В кабинете сидели двое, Самоха и кто-то из цеховых начальников, но поменьше рангом, чем хозяин кабинета. Мажуга заметил, как второй пушкарь глядит на Самоху - когда тот встал навстречу гостю, и младший торопливо поднялся, чтобы от старшого не отстать. Самоха, кряжистый тучный коротышка, полез из-за стола, протягивая руку, и заулыбался так искренне, что Мажуга даже поверил, что пушкарский управитель рад встрече. Когда-то они и впрямь были в добрых отношениях, насколько позволяла разница в положении. Самоха пушкарем был знатным и в должности поднимался быстро, а Игнаш-то все на прежнем месте оставался, росла его слава, да и доходы увеличивались, однако людей в подчинении у сыскаря не прибавлялось. Если работаешь на себя, иного не жди. А работал Мажуга очень даже здорово, даже до сих пор помнят в Харькове.
Второй пушкарь Мажуге сразу не занравился. Хотя держался цеховой вежливо и старательно улыбнулся, пожимая квадратную заскорузлую Мажугину ладонь, но было в его глазах что-то неприятное, будто ему не нравится этот гость, да приходится терпеть, потому что начальник Мажугу позвал, а подчиненному теперь возражать бесполезно.
Самоха отправил охранника за дверь и, вжимая округлый живот, уселся на место, Мажуге кивнул на стул напротив себя. Игнаш стянул кепку, открывая коротко постриженную шевелюру, которую пересекала дорожка седины, проходящая чуть правей макушки и разделяющая голову на две почти равные рыжие части.
- Это Харитон, помощник казначея цехового, - представил его Самоха, - ну а про тебя, Игнаш, я говорить ничего не стану. Имя твое в Харькове известно.
- Помнят, значит, - покачал головой Мажуга. - Это слышать приятно. А то я уж и сам забывать начал - себя-то прежнего. Рассказывай, Самоха, что за дела у тебя? Для чего звал?
- А ты торопишься, что ли? Сразу к делу! - Самоха притворно огорчился. - Нешто не хочешь так просто посидеть, старое время повспоминать?
- Заботы дома оставил, - объяснил Игнаш. - Но ежели ты позвал, то понимаю так, что дело впрямь важное, мои заботы и погодить могут. А если дело важное, так говори уж сразу, чего тянуть. А о прошлых деньках поговорить и после можно.
- Слышишь, Харитон, - Самоха тяжело заворочался на стуле, разворачивая грузное тело к казначею, - вот как в прежние-то времена к делам подходили. Сечешь?
- Секу, - с готовностью отозвался тот.
Мажуга украдкой разглядывал Харитона - довольно молодой, но дрябловатый, бледный как большинство харьковчан. Живут без солнца, в дымном облаке, да и дышат отравой. Здесь-то в Управе, воздух почище, чем на улице, через множество фильтров просеян. Но не все могут такую продувку оплатить, вот и дышат гарью.
- Что же, Игнаш, перейдем к делу, - Самоха перестал улыбаться и сразу будто постарел на десяток сезонов, на круглых щеках проступили тени, морщины по краям рта углубились. - Вышла у нас покража, надобно вора сыскать, да и похищенное возвратить.
Самоха умолк и уставился на гостя.
- Говори уж, - предложил тот, - чего в молчанку играть? Почему к призренцам не пошел?
- Цеху Призрения об нашем деле знать не следует, - твердо отрезал Самоха. - Им неведомо было, что у нас такое имущество хранится, и тем более знать не надо, что оно из наших рук ушло. Иначе беды не оберемся. И вообще об этом деле пять человек всего знает.
Управленец для наглядности поднял растопыренную пятерню и добавил:
- Вот ты теперь шестой. Я знаю, Харитон знает, глава совета нашего, да казначей, Харитонов начальник, да дознаватель наш - Востряк Птаха. Так что имей понимание.
Мажуга коротко кивнул. Он опасался, что Самоха станет снова играть, умолкать надолго, намеки подкидывать, но управленец теперь, начав выкладывать, больше не останавливался.
- Хранилось у нас такое оружие, что никакая пушка не сравнится. Эх, не так бы надо рассказывать! О подобном оружии надлежит говорить медленно, да с расстановкой, чтобы ты понял верно…
- Я понял, - кивнул Мажуга, - ты говори, говори!
- Да нет, не понял ты. Я и сам бы не понял, если просто так вот ляпнуть - оружие. Это, брат Игнаш, не оружие! Это песня! Это сказка! Это кусок Погибели - вот что это.
Мажуга снова кивнул. Когда оружейник рассказывает об оружии, ему всегда простых слов не хватает, ему песню и сказку подавай. Известное дело.
- Ну вот прикинь, - Самоха даже раскраснелся, рассказывая. - Покупает у нас Омега стволы для танкеров своих.
- Знаю, видел их караван, как раз когда я в город въезжал, разминулись.
- Танкер - грозная сила. А с таким оружием…
- Это ракетная установка, - подсказал Харитон.
- Ну, установка. Что ж ты перебиваешь, молодой? Называется: ракетная установка. С ней против трех, а то и четырех танкеров выйти не страшно, вот что это за штука. А ежели с прикрытием, то и больше четырех танкеров не страшно повстречать, вот и смекай, Игнаш.
- Смекаю.
