Босс осторожно положил голову любимой зверушки на землю, поднялся на ноги и целую минуту молча смотрел на поверженного Глипа. После этого он перевел взгляд на нас.
За время работы на Синдикат я встречал всего нескольких людей, способных навести на вас страх простым взглядом. Я даже сам пользовался этим, когда того требовала ситуация. Но за всю свою жизнь я не видел такого вгоняющего в страх взгляда, которым одарил нас босс.
- Ладно, - произнес он негромким и до ужаса ровным голосом. - Я желаю знать, что здесь произошло. И немедленно!
Помните, как я сказал, что когда Нунцио отправился за боссом, мне показалось, что время текло медленно. Так вот, теперь оно почти остановилось... и до того, как кто-то что-то сказал, прошли годы.
Первым нарушить молчание осмелился Ааз:
- Прежде всего... партнер...
- Не сейчас, Ааз, - остановил его босс, не сводя с нас взгляда.
- Как хочешь, - пожал плечами Ааз. - Просто я подумал, что ты захочешь позаботиться о Глипе, прежде чем начинать разборку.
- Позаботиться о Глипе?! - резко вздернул голову босс. - Но разве он не?.. Я хочу сказать...
Ааз наморщил лоб, но мгновение спустя его физиономия прояснилась.
- А, понятно, - сказал он. - Ты решил... - Он даже слегка фыркнул. - Успокойся, партнер. С ним все будет в порядке. Парень просто в отключке от шока и всего такого.
- Но стрела?..
- Драконы - ребята крепкие, - улыбнулся Ааз. - Кроме того, большинство людей не знакомы с их анатомией. Стрела засела далеко от сердца. Как только мы ее извлечем, зверек пойдет на поправку.
Должен честно признать: я принадлежу к числу тех, кто, по словам Ааза, ни дьявола не понимает в строении драконов. Однако это вовсе не повлияло на скорость моих мыслительных процессов.
- Нунцио! - рявкнул я. - Тащи сюда Машу! И пусть она прихватит мазь, которой лечила мою рану. Осса! Поищи в округе фургон, достаточно большой, чтобы вместить Глипа. Надо доставить его в стойло. Если кто-то начнет отказываться, убеди его. Если не сработает, скажи, что ему придется иметь дело со мной.
Я еще не успел моргнуть, как оба умчались прочь.
- Не могу ли я вам помочь? - спросил один из делегатов, подойдя ко мне.
- Каким образом? - спросил я и напрягся, пытаясь вспомнить, как его зовут. - Ведь вы...
- Таккер, - сказал он. - Я повар. Я слышал, как... зеленый джентльмен сказал о том, что надо удалить стрелу. Я довольно хорошо обращаюсь с ножом и немного знаком с анатомией диких животных... впрочем, если говорить о драконах... то...
- Хорошо. Стой здесь и не рыпайся, пока не появится Маша.
- Маша? - переспросил он.
- Не волнуйся. Как только она прибудет, ты сразу ее узнаешь.
После этого началась рутинная деятельность. Таккер не обманул и удалил стрелу из тела зверушки с минимальной потерей крови. Маша оказалась тут как тут со своей мазилкой, и к тому времени, когда мы приступили к погрузке Глипа в фургон, его рана уже начала затягиваться.
Я еще не совсем отдышался после погрузочных работ (Глип выступает вовсе не в легком весе), когда ко мне подошел Робб.
- Гвидо, - сказал он, - мы с ребятами решили снять пару комнат в постоялом дворе на подходе к замку. Коль скоро все пошло кувырком, думаю, что наша встреча со Скивом может подождать до завтра.
- Скорее всего ты прав, - ответил я. - Но я весьма сожалею. Вам приходится ждать, проделав столь долгий путь.
- Вообще-то встреча становится теперь простой формальностью. Я не сомневаюсь, что мы сможем с ним договориться. Должен признать, твои слова нашли полное подтверждение.
- Какие еще слова? - совершенно искренне изумился я.
- О том, что Скив отличный парень и гораздо более разумен, чем мы все полагали. Переговоры для него дело нехитрое, и нас он без труда мог бы облапошить, но мы получили солидные доказательства его глубокой порядочности. - Он помолчал немного, покачал головой и продолжил: - Парнишка был серьезно расстроен тем, что случилось с драконом, и для этого, надо сказать, у него были все основания. Он по-настоящему хотел нам врезать, и никто не смог бы его остановить. Но даже находясь в бешенстве, он прежде всего потребовал объяснений, пожелал услышать нашу версию случившегося. Затем, когда оказалось, что его дракон всего лишь ранен, он целиком отдался заботе о своей зверушке, не помышляя о наказании или мести. Для меня после этого он стал великим человеком!
- Да, он такой, наш босс, - сказал я с легкой улыбкой.
- Кроме того, о человеке многое говорит и то, какие друзья его окружают, - улыбнулся Робб. - Хотя вся ваша команда довольно страхолюдна, если смотреть со стороны, но все равно видно, что все вы ребята славные, беспредельно верные Скиву. Гораздо более, чем того требуют отношения работодателя и служащего. Это очень хорошо говорит о нем... и о вас.
