Объяснять, зачем он последовал за Тео в горы боги знают куда и привез в столицу Розу, барду не хотелось. Да и следовало оставить кое-что на "догадку" Старшим: если он изложит слишком стройную историю, это будет выглядеть подозрительно.
– Тео предложила мне какое-то время пожить среди храмовников Древа, и я не мог упустить такой возможности. Там я получил подтверждение информации о Возвращении. Я стал ближайшим помощником брата Винеса, а именно он открыл содержание пророчества Ядины.
Как Рик и рассчитывал, ноздри Ворга затрепетали – он почуял нечто важное.
– Как ты оцениваешь вероятность того, что Садовники окажут поддержку магам, а те – им? – спросил Старший.
– Очень высоко. Тем более что Винес постоянно поддерживает отношения – и не только с моими подопечными, но и с другим магом, я думаю, стоящим куда выше в их иерархии. Я видел его лишь раз, мельком – и лицо его было скрыто.
А вот тут начиналось самое опасное… как тонкий лед под ногами. Ворг задумчиво поджал губы и, посмотрев в сторону, процедил:
– Я подумаю о твоем донесении. Пока же… – он перевел взгляд с влажной стены на Рика и мягко, почти по-отечески, произнес: – Ты понесешь соответствующее твоему проступку наказание. Три дня на хлебе и воде и легкое истязание.
– Благодарю, Старший. Весь я, без остатка, принадлежу Храму и Близнецам.
Рик не позволил себе облегченно выдохнуть, ведь это значило бы, что он ожидал большего, следовательно, и напортачил больше. Но внутри возликовал – легкое истязание он выдержит, к тому же оно не включало в себя сломанные пальцы – единственное, чего он по-настоящему не вынес бы.
– Мы навестим тебя завтра.
Ворг еще не вышел за дверь, а Рик уже опускался на колени, шепча молитву, как и положено провинившемуся Брату. На этот раз лязгнул засов.
"Не знаю, слышите ли вы меня, Близнецы, но надеюсь, что вы не махнули на меня рукой… потому что я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить ошибку".
Король сидел на самом краешке кресла, неестественно выпрямив спину – на нем был парадный доспех. В королевском шатре находились также Сенешаль, бароны Гордойс, Смерриль и граф Тьерри.
– Но, Ваше Величество… традиция предписывает торжественно въехать в город на следующий день после прибытия…
Король перевел тяжелый взгляд на Сенешаля, упрямо вздернул подбородок и повторил:
– Лорд Сенешаль, приказываю войти в город сегодня. Со всеми полагающимися торжествами. И… – он сделал небольшую паузу, придавшую вес словам, – сегодня же вечером я собираю Совет.
Присутствующие переглянулись, но спорить не посмели.
– А…казнь, сир? – робко спросил Сенешаль.
– Сегодня днем на центральной площади, как и дОлжно. Не беспокойтесь лорд, порядок нарушен не будет, только лишь срок передвинется. На этом все… готовьтесь к победному шествию. А я хочу побыть один.
"Но я теперь уже никогда больше не буду один", – с содроганием подумал король.
"Разве это не преимущество?"
Провожая взглядом покидающих с поклонами королевскую палатку дворян, Его Величество с силой сжал подлокотники кресла, в котором сидел.
Отойдя от шатра короля, граф Тьерри, вежливо кивнув баронам и Сенешалю, направился к своей палатке. Там его ждали Недвиг и Майоль.
– Какие новости? – спросил Недвиг, отставляя кубок.
Тьерри пересказал приказ короля. Майоль, самый молодой из трех, не сдержавшись, стукнул кулаком по ладони.
– По крайней мере, Его Величество предпринимает активные действия, а не сидит в шатре безвылазно, – проворчал Недвиг. – А сбор Совета… чем раньше будет, тем лучше. Мне не терпится вернуться домой, к жене.
– Только о бабской юбке и думаешь? – усмехнулся Тьерри. Они с Недвигом давно дружили и он мог позволить себе отпускать такие шутки. – А я вот опасаюсь, что на Совете услышу нечто неприятное, уж слишком у короля вид был…
– Какой?
– Словно он головы рубить будет.
– Так и будет… казнь же, – непонимающе завертел головой Майоль.
– Ладно, что обсуждать. Собираемся.
Бароны обсуждали поведение короля куда более непочтительно и взволнованно, но пришли к тем же выводам, что и графы – оспаривать приказ смысла нет, остается только исполнять. Прикрываясь столько показательным несоблюдением традиций королем, каждый из них скрывал под жаркими речами обеспокоенность иного рода. Кто – предстоящим разделом земель Боклэра, кто тревожился, а не станет ли король доискиваться всех связей предателя, и вспоминал, насколько близок был с бароном, которому сегодня отрубят голову.
Лагерь начали сворачивать, еще даже не успев толком расположиться. Воины в спешке полировали оружие и чистили плащи снегом. Конюший хватался за голову – для путешествия от места битвы простые армейские кони годились как нельзя лучше, но выставлять их в победной процессии? Красивых, молодых жеребцов должны были доставить только завтра, а попоны, а украшенные поводья? Все, кто имел хоть какое-то отношение к внешнему виду предстоящего шествия, приготовились проявить чудеса находчивости. Лагерь оживился, задвигался, как одно большое существо.
