся, то есть меня, экономим? За мной пыхтел Семен, пытаясь протиснуть все свое снаряжение в слишком узкий для оного коридорчик.
Пока Сема вытаскивал необходимые атрибуты долгого путешествия в вагоне, а именно: жареная курица – 1 шт., вареные яйца – 6 шт., пиво – 2 бут. (не сомневаюсь, что в недрах его рюкзака имеется еще штучки четыре) и колода карт – 1 шт., я, устроившись на мягком диване, смотрел в окно на суету перрона.
По коридору пробежал проводник, прося провожающих покинуть вагон.
Где–то впереди я услышал гудок, и перрон плавно начал уплывать назад. А мы, что характерно, двигаться вперед, навстречу новым впечатлениям и неизбежной партии в подкидного дурачка.
За окном не спеша двигался вечерний пейзаж. Ну это в том случае, когда его не скрывали деревья лесопосадки по обеим сторонам железнодорожной колеи. Сразу чувствовалось, что вагон СВ – это вам не плацкартный. Ход очень мягкий, перестука колес практически не слышно. Мы потягивали чаек, принесенный проводником практически сразу после того, как поезд тронулся, и лениво перебрасывались картами.
Сема, со сдвинутыми на кончик носа очками, вглядываясь в карты, предпринял очередную попытку обратить меня в свою "спелеологическую" веру. А лично я никак не мог понять, какой смысл лазить по грязным, сырым и плохо освещенным пещерам, рискуя при этом конкретно заблудиться. Сема же горячо утверждал, что это наука. Риск минимальный, если есть карта, а она таки есть. Найти и открыть что–то, доселе неизвестное, что может быть выше? Я заявил, что выше может быть только полноценный отдых на природе. И вот именно этим я и собираюсь заняться, пока Семен будет ползать по своим пещерам. Сема оскорбленно насупился, но через некоторое время оттаял и предложил мне спуститься в пещеру в, так сказать, ознакомительных целях. Я, подумав, что такая экскурсия будет неплохим разнообразием, согласился, даже не подозревая, к чему это приведет. Лучше бы я поехал на море!
Комфорт закончился по прибытии в славный городок Трускавец. Двое мужиков хмурого вида, которых Семен отрекомендовал как Степана и Михайло, сноровисто побросали нас и наши вещи в видавший виды уазик и лихо вырулили на горную дорогу. Хотя сказать, что это была дорога, не совсем верно. Это называлось дорогой, но, по сути, ею не было. Это была пыточная полоса, на которой наши провожатые попытались вытряхнуть из нас все, что в нас еще оставалось. Ну почему дороги к пещерам все такие плохие? Разве трудно оборудовать к каждой пещере по аккуратненькой дорожке? Впрочем, быть может, это сделано специально для того, чтобы подготовить славных спелеологов к предстоящим трудностям. Или отбить охоту преодолевать дальнейшие трудности. Это уж кому как повезет. Это самоубийственное путешествие продолжалось на протяжении пяти часов. Причем каждый раз, когда я спрашивал: "Ну что, еще далеко?" – следовал неизменный ответ: "Та ни, це отуточки, поряд!" Что означало типа – нет, недалеко, где–то здесь, рядом. Из чего я сделал вывод, что мы мотаемся вокруг этой самой пещеры, но вот уже пятый час не можем ее найти. На мой разумный совет вернуться в Трускавец и продолжить поиски на следующий день с утра Сема только зашипел.