"Боги! Боги!" - тоненько завопило в голове. Стало трудно дышать. Она развернулась, пальцы оторвались от груди наставника, дернули бессильно засов на двери, потом еще и еще, пока тот не поддался со скрипом. Ноги сами вынесли в коридор, застучали по лестнице. А сзади подгонял тихий истеричный смешок…
В чувство ее привела ледяная вода, попавшая в сапоги. Девушка осмотрелась недоуменно и обнаружила, что стоит у знакомого брода, в полуметре от берега. Вернулась, устало опустилась на жухлую, потемневшую траву у воды. Глухая, отупляющая растерянность, с которой брела сюда от самой школы, не разбирая дороги, постепенно проходила, уступая место отвращению и острой горечи. Невидяще уставившись на воду, закусив до крови губу, Лая попыталась успокоиться, сплетая-расплетая дрожащие пальцы; затем вдруг схватила попавшийся под руку ни в чем не повинный камешек и яростно швырнула его в реку, потом еще один, и еще… Но это ничуть не помогало, и в конце-концов, она горько, совсем по-детски расплакалась, уронив на руки голову.
Лая не знала, сколько так прошло времени. Видимо, не один час. Ведь их разговор с наставником состоялся около полудня, а сейчас уже подступали блеклые осенние сумерки. Становилось холодно, особенно мокрым ногам. Нужно было подумать о еде и ночлеге - пока только о них, потому что о том, что делать дальше, думать совсем не хотелось.
- К дьяволам все! - яростно выругалась девушка, швыряя в реку последний камешек. Затем решительно поднялась, отряхнула плащ, обернулась…
И увидела темного мастера.
Глава седьмая, где смертельная схватка - не конец, а только начало
Весть о том, что в Оллан прибыл еще один темный мастер, разлетелась моментально, нарушив сонный покой обывателей размокшего под осенними дождями городишки. Мастер галопом влетел в городские ворота, разгоняя сцепившихся уличных торговок, и даже не заметив глазеющего со скуки по сторонам привратника. Его черная фигура, припавшая к серой конской гриве, произвела на грязных улочках настоящий переполох.
Еще бы! Одно дело - мастер Соня, дама желчная и весьма зловредная, но все же как-никак своя. Или стареющий подмастерье Долгопал, любовно прозываемый за глаза "мастер Долго-пил-много-спал", - тоже человек очень даже свой. И совсем другое - чужак. Да еще такой, которого явно стоит бояться. А как же иначе? Вон, мастер Соня перед ним по струнке ходит, даже губ не кривит брезгливо, как это у нее всегда заведено. А как он несчастного подмастерья в чувство привел? Ворвался в "Спиногрыз", где тот, по своему давнему обычаю, прикорнул за кружечкой эдак пятой пива, растолкал его бесцеремонно, шипя в ухо что-то угрожающее, так что бедняга даже протрезвел от испуга, и на дождь выволок. Хозяйку, опять же, напугал до полусмерти своей черной личиной и плащом проклятым: уж на что женщина решительная, а и та полдня потом в храме грехи замаливала. А что? Как знать, не от самих ли то владык преисподней? Тьху-тьху-тьху…
Хотя и затрещали некоторые беспутницы, что мол, неизвестно, как там с лицом, а так мастер очень даже из себя ничего - молодой, с дамами обходительный, одет элегантно и богато (это ничего, что черное, - ему даже идет!), и что неплохо бы вместо Сони, этой стервы высушенной, его к нам поставили. Но и те языки поприкусили, когда к новому мастеру водили самого господина Храша, начальника городской стражи, а тот по возвращении две недели пил без просыпу и из дому носа не показывал.
С Храшем же вот что случилось. Возвращался он как раз с банкета у градоначальника. Брел себе по лужам поступью не так чтобы твердой, но еще вполне внушающей уважение, встречным дамам мурлыкал что-то одобрительное, в общем - пребывал в самом благостном расположении духа. Как вдруг дорогу ему преградила мастер Соня, а за спиной нарисовался престарелый подмастерье.
- Какого лешего! - выругался Храш, не добавив тут же еще парочку совсем уж неприличных выражений исключительно из почтения к знакам Гильдии, но уж никак не к самой Соне.
- Господин Храш, тебе придется пройти с нами для небольшого разговора, - несколько неуверенно начал подмастерье.
- И не подумаю! - прогудел бородач, высматривая за спиной Сони переулок потемнее, куда можно было бы улизнуть.
- Пошли, Храш, а то хуже будет, - зашипела на него мастер, вытаскивая в подкрепление своих слов длинный зазубренный кинжал.
- А ты меня не пугай! - рыкнул на нее Храш в ответ на такую бесцеремонность. - Я законы знаю. Если на меня приказ в твою контору пришел, так давай разбираться. Только учти, еще неизвестно кто кого! А если нет приказа, тогда вообще проваливай! Не загораживай проход приличным людям.
- Ну что ты, господин Храш! - зная вспыльчивый нрав обоих собеседников, залебезил подмастерье. - Ты не так все понял! Ты же у нас человек уважаемый, к тому же, лицо, можно сказать, ответственное, граждански сознательное. А тут такая неприятность… Преступника одного в наших краях видели - серьезного, видать преступника, раз высокий чин из столичной Гильдии на его поиски сам явился. А ты же у нас по этой части. Вот и расскажешь вновьприбывшему господину, что у нас здесь да как. Может, кто из твоих видел что, ну или… Сам знаешь.
