Атланты - потомки пришельцев с планеты Ассар, телепаты. Гибель Атлантиды - результат эксперимента по растапливанию льдов на севере страны.
© С.Литвин
Александр Шалимов. Музей Атлантиды
Повесть
Эту удивительную историю рассказал дон Антонио Сальватор ди Ривера - старый лингвист и хранитель музея в Порто-Альтэ на острове Мадейра. Где в ней кончается правда и где начинается вымысел, предоставляю судить самим читателям.
Портрет датирован 1889 годом, то есть написан задолго до появления известной работы Альберта Эйнштейна об относительности времени. Кроме того, торопливость, с которой настоятель монастыря поспешил овладеть ключами от подземелья...
Впрочем, начну по порядку.
* * *
Мы проводили океанографические исследования в Атлантике по программе Международного геофизического года. В Бискайе попали в сильнейший шторм. Ураган повредил рулевое управление и угнал легкую шхуну далеко на юго-запад. В Фуншал мы зашли чиниться и проторчали там более двух недель.
Моя специальность - геология моря. Очутившись на Мадейре, я старался не потерять времени даром. Целые дни бродил по скалистым кряжам, сложенным вулканическими породами. Радовался, что могу поближе познакомиться с кусочком океанического дна, превращенного движениями земной коры в небольшой гористый остров.
Влажный зной полудня заставил меня однажды изменить маршрут. Я спустился с обрывистого хребта к прибрежному селению, черепитчатые крыши которого выглядывали из густой зелени над тихой голубой бухтой.
В маленьком кафе полуголый кельнер-мулат с шапкой курчавых черных волос и большой серебряной серьгой в левом ухе объяснил на смеси французского и английского языков, что селение называется Порто-Альтэ, что здесь живут рыбаки, виноделы и рабочие консервных заводов, что осенью в Порто-Альтэ приезжают туристы из Европы и Америки.
- Масса туристов, сэр, - тараторил кельнер, наливая в большой граненый бокал мутноватое местное вино. - Музей, сэр. Другого такого нет на свете. Каждому интересно поглядеть... Атлантида, сэр... Подлинная, без малейшей подделки... Мсье слышал? Милосердный господь прогневался на Атлантиду и послал всемирный потоп. Все утонули, кроме самых ловких пройдох. Те спаслись на нашем острове... Мсье не верит? Провались я вместе с таверной, если вру... Это случилось давно. Тогда не было ученых, которые описали бы все это... Но кое-что попало в библию... Мсье захочет посетить музей и сам убедится... Еще бокал вина, сэр?..
Я поблагодарил, расплатился и вышел на набережную под неподвижные кроны остролистых пальм. На пути к пляжу заметил здание из серого пористого камня. Оно стояло в стороне от остальных строений поселка, тесно сбившихся на крутом прибрежном склоне. За густым запущенным парком, окружавшим здание, белели башни монастыря. В полуразрушенной ограде парка была калитка. Возле нее надпись по-английски и португальски - "Исторический музей".
Пляж находился в нескольких шагах. Выкупавшись, я прилег на шезлонге под парусиновым тентом. Чуть шелестели волны. Воздух был горяч и неподвижен. Я лениво подумал, что пройдет еще не менее трех часов, пока жара начнет спадать. Серое здание снова привлекло взгляд. Что, если зайти в этот музей? Там под каменными сводами в непроницаемой тени старого парка могла сохраниться прохлада...
От калитки к зданию музея вела дорожка, вымощенная белыми мраморными плитами. В щели между ними пробивалась трава. У входа никого не было. В сумрачном круглом холле царила прохлада. В углу дремал старик-привратник. Я снял шляпу. Вытер платком мокрый лоб. Старик продолжал дремать. Я осторожно тронул его за плечо. Он поднял голову, глянул на меня красными слезящимися глазами. Молча взял монету и жестом пригласил войти.
В залах было тихо, пахло мышами. Поскрипывали старые половицы. На стенах висели морские карты времен Колумба и Васко де Гамы, обрывки пергаментов. По углам поблескивали рыцарские доспехи. В запыленных витринах рядом с осколками греческих амфор лежали грубые изделия из слоновой кости. Возле старинной подзорной трубы красовались коллекция ярких бабочек с Амазонки и причудливые ветви кораллов. Все вместе взятое было похоже на запущенный антикварный магазин, хозяин которого давно потерял надежду продать хоть что-нибудь из этого залежалого хлама.
Пожелтевшие этикетки объясняли на нескольких языках, какие сокровища выставлены для обозрения. "Подлинный боевой меч Фердинанда Кортеса, щедро принесенный в дар музею преподобным отцом Алонзо, настоятелем монастыря Пресвятой Девы; год 1798". "Коллекция кристаллов и руд, собранных на островах Южной Атлантики И. Форстером, натуралистом и спутником прославленного капитана Джеймса Кука; год 1775". "Канделябр, принадлежавший Людовику XIV, переданный в дар музею его превосходительством графом...", дальше надпись была засижена мухами и не читалась.
