- Нерон - тоже норма? - перебил я его.
Петр Иванович бросил на меня резкий взгляд.
- Не пытайтесь поймать меня на противоречиях. Во-первых, мы не знаем, что считалось нормой два тысячелетия назад, во-вторых, это они делают выбор, а не мы, и, в-третьих, я действительно не знаю, к примеру, ни одного случая педерастии среди нынешних обитателей рая.
У моего нового знакомого был легкий характер. Он тут же засмеялся и продолжил:
- Я напросился к вам в друзья по другой причине… - Петр Иванович пристально посмотрел на меня и смущенно признался: - Дело в том, что на днях я лишился своего лучшего друга. Он самоликвидировался. Надоело, знаете ли, коптить Вселенную. В общей сложности он прожил на Земле и здесь 862 года, с раннего средневековья. Всё приелось.
- Значит, и эту "жизнь" можно прекратить?
- В принципе, да, хоть и очень трудно. Первое, чему учится человек везде и всегда - убивать самого себя. Здесь это происходит в других формах, чем на Земле, во много крат сложнее, но тоже в принципе возможно. Научились за столетия существования рая. Называется - "окончательная самоликвидация".
- Крошечный ядерный взрыв?
- Несколько иначе.
- А можно ли убить себе подобного?
- Пока о таких случаях неизвестно. Но, наверное, и это со временем придумают, как сделать.
Мы помолчали.
- Вам-то самому будет поменьше лет, чем вашему покойному другу? - спросил я психолога. Теперь я уже понимал, что внешность "субстанций" на небесах крайне обманчива.
- Намного. Чуть больше ста лет. Умер на Земле в семидесятые годы двадцатого века. И в раю покончить с собой пока не собираюсь. В ближайший век.
- Слушайте, но вы выглядите лет на пятьдесят. Как я понял, здесь можно без труда менять свой облик. Почему же вы не превратили себя в эдакого Аполлона с горой мышц и внешностью двадцатилетнего красавца?
Мой новый собеседник рассмеялся:
- Еще увидите здесь миллион Аполлонов. Всё объясню. Только сначала давайте расположимся в каком-нибудь более приятном месте и будем пировать, как римские патриции.
- Пировать?
- Поймете. Что вы предпочитаете: горы и альпийские луга, лесную чащу или берег моря? Как я понял, у вас довольно устойчивая психика и превращения вас не пугают.
- Не пугают. Берег моря. Только ответьте мне сначала на один вопрос: вы сами-то - русский, Петр Иванович? - Я снова с подозрением посмотрел на него.
- Нет, болгарин. "Ивановичем" я себя назвал, чтобы вам было привычнее. На самом деле - Петр Иванов Иванов. У болгар по-другому создаются отчества, как вы, наверное, знаете.
- А язык? Вы говорите по-русски без акцента.
- В той жизни я тоже умел говорить по-русски, но плохо. А здесь это не имеет значения. Все понимают друг друга. Как бы вам объяснить попроще… То, что вы слышите - это язык вашего и моего сознания. "Над-язык". Вы так же легко будете разговаривать и с бразильцем, даже если никогда раньше не слышали португальский. Мы только стремимся, чтобы вновь прибывших встречал человек со схожим менталитетом. У нас ведь с вами схожий менталитет, не так ли? Оба - славяне и жили при социализме.
- А здесь какой …строй?
- Райский, - захохотал Петр Иванович. - Но можете называть его коммунистическим, хотя это очевидная глупость.
- Почему?
- Эх, Николай Викторович… - он укоризненно посмотрел на меня. - А еще писатель. - (Я уже не удивился тому, что он знает мое имя). - Про общественный строй можно говорить в обществе, где есть какие-то материальные отношения между людьми. А здесь их нет.
- Вообще нет?
- Вообще. Итак, берег моря?
- Да, тропического моря.
- Отлично.
…Сине-зеленый туман вокруг нас рассеялся, и мы оказались на берегу моря. Белый песок, бирюзовое море, сливающееся с небом, и большой разноцветный шатер на берегу среди пальм.
Я ахнул от восхищения.
- Как это произошло? Как мы переместились?
- Боюсь, что мы никуда не перемещались, - сказал Петр Иванович. - Поймите, здесь все иначе. Нужно время, чтобы освоиться.
- А море настоящее?
- Ну, как бы настоящее. Можете поплавать, только не забывайте, что вы плывете.
- А если забуду, то утону?
- Нет, просто пойдете по дну, а я не знаю, какой здесь рельеф дна. Можете где-нибудь застрять среди подводных скал и испугаться. Умереть - не умрете, но ощущения будут схожими.
Вздохнув, я еще раз оглянулся вокруг себя и со скепсисом посмотрел на нового знакомого:
- Не хотите ли вы сказать, Петр Иванович, что все это вокруг создано вашим воображением, которое передалось и мне?
