Я заметила бисеринки пота, появившиеся на лбу колдуна. А ведь не врет! Действительно эта волшба забирает у него много сил.
- Говорю же, не могу я сейчас, - прижала я к груди сложенные руки. - Я же в твоей опочивальне свои вещи оставила. Сумку охотничью. Меня без нее сестрица без соли съест.
Хозяин несколько секунд испытующе смотрел на меня. Я подняла бровки домиком и шмыгнула носом:
- Сестрица-то вообще все без соли может. Волки, когда чего зубами рвут, приправами не озабочиваются…
Кого-то мне мое неудержимое словоизвержение стало напоминать. О, точно! Пришлый Антон, его школа.
- А пищеварение у волков вообще отдельная история…
- Все-все! - Хозяин поднял руку в защитном жесте. - Хватит болтовни. Дуй наверх. Забери свое имущество. Только быстрее - одна нога здесь, другая там.
Я радостно кивнула и дробно взбежала по лестнице. Сумка валялась под кроватью. Я опустилась на колени и вывалила на пол содержимое: пук волосяных нитей, какие-то крошки, кремневый камень для разжигания огня, колышки, моток веревки. Я нащупала на поясе нож и приступила к исполнению задуманного.
Терпение хозяина истощилось уже через несколько минут. Он ворвался в свою спальню, как взбешенная летучая мышь, которых в наших краях называют ночницами. Черный, страшный, разъяренный. В два больших шага оказался на середине комнаты. Его синие глаза метали молнии, рот кривился в злобной гримасе, мокрые прядки волос прилипли ко лбу. Правая рука, которой он держал портал, открытый в тканом гобелене, была такой красной, будто обварил он ее в крутом кипятке.
- Где ты? - страшным голосом заорал он. - Выпорю мерзавку!
От окна раздался осторожный шорох, колдун обернулся на звук.
В этот момент он наступил носком сапога на первый из разложенных мною силков. Волосяная петля захлестнула щиколотку, колдун упал, потешно взмахнув руками. Я выпрыгнула из-за открытой двери, где терпеливо дожидалась своей добычи и набросила ему на шею скользящую удавку. Дальше все зависело от моей расторопности. Противовесом сослужила та самая многострадальная дверь, конец веревки я обмотала вокруг ножки кровати. Задача была непростая. В те несколько мгновений, которые колдун был дезориентирован и беспомощен, полностью обездвижить его. Петля. Еще петля, перетяжка, узел. Противник хрипит ругательства, но ничего не может поделать. Его единственное преимущество в рукопашной - вес. Но для этого надо быть свободным, а не распластанным, как попавшая под тележное колесо лягушка.
Ёжкин кот! Я сделала это? Враг повержен. Руки его плотно примотаны к ножкам кровати, ногам не дает пошевелиться массивное кресло, которое я ради такого случая поставила на попа. Удавка на шее едва позволяет дышать. При малейшем резком движении громада кресла свалится на его бледное лицо. Ни в жизнь не поверю, чтоб такой пригожий господин семь раз не подумал, прежде чем рискнуть свою красоту попортить. Остался последний штрих.
Я приложила лезвие ножа к шее злыдня. К тому месту, где под гладкой белой кожей билась голубоватая кровяная жилка:
- Сначала ты мне все расскажешь: кто я, как меня зовут…
- А потом? - выплюнул он свой вопрос мне в лицо.
- А потом ты обернешь вспять свое черное заклятие. Ты сделаешь так, чтоб я все вспомнила!
Он грустно мне улыбнулся, а потом заговорил, да так тихо, будто разговаривал сам с собой:
- Правильно, птица-синица. Все правильно. Я очень подло поступил с тобой, подло и бесчеловечно. Я должен был найти какое-нибудь другое решение возникшей проблемы.