- Смекай дальше. Хранили в тайне, в этом самом здании, в Управе. Ты, когда схрон этот увидишь, обалдеешь! От всех хранили, призренцы о нем не знали, вот как! Скажу тебе уж, ладно. Я мыслил наладить выпуск таких вот установок, у нас эта вещь за образец была. Работы много, не счесть сколько сезонов уйдет… ушло бы. Много всяких хитрых механизмов там, в установке этой. Но уж если бы мы осилили такую вещь в цеху изготовить - нам ни Омега, да вовсе никто в Пустоши не страшен! Это ж песня, а не оружие!
- Украли, стало быть, - перебил управленца Мажуга. - Из Управы унесли?
- Из секретного схрона, - кивнул Самоха и поник. Он вывалил все, что требовалось, и теперь как будто устал от рассказа. Оплыл на своем стуле, как свеча прогоревшая.
- Найти-то найду, - осторожно вставил Мажуга. - Вещь заметная, такая себя быстро проявит, где ее ни прячь.
- Найти требуется быстро, - теперь заговорил Харитон. - Покуда призренцы не пронюхали, и пока наших ракет никто в ход не пустил, тогда уж секрет наружу выйдет, и призренцы докопаются, откуда вещь увели. Нашему цеху тогда…
- Найди, Игнаш, - подхватил Самоха, - найди скорей, за ценой не постоим.
- Сам спешу. Говорю же, дома заботы остались. - Мажуга нарочно второй раз припомнил свои заботы, чтобы толстяк сообразил. Тот и впрямь понял намек.
- Какие заботы, Игнаш? Если я чем пособить могу…
- Можешь, Самоха. Совсем легко тебе и цеху пушкарскому мою беду разрешить, вам это ни медяка стоить не будет. И за дознание я с вас лишнего не возьму.
Самоха подумал немного, побарабанил пальцами по столу, внимательно разглядывая сыскаря - пытался угадать, что за дело у того. Наконец решился.
- Если впрямь так, как ты сказал, то мы в долгу не останемся. Слово даю, а у пушкаря слово, знаешь ведь, прямое, как пушечный ствол, и верное, пушечный снаряд. Раз выстрелит, потом обратно не возвертается. Говори уж, что за беда у тебя?
Мажуга склонился и опустил локти на стол. Принимая этот заказ, он рисковал. Понятно, почему Самоха к нему обратился - человек чужой, в Харькове о Ржавом давно не слыхать, значит, никто не свяжет его поиски с цехом пушкарей. Но и после - кто знает, как у цеховых голова варит? А ну как задумают ненужного свидетеля убрать? Что Мажугу не помнят - тоже удобство, никто не заметит, что пропал. В харьковских подземельях чего ни происходит… Люди пропадают, так что ни слуху, ни духу… Однако Самоха человек верный. Раньше, во всяком случае, верным был. А просьбу Мажуги он лучше другого может исполнить - если выгорит, то Игнаш в большом наваре останется.
- Да не беда, - притворно равнодушно махнул рукой Мажуга. - Так, для тебя просто безделка, а для меня - забота. Асташку помнишь? Который газом самоходы заправлять ловчится?
- Астах и нам газ заправляет, - осторожно сказал Харитон. - Да еще трубу к Харькову тянет, сказал - будет весь Харьков газом снабжать. Если выгорит у него, то большим человеком Астах в Харькове будет, с цеховыми Управлениями наравне.
- Что ж ты с ним не поделил, Игнаш? - вздохнул Самоха. - Нам с Астахом ссориться не с руки, он выгодный заказчик, трубы ему поставляем. Хотя, если прикинуть, кроме как у нас - где он трубы получит? Да нигде! Никуда он от нас не денется, вот как.
- А мне с Асташкой делить и вовсе нечего, - Мажуга снова откинулся на стуле и прищурясь оглядел цеховых. - Он большим человеком будет, а я вряд ли. Мне - что? Хозяйство свое от разора сохранить, всего-то и делов. Он трубу хочет через мою ферму протянуть, с насиженного места согнать грозится. Ты скажи ему, Самоха, что я с пушкарями в дружбе, чтоб не обижал меня зазря.
- Тебя обидишь…
- Мне ж лишнего не надо, - подхватил Мажуга, - я разве против трубы? Ее в землю зароют, глубоко, чтоб ни кетчеры, ни какие еще уроды не тронули. Пусть копают прямо по моему полю, мне не жалко, даже если что из урожая пропадет! Но лишь бы поле за мной осталось, чтоб я по-прежнему был той земле хозяин. А если ремонт какой трубе нужен или еще чего - присылай, Астах, работников, я ж не против! Всегда со всей душой на поле пущу! А только земля - моя. Не хочу я с обжитого места сниматься, больно хорошо обустроился. Приезжай, Самоха, в гости, сам поглядишь!
- Ну, может, и соберусь как-то, - промямлил управитель. - Вот пропажу нашу сыщешь, да и…
- Поговоришь, стало быть, с Астахом?
- Поговорю. А ты когда за дело возьмешься? И какая твоя цена?
- Так прямо вот и возьмусь! - Мажуга пошевелился на стуле, будто уже поднимается. - Показывай, откуда вынесли вещь-то? С того места и начну искать. Ну а ежели найду, цена…
Цеховые притихли, ожидая решения.
- Вы, главное, с Асташкой пособите миром уладить, ну а цена… скажем, пять гривен киевской чеканки…