Мое внимание привлекла мастерски выполненная модель старинного судна. Надпись гласила, что это модель каравеллы Христофора Колумба, сделанная руками его спутника корабельного плотника Диего Сантиса в 1496 году. Разглядывая изящную игрушку, я заметил едва различимое клеймо на медной обшивке киля. Карманная лупа помогла без труда прочитать надпись: "Роттердам. Прейс и Сын. Фабрика моделей. 1928 год". Я продолжал осмотр, уже не обращая внимания на витиеватые пояснения, каллиграфически начертанные на нескольких языках.
В последней комнате висели потемневшие от времени картины. Я прошелся еще раз по тихим безлюдным залам. Ни единого предмета, который мог быть связан с исчезнувшей культурой атлантов! Неужели кельнер так нагло надул меня? Признаться, я и не ждал ничего особенного: несколько загадочных черепков, какая-нибудь плита, выброшенная океаном... Но чтобы совсем ничего!
Чуть раздосадованный я возвратился в холл. Сторож продолжал дремать в своем углу.
- Атлантида, - громко сказал я, подходя. - Где Атлантида?
Он, не открывая глаз, молча протянул высохшую темную ладонь.
- Уже заплачено, - возразил я, - но Атлантиды там нет.
Старик медленно приподнял красные без ресниц веки, внимательно поглядел на меня слезящимися глазами, что-то пробормотал.
Я молча ждал.
Он, кряхтя, приподнялся, с трудом распрямил сгорбленную спину. Он был очень стар и сам походил на древний музейный экспонат. Клочья седых волос торчали на высохшем черепе. Длинный горбатый нос уходил к острому подбородку. Тонкие бескровные губы были плотно сжаты. Заношенный черный костюм измят и покрыт пятнами.
Прихрамывая, он ступил несколько шагов и спросил что-то по-португальски.
- Не понимаю, - сказал я по-французски. - Может быть, вы говорите еще на каком-нибудь языке?
Старик насмешливо хихикнул.
- Еще на каком-нибудь языке! - повторил он, копируя мой акцент. - Ты не француз, конечно... Откуда ты?
- Я - русский... Из Советского Союза.
Он обернулся и некоторое время молча глядел на меня, чуть приподняв веки.
- Знаю, - сказал он наконец. - Ты с той шхуны, которая стоит в Фуншале... Несколько лет назад здесь был один русский... Зачем тебе Атлантида? - вдруг закричал он, сверкнув глазами. - Что ты знаешь о ней? Ее надо искать там, там, понимаешь, - он указал костлявым пальцем в открытую дверь, за которой синела гладь океана. - Вы, русские, могли бы... Надо только верить... Верить и хотеть...
- Простите, - сказал я, делая шаг к выходу.
- Куда же ты? - снова закричал старик. - Ты хотел видеть Атлантиду... Идем!..
Мне стало не по себе, и я невольно отступил.
- Не бойся, - сказал он, словно читая мои мысли. - Я еще не окончательно спятил... Ты хотел видеть Атлантиду. Иди, смотри...
Он отворил маленькую дверь в стене. За дверью наклонный коридор вел в тускло освещенные красноватым светом залы.
Я колебался, почти не сомневаясь, что имею дело с безумцем.
- Иди, иди, - повторил старик. - Ты хотел видеть Атлантиду... - И он тихонько рассмеялся.
Потом заковылял к стоящему в углу креслу, сел в него и закрыл глаза.
* * *
Я шагнул в коридор со смешанным чувством любопытства и раздражения, уверенный, что снова окажусь одураченным.
Дойдя до середины коридора, оглянулся. Старик дремал в своем кресле. Коридор вывел меня в полутемную комнату с низко нависающим сводом. Окон в ней не было. Тусклый свет проникал через широкую арку дверей из соседнего зала. Слева от входа, прямо на каменном полу лежала часть огромной мраморной колонны с резной капителью, испещренной ходами моллюсков-камнеточцев. Справа в стену была вделана массивная мраморная плита, покрытая надписями. Я подошел ближе. Боковое освещение придавало необыкновенную рельефность буквам, высеченным на белом мраморе. Надпись была на двух языках - латинском и греческом.
С трудом вспоминая смысл давно забытых латинских слов, я скорее догадался, чем прочел: "Кто бы ты ни был, пришелец, проникнись трепетом, ибо стоишь на пороге величайшей тайны мира, в котором рожден. Все, что увидишь здесь, возвращено океаном, поглотившим могущественнейшую державу Земли. История народов и стран была бы иной, если бы ее продолжали писать атланты... Но они исчезли, и из крупиц оставленных ими знаний выросли науки и искусства Нового мира".
Далее шли пространные цитаты из Платона, впервые рассказавшего людям об Атлантиде.