Лишь король сидел в своем шатре неподвижно, бесстрастно, ожидая ликующего зова труб.
Он задумчиво разглядывал стену шатра, и губы его шевелились. Прислушавшись, можно было бы уловить тихий шепот.
– Не было выбора. Не было.
А мыслями Его Величество уносился в прошлое, в тот день, когда Вердленд поверг армию Лионеля.
Гринер во внезапном озарении, втором за день, понял что Дориан не видел портала, а воинская одежда и меч его запутали: король полагал, что Кендрик каким-то образом подобрался к лагерю… И король действительно собирается с ним биться. Его гордость, уязвленная тем, что войско выступило без него, полыхала, заставляя его отметать в сторону правильные вопросы: как тут очутился этот человек? Почему он один? И почему ведет себя так странно?
Все это пролетело в голове Гринера за секунду, пока Дориан произносил слово "командиров". Меж тем король дернул головой в сторону поля битвы перед холмом и с небольшой заминкой спросил:
– Вы… принц Лионель?
– О, нет. Я его… наставник. Как и этого молодого человека. – Кендрик указал на Гринера.
Дориан ошеломленно посмотрел на него. Юноша напрягся, ожидая, что это такая уловка – и Кендрик сейчас нападет… Но тот стоял, сложив руки на груди, и вежливо улыбался.
"К демонам", – подумал Гринер.
– Да, я его ученик. – Ответил он на невысказанный, но очень красноречиво написанный на лице короля вопрос. – Но я не предатель.
– Тогда я ничего не понимаю, – признался Дориан, сузив глаза. Рукоятку меча он не отпустил.
– Подтверждаю, он не предатель, – вступился за Гринера маг, – он законный правитель Вердленда, наследник трона.
– Что? – прошептал Дориан.
– Я… – Гринер был в отчаянии. И тут вспомнил… Он как мог быстро сбросил "купол" и мысленно позвал Тео, вложив в этот внутренний вопль достаточно сил, чтобы разнести ее голову на куски… и только потом заметил, что "купол" никуда не исчез.
Вернее, был второй. Его держал Кендрик.
– Ты ведь не будешь утверждать, мой юный друг, – сказал маг спокойно, хотя наверняка заметил действия Гринера, – что не обдумывал возможность того, чтобы занять принадлежащий тебе по праву трон и получить в жены девушку, в которую влюблен. Разве ты не хочешь этого? Я знаю, что хочешь.
– Шезару? – ошеломленно произнес Дориан, глядя только на Гринера.
Юноша с ужасом заметил, что Роза на груди короля стала светиться как-то иначе… он ощутил странное чувство опустошения, будто из него выливалась энергия. А в перламутровых переливах артефакта появился явственный красный оттенок.
– О, – отметил Кендрик. – Артефакт, похоже, нацелился на предателя. Учитывая его силу, он вполне может испепелить мальчугана на месте.
Дориан перевел взгляд на Розу у себя на груди. Размышлял он не более секунды, а потом ухватился за цепь, на которой висел ледяной цветок, рванул так, что во все стороны полетели звенья и отбросил артефакт в сторону. Гринер, подавившись испуганным воплем, увидел, как гаснет Роза, падая на снег. Дориан выхватил меч из ножен и развернулся к Кендрику.
– На это я и рассчитывал, – радостно улыбнулся Кендрик и развел руки в стороны. На кончиках его пальцев заплясали язычки пламени.
– Нет! – крикнул Гринер и бросился между королем и магом.
Гринер почувствовал, что застывает – будто его тело замерзает, но холода не чувствовал. Движения стали вялыми, медленными… он как будто оказался в патоке. Юноша ощутил ужас – всепоглощающий, накатывающий как волна: Кендрик улыбался, а с рук его лилось пламя, и затем вгрызалось в Дориана. Король успел лишь распахнуть глаза в невыносимой боли, а через секунду был объят огнем. Время, казалось, замедлилось, как бывает, когда на твоих глазах происходит что-то страшное – Гринер знал это чувство, хотя думал, что позабыл его. Но не только восприятие было тому виной – юношу окружила магия, плотно сжимая в кольце, не давая двигаться…
Король упал, и в тот момент, когда магия отпустила Гринера, юноша понял, что перед ним на снегу лежит уже не человек, но дымящийся кусок мяса, охваченный пламенем, которое все не гасло. Гринер застыл, не в силах пошевелиться; Кендрик уже не держал его в волшебных тисках, он сам не мог заставить себя сделать, что должно – кинуться к Дориану, попытаться потушить огонь… Возможно, потому, что знал – ничем уже не поможешь.
– Он… – прошептал Гринер.
– Мертв? – Кендрик опустил руки. – Нет. Умирает? Да.
– Что Вы наделали…
– Освободил тебе дорогу к трону.
– Нет! Я не приму! Я не согласен, я…