Прежде чем я успел что-то произнести, он протянул руку, которую я охотно потряс. После этого Робб повернулся, чтобы воссоединиться с остальными делегатами.
Глядя ему в спину, я не сразу усек, что кто-то встал со мной рядом.
- О! - сказал я, повернув голову. - Привет, босс.
- Привет, Гвидо. Мне кажется, ты только что собирался поведать мне, что происходит. Давай немного прогуляемся, и ты на ходу мне все расскажешь.
Так я и поступил.
Я рассказал ему обо всем, что мы делали с того момента, когда вернулись с Извра, подвергнув содержание повествования лишь весьма легкому редактированию.
Когда рассказ закончился, он долго хранил молчание.
- Прошу за все прощения, босс, - наконец не выдержал я, желая добиться от него хоть каких-нибудь комментариев.
- Нет, Гвидо, - сказал он. - Это я должен просить у вас прощения.
С этими словами он повернулся и двинулся в сторону конюшни.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Среди моих лучших друзей имеются драконы.
Зигфрид
Великий Скив. Что за дурацкая шуточка! Если в моей жизни и были моменты, когда я чувствовал себя менее великим, чем сейчас, то я об этом, наверное, запамятовал.
Ирония ситуации заключалась в том, что какой-то час назад я чувствовал себя на вершине мира. Я сообщил королеве Цикуте, что не хочу на ней жениться, и сумел при этом выжить. Я не только остался жив, но и избежал страшной угрозы ее отречения, которое, если бы состоялось, вынудило бы меня управлять королевством в одиночку. Впервые за много месяцев я был полностью свободен от каких-либо обязательств или обязанностей. Я в буквальном смысле чувствовал себя на седьмом небе.
После этого выстрелили в Глипа. Это, в свою очередь, позволило мне узнать, что моя команда решала целую кучу проблем, даже не поставив меня в известность. Мои друзья поставили себя под огонь ради того, чтобы я не тревожился.
Меня очень огорчало сознание того, что отныне я не мог полностью доверять своей команде. Я не мог доверять им хотя бы потому, что они перестали доверять мне и не сообщали честно и открыто о том, что происходит.
Я ощущал некоторую растерянность и чувствовал себя каким-то незащищенным. Так бывает почти всегда, когда на меня одновременно наваливается куча проблем. Поэтому я отправился в конюшню поплакаться на плече Глипа.
Он, естественно, спал. Оправлялся от шока, как сказала Маша. Убедившись, что Глип устроился вполне удобно и что его рана заживает, я снова предался размышлениям.
Я люблю конюшню потому, что туда очень редко кто-нибудь заходит. Мне сказали, что людей отпугивает запах, но если вы провели несколько лет в обществе любимого домашнего дракона, от аромата дыхания которого загнулся бы сам могильный червь, амбре скотного двора и тем более конюшен вас совершенно не тревожит. Одним словом, конюшня - то место, где я могу побыть в одиночестве. Место, где...
- Привет, Скив!
Я даже не обернулся на голос, поскольку сразу его узнал.
- Значит, ты все-таки нашла меня, Банни. Что теперь? Еще куча ведомостей? Неужели Гримбл, представляя бюджет, снова ошибся в десятых долях процента?
Она не ответила, и мне все-таки пришлось повернуться в ее сторону.
Ее формы, как всегда, были великолепны, и их созерцание не могло не доставлять удовольствия. Но в этот момент Банни почему-то смотрела в землю и при этом слегка дрожала.
- Вообще-то, - еле слышно сказала она, - я пришла посмотреть, как чувствует себя Глип, и вовсе не хотела тебе мешать. Оставляю тебя в одиночестве, а на Глипа взгляну позже.
С этими словами она повернулась, чтобы уйти.
- Постой, Банни! Прости меня. Я вовсе не хотел на тебя рычать. Это... Просто день выдался тяжелый. И все.
Банни остановилась и, стоя спиной ко мне, спросила:
- Так ты хочешь, чтобы я ушла, или нет?
- Да. Нет. Не знаю, - заикаясь, произнес я. - Я настолько вывернут наизнанку, что действительно ничего не знаю.
- В этом, видимо, и заключается суть проблемы, не так ли? - спросила она, поворачиваясь наконец ко мне лицом. - Если ты не знаешь, чего хочешь, как, по-твоему, об этом могут знать другие?
- Это еще не все, - сказал я. - Теперь я даже не знаю, кому можно доверять.
- Неужели только потому, что Гвидо, Нунцио и прочие затеяли крошечную операцию, не поставив тебя в известность?
- Ты, выходит, слышала об этом? - спросил я, а когда на меня вдруг накатило озарение, добавил: - А может быть, ты знала об этом с самого начала?
- Если честно, то я об их предприятии ничего не знала. Они, видимо, решили, что я почувствую себя обязанной поставить тебя в известность.
- Это греет душу.
- Неужели? - сказала она. - Хочу быть до конца честной с тобой, Скив. Если бы они включили меня в свою компанию, я бы их планы поддержала.