- Частично и моим, и вашим. Мы проверяли - то, что видят перед собой разные люди, несколько разнится. Но это частности. Ни моего, ни вашего воображения не хватит, чтобы представить этот мир, пусть и воображаемый, во всех деталях. Тем более, не хватит знаний о предмете. Вы, к примеру, знаете, как устроена эта сосновая шишка? - Он поднял её с песка. - Или вот эта раковина? В лучшем случае вы вспомните, если хорошо учили химию в школе, что это какое-то соединение кальция. Но какое именно - наверняка не знаете. То есть, на молекулярном уровне не знаете. И я не знаю. Видимо, при наших перемещениях в этом "пространстве" происходит подключение какого-то внешнего источника информации с почти абсолютным знанием о вселенной.
Петр Иванович забросил шишку в море, и она поплыла по волнам, как ей и полагалось.
- Впрочем, если вас интересуют философские вопросы райского бытия, вам лучше поговорить с кем-то из философов. Могу познакомить вас с Лениным, я случайно с ним знаком.
- С Лениным?!!
- Да успокойтесь вы! - снова стал хохотать Иванов, взглянув на меня. - С Владимиром Ильичом Ульяновым. Разве вас должно удивлять, что и он здесь?
От этой новости я минуту приходил в себя, потом робко спросил:
- И как он здесь …поживает?
- Как все. Разве что популярным личностям здесь надоедают больше, чем нам, менее известным. Поэтому они, как правило, ведут себя уединенно. У него есть достаточно интересная теория о том, где мы и что с нами. А если же его не заинтересует общение с вами, можете просто скачать эту теория с его сайта.
- С компьютера? На небесах есть компьютеры?
- И интернет. Пора вам начать объяснять основы здешней жизни. Итак, здесь есть все, что создано к этому моменту на Земле. К примеру, сто лет назад в раю был только телеграф и радио, так же, как и на Земле, а теперь есть и интернет. Только с той разницей, что материальная основа жизни и предметов здесь совершенно иная. Если её вообще можно назвать материальной. Хотя, скорее всего, это тоже какая-то форма материи, но неизвестная ученым на Земле. Вы - марксист?
- Хотел бы надеяться, что да.
- Здесь есть все, что имеется в настоящий момент на Земле. Только по отношению к ней мы выступаем невольными потребителями. Физические опыты здесь производить чрезвычайно сложно и опасно - есть риск взорвать к чертям собачим все эти небеса и нас вместе с ними. Но воссоздать всё уже имеющееся на Земле - можно мгновенно, из ничего. По крайней мере, для нас, субстанций, это выглядит именно так. Хотите мороженое? - В руках у него появились два батончика эскимо. - Полагаю, что им не испортим себе аппетит перед едой, это фруктовое и не очень сладкое.
- Мы бесплодны? - спросил я своего Вергилия, откусывая кусок эскимо малинового цвета, которое ломило зубы холодом.
Петр Иванович кивнул головой:
- В биологическом смысле, да. Во всяком случаи дети здесь не рождаются. И нет большинства из того нематериального, что есть у человека на Земле.
- Чего же?
- Много чего. Например, нет работы как средства существования.
- Но вы же только что были на работе, встречали субстанции с Земли?
- Это только мое хобби. В раю трудно себя занять чем-то полезным для общества.
- Вы сказали, что здесь есть интернет. Значит, можно и связаться с Землей?
- Нельзя. Можно открыть любой земной сайт, можно связаться с любым местным сайтом, но вот обратной связи с Землей нет.
- Почему?
Петр Иванович развел руками:
- Очевидно, так было задумано. Не спрашивайте - кем. Здесь много странного для землянина. Мы даже не знаем, в какой точке пространства находится наш "рай". Параллельный мир, наверное.
- А мы сами - что-то вроде привидений?
- Похоже. Поплаваем или будем пировать?
- Пировать.
- Тогда пошли в шатер.
Глава третья. Пир двух субстанций
Я уже не удивлялся, когда в шатре обнаружился все, что принято ассоциировать с попойками почтенных патрициев Древнего Рима. Несколько низких лежанок с подлокотниками, такой же низенький, но громадный по габаритам стол, весь заставленный многочисленными яствами (назвать это просто едой было бы кощунством). В центре стола бил фонтан, изображающий собой писающего мальчика. И в диссонанс к ним в углу шатра стоял …компьютерный стол, правда, тоже изящной работы, на котором небрежно валялись большой ноутбук и беспроводная мышь.
- Извините, Петр Иванович, за глупый вопрос новичка, но как все это мы станем есть и пить, если мы …нематериальны?
- Объясняю. Еда и питье, совершенно очевидно, тоже не материальны. Как и то эскимо, которым мы только полакомились. Видимый, осязательный и вкусовой фантом, создающийся нашим воображением. Но если вы хоть раз в жизни попробовали, допустим, виноград - он отщипнул виноградинку от большой грозди - то у вас в голове остались воспоминания о вкусе винограда. Что и будет воспроизведено, когда вы отправите ее в рот.
Он подкинул виноградинку и ловко поймал ее ртом.