Страна Беловодье - Марик Лернер

В глухом лесу, на берегах могучей реки, вдалеке от многолюдных княжеств жизнь течет медленно и однообразно. Случайное стечение обстоятельств заставляет молодого парня пуститься в дорогу. А вокруг отнюдь не рай. Чтобы хорошо жить, требуется пролить реки пота и добавить туда немало крови. Своей и чужой. Да и земля обетованная имела свое исконное население до появления славян. И не всегда те аборигены дружелюбны. А некоторые из них и вовсе не люди. Сказочные персонажи оказались вовсе не выдумкой, и у них на людей свои виды, не всегда понятные.

Содержание:

• Глава 1. Неожиданные происшествия 1

• Глава 2. Дальние планы 3

• Глава 3. Обычные проблемы 6

• Глава 4. Новый знакомый 9

• Глава 5. Подозрительный лектор 12

• Глава 6. Конец ожидания 14

• Глава 7. Сеземцы 17

• Глава 8. Поручение 20

• Глава 9. Настоящий волхв 22

• Глава 10. Всевозможная помощь 25

• Глава 11. Охотничий сезон 28

• Глава 12. Совершить месть 30

• Глава 13. Тихая лесная жизнь 33

• Глава 14. Отчет о проделанной работе 36

• Глава 15. Новый Смоленск 39

• Глава 16. Жулики 42

• Глава 17. Планы коммерческие 44

• Глава 18. Чужие интересы 46

• Глава 19. Прежнее и нынешнее 49

• Глава 20. Семья и дом 52

• Глава 21. Смоленск 55

• Глава 22. Коммерция 58

• Глава 23. Мимо власти и налогов 60

• Глава 24. Планы на будущее 63

• Эпилог 66

• Примечания 67

Марик Лернер
Страна Беловодье

Глава 1. Неожиданные происшествия

Опасность! Опасность!

Данила, еще не проснувшись, полоснул мгновенно выхваченным ножом рядом с собой и, вскочив, остолбенел. Акинф застыл рядом, глядя выпученными глазами и старательно зажимая рану в животе. Меж пальцев у него сочилась кровь, тяжелыми каплями шлепаясь на палубу. В тусклом свете убывшей до последней четверти луны она казалось черной.

– Я… не хотел, – пробормотал Данила, окончательно растерявшись и чувствуя, как по хребту текут струйки холодного пота.

– Кочкарь, – сказал плачущим голосом Акинф, – он меня порезал.

– Ничего поручить нельзя убогому, – сипло сказал из-за его спины кормщик. Смутная тень отделилась от мачты и надвинулась с дубинкой в руках, превращаясь в громадного человека.

"Поручить?" – взгляд Данилы остановился на валяющихся у ног Акинфа цепи и мешочке, судя по виду набитом чем-то вроде песка. Такие вещи он знал, не настолько наивен. Хлопнуть по плечу и, когда тот машинально приподнимется, двинуть сзади, где череп соединяется с позвоночником. Так бьют, усмиряя рабов или отлавливая наивных дурачков, мимолетно мелькнуло в голове, пока смотрел на приближающегося Кочкаря. И цепь для того ушкуйник принес. И даже не пытаясь сделать выпад в сторону могучего бородатого мужика – тот его одной левой заломает, – прямо с места кинулся за борт.

Холодная вода вышибла из головы остатки сонной одури, и Данила торопливо поплыл в сторону берега, вкладывая в бегство все силы. Сзади доносилась громкая ругань и беготня ног. Выскочил на берег и, не сбавляя скорости, кинулся к кустам. На ладье грохнул выстрел, рядом прожужжала злобно пуля, заставив совершить скачок не хуже оленьего в сторону. Он нырнул за первое попавшееся дерево и замер, настороженно прислушиваясь и высматривая темнеющий на реке ушкуй.

Даже в нынешнем паническом состоянии он уже достаточно соображал, чтобы не нестись дальше по ночному лесу, не разбирая дороги и с риском ноги переломать. Прямо сейчас они не погонятся – чай, смекают, что беглец унесся далеко и скоро не остановится. Собак не имеется, и на борту всего четверо, вместе с раненым. Груз ценный, так просто не оставят: лихие люди обычно появляются без предупреждения. Тут его затрясло от нервного смеха. И поделом было бы, ограбь их. Нет, ну надо же так нарваться, уму непостижимо.

Не в первый раз ходит Кочкарь мимо их поселка, и сроду никто претензий к нему не имел. Люди как люди. Ничуть не лучше, однако и не хуже прочих, живущих с реки и останавливающихся у них. Неотесанные и богохульники, страшные пьяницы, необузданные гуляки, но это для них с матерью как раз полезно было, пока не переходили определенных границ. Потому что транжиры и не считали каждый медяк, будучи при деньгах. Хвастуны еще, а в общем – обычные парни, нередко рисовавшиеся своим великодушием.