Храш от таких речей заметно приосанился, повеселел.
- Ну да, это, конечно, по моей части: головорезов там всяких ловить и покой добропорядочных подданных охранять, - польщено проурчал он. - Что ж вы сразу не сказали? А то угрожать удумали… Ладно, ведите, чего стали?
И не дожидаясь ответа, схватил одной ручищей локоть мастера Сони, другой - плечо подмастерья, и поволок обоих в сторону приемного покоя.
"Чин из столицы" расположился на скамье для посетителей возле узкой высокой стойки, где обычно дежурил старина Долгопал. Он задумчиво перебирал струны давно заброшенной Долгопаловой гитары и на появление Храша, казалось, никак не отреагировал.
- Вот, высокий мастер, прибыл господин Храш, как ты и просил, - доложила Соня.
Храш негодующе выпучил глаза на сидящего. Может, для городских кумушек новый мастер и выглядел вполне представительно, но бородач все же ожидал увидеть кого-то повнушительнее. Ну, вот как мастер Соня, хотя бы: дама в летах, одета в строгое черное убранство, хоть и простого покроя, зато из толстого полотна и шерсти - солидно и по сезону. На этом же одежка была легкая - явно не по здешней погоде, - и из ткани какой-то дорогой да тонкой, на свету шелковой вышивкой отливающей - черной по черному (прежде Храш такое только на барышнях видел). Высокий воротник, плотно обвивающий шею, и широкие рукава легкомысленными значками разноцветными расшиты (у Сони, конечно, тоже такие есть, коли присмотреться, но куда поскромнее и числом поменьше). Кинжальчик в ножнах на поясе маленький, несерьезный какой-то - игрушка, каменьями изукрашенная. Более же всего Храша возмутили волосы приезжего - ладно бы просто длиннющие - почти до пояса, - а то еще и аккуратно, по-дамски, в косицу сплетенные да кокетливой черной лентой с заколкой бриллиантовой повязаны! Нет, может у них там, в столице, так и принято, только Храш, наглядевшись на это, для себя решил, что церемоний никаких разводить не будет, а потому и пробасил хамовато прямо с порога:
- Ну и чего звал, мастер?
Темный мастер оторвался от гитары, пристально оглядел Храша и ухмыльнулся эдак белозубо да нахально (из-за маски на лице только эту ухмылку и видно было).
- Да вот, господин Храш, - вкрадчиво заговорил он. - Располагаю информацией, что пять дней назад ты встречался с некой молодой особой, чье нынешнее местоположение меня очень интересует.
- Чего? - заморгал на него бородач, не поняв и половины из сказанного.
- Лаю-охотницу видел? - упростил задачу Храшу темный мастер.
- Кого? - выпучился тот. - Лаю? Насмешницу, что ли? Ну, знал я когда-то такую, только я ее уже лет семь не встречал.
- Что ж ты врешь, гад! Тебя ж весь трактир в тот день видел! - возопила в ответ на это Соня, чувствительно тыча бородача кулаком под ребра. Тот даже удивиться не успел.
- Мастер Соня! - прикрикнул приезжий, мгновенно охлаждая весь ее пыл. - Прости ее, господин Храш. Она берет все слишком близко к сердцу.
Храш, тоже уже готовый пустить в ход свои кулачища, от этой нежданной вежливости окончательно растерялся.
- Чего уж там, я понимаю: работа такая. Сам бывало… - почесывая ушибленное место, прогудел он. - Только вот не вру я. Никого я не видел. И видеть меня никто не мог, потому как в тот день, да и день до того, и после, я это… Ну, в запое был.
- Точно врет, высокий мастер! - вновь взвыла Соня. - Да я сама его, мерзавца, в тот день в "Спиногрызе" видела, вот только с кем - не помню.
- А не помнишь, так молчи, ведьма старая! - взъярился Храш. - Что вам от меня вообще надо?! Думаете, боюсь вас? Тебя, бабу? Или Долгопала-пьяницу. Или, может, щенка вашего столичного? Да если бы и видел я мою девочку, то уж вам бы ни за что не сказал!
От таких слов Соня задохнулась и аж позеленела, Долгопал в угол зажался, "столичный" же вдруг перестал ухмыляться, отложил гитару и тихо, спокойно так произнес:
- Жаль, Храш. Очень жаль. Ты мне даже понравился.
Затем он встал, нарочито медленно, глядя Храшу в глаза, снял перчатки, сжал-разжал длинные пальцы, будто разминаясь… Бородач с нарастающей тревогой следил за этими странными манипуляциями, потихоньку теряя уверенность в себе. Поэтому, когда юноша с печальным вздохом сделал шаг в его сторону, Храш невольно отступил и вскрикнул:
- Э! Что это ты удумал! Учти, бить буду!
И, не дожидаясь ответа, размахнулся огромным кулачищем, целясь мастеру в лицо. За что немедленно был весьма ловко скручен и водворен на землю.
- Вот дьяволы! - прогудел он в пол обескуражено.