Не так уж они, если разобраться, напоминали деревья. Стволы были будто из полированного мрамора. Ветви располагались параллельно земле на равном расстоянии друг от друга и все разом поворачивали вверх под прямым углом. Наконец, листья были плоскими, как у кувшинки, трех-четырех метров в поперечнике и формой напоминали след лапы.
Так что тут было безрассудством, а что перестраховкой? Путеводителя по Фемиде не существовало, и опасные места не были размечены флажками. Но без исходных посылок Сирокко просто не могла двигаться, а двигаться было пора. Она уже проголодалась.
Стиснув зубы, Сирокко добрела до ближайшего дерева. От души шлепнула по стволу ладонью. Дерево осталось на месте, совершенно равнодушное к ее выпаду.
- Дерево как дерево, - озвучила она поспешный вывод.
Затем Сирокко исследовала дыру, из которой недавно выползла.
Вот она, свежая рана в аккуратном травяном покрове. Вокруг раскиданы комья почвы, скрепленные корневой системой. Остаточная дыра глубиной всего с полметра; осыпавшиеся стенки заполнили прочее пространство.
- Что-то пыталось съесть меня, - вслух решила Сирокко. - Что-то подъело все органические части скафандра, все мои волосы, а затем извергло шлаки, в том числе и меня.
Мимоходом она в кои-то веки порадовалась тому, что неизвестное существо классифицировало ее как шлак.
Да, зверюга явно была дьявольской. Еще тогда, на корабле, они выяснили, что наружная часть тора - та земля, на которой она теперь сидела, - имела не более тридцати километров в глубину. Однако таящаяся в ней тварь оказалась достаточно крупной, чтобы зацепить "Мастера Кольца". А ведь корабль находился на орбите, удаленной от Фемиды на четыреста километров. Сирокко провела некоторое время в брюхе монстра и невесть как доказала, что переваривать ее не стоит. Тогда тварь протащила ее сквозь землю до этого самого места и извергла.
Но где же тут смысл? Если тварь сумела переварить пластик, почему ей было не умять и Сирокко? Что, капитаны звездолетов слишком жесткие?
Она стрескала целый корабль, начиная от таких роскошных ломтей, как машинный отсек, и кончая крошечными осколками стекла, мусором, облаченными в скафандры фигурками со вмятинами на шлемах…
- Билл! - Собрав все силы, Сирокко вскочила на ноги. - Билл! Я здесь! Я жива! Где ты, Билл?
В отчаянии Сирокко обхватила голову. Только бы избавиться от этой мути, что так замедляет течение мыслей. Нет, про команду она не забыла - просто до сих пор не могла связать своих товарищей с новорожденной Сирокко - той самой, что, голая и безволосая, стояла теперь на теплой земле.
- Билл! - крикнула она снова. Прислушалась. Затем подкосились ноги, и она резко села, судорожно хватая руками траву.
Спокойно. Подумай. Скорее всего, тварь обошлась с ним как с еще одним обломком. Но он был ранен.
Так ведь и она тоже, вдруг вспомнила Сирокко. Но внимательно осмотрев бедра, не нашла даже синяка. Это ни о чем не говорило. Кто знает, сколько она торчала в брюхе у монстра - пять месяцев или пять лет?
И в любое время из-под земли мог выбраться еще кто-нибудь. Где-то там, внизу, примерно в полутора метрах от поверхности, у этой твари было нечто вроде экскреторного вывода (или, скажем, заднего прохода). Если подождать и если этому существу не нравится вкус не только капитанов кораблей по имени Сирокко, но и всех остальных людей, - тогда команда вполне может вновь воссоединиться.
Усевшись поудобнее, Сирокко принялась ждать.
Через полчаса (или всего лишь минут через десять?) ожидание вдруг показалось ей лишенным всякого смысла. Ведь тварь-то гигантская! Она оприходовала "Мастера Кольца" как послеобеденную карамельку с ментолом. Наверняка она занимает солидную часть подземного мира Фемиды, и глупо думать, что одна дырка может справиться со всем движением на линии. Скорее всего, есть и другие - разбросанные по немалой округе.
Чуть позже пришла другая мысль. Мысли двигались медленно, были не очень связными - но Сирокко была благодарна уже за то, что они вообще имели место. Новая мысль была предельно проста: ей хочется попить, поесть и смыть с себя грязь. Сейчас ей больше всего на свете хотелось воды.
Земля полого шла вниз. Сирокко могла бы поспорить, что где-то внизу есть речка.
Поднявшись, она поворошила ногой кучку металлолома. Все тащить было тяжеловато, но эти железки были ее единственными орудиями. Сирокко выбрала кольцо поменьше, затем подобрала самое большое, которое было частью шлема и все еще несло на себе остатки электронной аппаратуры.
Немного, но должно хватить. Повесив большое кольцо на плечо, Сирокко пустилась вниз по склону.
Озеро подпитывала горная речка, падавшая с двухметрового уступа и бежавшая потом через узкую лощину. Могучие деревья здесь совсем закрывали небо. Стоя на камне у самого озерца, Сирокко пыталась прикинуть его глубину и решала, стоит ли туда прыгать.