Акинф ему никогда не нравился, какой-то он скользкий и неприятный. Что косил – это от Господа, – но вечно смотрел так, будто чего утянуть не прочь. А кормщик был человек слова и всегда его держал. Любую вещь при необходимости привезет и не столь много сверху попросит. Да и остальные нормальные речники. Никогда всерьез не цеплялись, а что врали красно – так кто на реке не врет? Особенно под третью кружку. Не пива, естественно, а нормального питья. Ладейщики же от простого пива ржавеют внутри и скучнеют. А как кружку крепкого хлебного употребят – тут и выплескиваются подвиги и приключения в огромном количестве. Ведь знал же головой – все чушь, жизнь гораздо хуже и неприятнее, – а тут развесил уши.

Ну как же, практически свой. Вместе идем, и он на равных с опытными ушкуйниками. Дорога достаточно опасная, гридни с князьями здесь не водятся, а и встретятся – так недолго им обчистить проезжего человека. Жаловаться некуда и некому. За водопадами люди вольные и закона не чтут. Точнее, уважают очень избирательно и по мере сил. Еще, помимо всяких разных, в лесах немирные сеземцы попадаются. Вот и ходят сторожко, становясь на якорь посреди реки и держа одного человека на страже до утра.

Тебе, Данила, и урок, как считать себя одним из них, чтобы им всем в горле кровь колом встала. Черт, черт, напряжено прислушиваясь к голосам, доносящимся с ладьи, думал он. В ночной тишине по воде звуки разносились достаточно далеко, но ничего толком не разобрать. Ругаются по-черному. Кажется, Акинф кончается. Туда ему, гаду, и дорога. Жаль, клыков на память не возьмешь. Все же первый мой покойник. Надо обязательно к батюшке зайти и попросить отпущения грехов, как к людям попаду. Почему же слухов никогда не было?

А может, потому что не от всех избавлялся хитрый Кочкарь? Кого и честно довозил, и тот весточку присылал со временем. А кто исчезал бесследно – так вроде и не его вина. Все равно странно. Раб из словен сразу в глаза бросаться станет. Можно, конечно, язык отрезать, с содроганием догадался, но если не в шахту, рано или поздно у людей могут появиться вопросы. Тем более что я и писать умею, а пальцы отрубать совсем уж ни в какие ворота. Работать тогда чем? Непонятно… Совсем непонятно…

Изгоям такой тоже не особо нужен. Он же не мастер какой великий, чтобы держать на привязи, пусть кое-что и может. А обычного парня покупать за золото – так лес велик, убежать недолго. Проще предложить в род войти. Не то… Совсем не то. Шахты серебряные остались на западе. Да и железо со свинцом и серой тоже в горах добывают. А возле Нового Смоленска про них никто не слышал. Золото? Так там монастырь всех давно подмял и трудяг хватает без сомнительного раба.

Черт! А кто вообще сказал, что мы туда идем? Кочкарь. Ну-ну. Ведь чуял, нам южнее надо, а он все заливал про извилистое русло.

Ну да, на Дону вырос, и не удивить, что на одном участке своего течения он тянется в два-три раза больше, чем идти по прямой. Конечно, странно, что последние пять или шесть дней река стала абсолютно безлюдной. Это если в день по течению нормально пятьдесят-шестьдесят верст, так жуть куда отмахали от обжитой местности. Мелькали бесконечные повороты, лесистые холмы, менялось все кругом постоянно, и ежеминутно ждешь новых чудес. Впереди заманчивые дали…

Почему он должен был сомневаться в словах опытного знатока, тем более что и остальные ничуть не изумлены? Им и раньше попадались лишь жалкие маленькие хутора и еще более убогие бревенчатые хижинки. Земли пока хватало и за водопадами, и сюда, кроме охотников да изгоев с еретиками, мало кто уходил. Берега, вопреки отцовским ожиданиям, заселялись спокойно и неторопливо. Единственным местом, имеющим право называться городом в ближней округе, оставался Новый Смоленск.

Прошло добрых семьдесят лет с выхода за прежнюю границу княжеств, но на берегах Дона по-прежнему отсутствует сколь-нибудь многочисленное словенское население. Земли и без того хватает в прежнем Беловодье – в Долине, Приморье и на юге, чтобы уходить сильно далеко в глубь лесов. Единственная серьезная попытка захолопить мужиков, предпринятая Олегом Проклятым, закончилась немалой кровью и обезлюденьем приморского края с массовым бегством крестьян за хребет в долины. Пришлось собирать княжеский съезд и отменять новые постановления, прикрепляющие к земле. Иначе могло оказаться, что некем править и отсутствуют работники.