Мыслями все и ограничилось. Вода была чистой, но кто мог знать, что там водится? Тогда Сирокко перепрыгнула гребень, собственно, и образующий водопад. При четверти g труда это не составило. Несколько шагов - и она уже на песчаном бережку.
Вода оказалась теплой, сладкой, шипучей. Ничего вкуснее Сирокко в жизни не пробовала. Напившись до отвала, она присела на корточки и принялась оттираться песком, в то же время опасливо поглядывая по сторонам. На водопоях всегда держи ухо востро. Закончив с мытьем, Сирокко впервые после пробуждения почувствовала себя человеком. Она уселась прямо на мокрый песок и принялась болтать ногами в воде.
Вода была холоднее воздуха или земли, но все равно на удивление теплая - особенно если учесть, что наполняла она горную речушку, берущую исток не иначе как в леднике. Тут Сирокко поняла, что это объяснимо, если источник тепла на Фемиде находится там, куда они его предположительно и поместили: внизу. Солнечный свет на орбите Сатурна почву особенно не прогревал. Но треугольные пластины радиатора, располагавшиеся теперь далеко под ней, наверняка призваны были улавливать и хранить солнечное тепло. Мысленному взору Сирокко предстали полноводные горячие реки, бегущие в нескольких сотнях метров под землей.
Следовало двигаться дальше - но в каком направлении? Не исключено, что прямо. Идти против течения пришлось бы в гору. Вниз идти легче, и этот путь наверняка выведет на ровную местность.
- Решай, решай, - бормотала Сирокко.
Тут взгляд ее упал на металлолом, который она тащила с собой весь… что "весь"? Весь день? Или все утро? Так время здесь не измерялось. Можно было говорить только о прошедшем времени - а сколько его прошло, Сирокко понятия не имела.
Она снова взяла в руки кольцо от шлема. На лбу собрались задумчивые морщинки.
В скафандре когда-то имелась рация. Даже не допуская мысли, что тонкая аппаратура прошла весь этот кошмар в целости и сохранности, Сирокко стала ее искать. И нашла! Вот крошечная батарейка и то, что осталось от тумблера, - во включенном положении. Большая часть рации состояла из кремния и металла, так что слабая надежда все же оставалась.
Сирокко еще раз все осмотрела. Где же тут динамик? Должен быть такой маленький металлический рожок - остаток наушника. Она отыскала его и поднесла к уху.
- …пятьдесят восемь, пятьдесят девять, девять тысяч триста шестьдесят…
- Габи! - Испустив дикий вопль, Сирокко подскочила как кузнечик, но знакомый голос, явно ее не слыша, продолжал свой отсчет. Тогда Сирокко встала на колени у плоского валуна, расположила там остатки шлема и, одной рукой прижимая к уху динамик, дрожащими пальцами другой принялась перебирать детальки. Наконец удалось выискать микроскопический ларингофон.
- Габи, Габи, пожалуйста, ответь. Ты меня слышишь?
- …восемьдесят… Рокки! Рокки, ты?
- Я, я. Где… где ты… - Усилием воли Сирокко заставила себя успокоиться, сглотнула комок и продолжила: - Ты как? А остальных ты видела?
- Господи, капитан… Неужели все худшее уже… - Голос ее сорвался, и до Сирокко донеслись рыдания. Потом Габи разразилась бессвязным потоком слов: как она рада ее слышать, как ей было одиноко, как она думала, что только одна и выжила, пока не прислушалась к рации и не расслышала звуки.
- Звуки?
- Да-да, еще кто-то из нас жив - если это, конечно, не ты ревела.
- Я… Ч-черт, ну да, я немного поревела. Наверное, это я и была.
- По-моему, нет, - возразила Габи. - Я почти уверена, что это Джин. Иногда он еще и поет. Господи, Рокки, как же я рада тебя слышать.
- Ага. И я тоже. Очень. - Ей снова пришлось перевести дыхание и расслабить руки, судорожно вцепившиеся в кольцо. Голос Габи как будто приходил в норму, а вот Сирокко оказалась на грани истерики. И ей это здорово не нравилось.
- Со мной тут такое было, - говорила тем временем Габи. - Знаешь, капитан, ведь я умерла. И попала в рай. Причем я никогда не была религиозна, но тут…
- Габи, успокойся. Возьми себя в руки.
Какое-то время Габи молчала и шмыгала носом.
- Ничего, я сейчас, сейчас. Извини.
- Да ладно. Если тебе пришлось пережить то же, что и мне, то я тебя прекрасно понимаю. Так где ты сейчас?
Молчание, потом неожиданный смешок.
- Знаешь, тут во всей округе ни одного дорожного знака, - сказала Габи. - Ладно. Ущелье, не очень глубокое. Полно валунов, а внизу речушка. По обеим сторонам такие смешные деревья.
- То же самое вижу и я. Не исключено, что мы в одной лощине. А куда ты идешь? Шаги считаешь?
- Ага. Вниз по течению. Если выберусь из этого леса, мне пол-Фемиды будет видно.
- И я о том же подумала.
- Нужна пара ориентиров, чтобы понять, по соседству мы или нет.
- Наверняка по соседству - иначе бы мы друг друга не слышали.