Птица-синица… Надо же! Ласковое детское прозвище было мне неожиданно приятно. Как бывает приятен солнечный зайчик, присевший отдохнуть на ладошку. Захотелось зажмуриться, потянуться всем телом и…
Я поздно заметила, что мне просто-напросто заговаривают зубы. Слыхала я про златоустые умения. Вот только не думала, что меня можно вот так парой слов расслабить, до забытья заговорить. Пока я сгребала в кучку разбегающиеся глаза, колдун почти незаметными движениями пальцев подманивал к себе полупрозрачные нити. Получается, что не только у ветреных коней поводья бывают. Эти нити, которых внезапно обнаружилось видимо-невидимо, были совсем непохожи на мои - были они нескольких оттенков синего, переплетающихся между собой на манер жгутов. Вода, подумала я отстраненно, уже понимая, что этой силе мне нечего противопоставить. Соперник не оставил мне времени на контратаку, его длинные пальцы уже по-хозяйски поглаживали ближайшее волоконце. То, что произошло дальше, я могу назвать только озарением. Я зашипела, как кошка. Рванула с шеи серебряную цепочку с подвеской и бросила янтариновый шарик в лицо подлого колдуна. Мир вокруг закружился водоворотом. Во все стороны разлетелись фонтаны воды, пол подо мной закачался, дом тряхнуло, стены комнаты зазмеились трещинами, и сквозь них ко мне наконец-то ворвался ветер. И я воздела руки, и растворилась в нем, и губы шептали: "Вот сейчас мы и поиграем", и корчился где-то внизу поганый колдун, до которого мне внезапно стало мало дела…
- Ты что творишь? Ленута!
Грозный окрик отрезвил меня в мгновение ока. Я взмахом руки отпустила ветер, послушно юркнувший в какую-то щель, и уставилась на вошедшего.
Невысокий ладный молодец щелчком отстегнул ворот дорожного плаща. Голубые глаза встретили мой взгляд с ласковой укоризной:
- И не стыдно озорничать?
- Братец Волчек! Я так по тебе скучала! - радостно заорала я и бросилась на шею дорогому гостю.
- Ну хоть кто-то в состоянии унять эту безумную девку, - донесся с пола хриплый голос. - Подними своего господаря, Михай.
ГЛАВА 2
О верноподданнических чувствах, темных тайнах и светлом будущем
Петух снес яйцо. Кому оно достанется?
(Старинная русская загадка).
А правильный ответ - никому.
Сдается мне, когда боги раздавали мужчинам и женщинам домашние обязанности, мужики чуток смухлевали. Стирку уж точно надо было не женщинам поручать. Это ж какие мускулы да силушку богатырскую надо иметь, чтоб со всем этим безобразием управиться? Сначала кипятишь все в огромном котле. К небу поднимается желтоватый вонючий пар, а ты знай себе помешиваешь противное варево деревянной палкой. Потом отжимаешь всю кучу барахла чуть не насухо. Потому что мокрое белье тяжелее, а тебе потом всю эту гору надо еще до речки дотащить да в проточной воде ополоснуть. А если припомнить, что в быстрых горных речушках даже в самое жаркое пекло водица довольно студеная, то вообще стирать расхочется. Сколько раз Дарине предлагала в Араде прачку нанять, а она ни в какую. Раз уж решились не под крылышком у домны Димитру жить, то и обслуживать себя должны самостоятельно. Вот и обслуживаем, так сказать - помаленьку.
Сестрица дернула за край скатерти, раздался резкий звук разрывающейся ткани.
- А дальше чего?
Я поморщилась, но продолжала монотонно шлепать мокрой простыней по камню.
- Да ничего… Своими ножками топать пришлось. Михай сопроводил почти до самого дома.
- А господарь?
- А чего господарь? - Я продолжала хлестать уже по мосткам. - Ручкой на прощанье помахал да велел больше имущество его не портить.
- Ты хоть поняла, как у тебя это получилось?
- А то. - Я убрала с лица намокшие волосы. - Чего не уразумела, умные люди пояснили.
Дарина отбросила в сторону уже совсем испорченную скатерть и опустилась на бережок, скрестив ноги. Вся ее поза демонстрировала внимание к разговору.
- Господарь волховать стал, к водной стихии обращаться, я в него сферу земли швырнула, вот вода в землю и ушла.
- Какую сферу земли?
- Ну на шее у меня подвеска болталась, - я махнула рукой, - янтариновая такая. Помнишь?
Дарина помнила. Она вдруг будто постарела на десяток лет. Потерла виски ладонями и устало спросила:
- Ленута, ты что, магичка?
- Ну уж всяко не вовкудлак.
Я пристально глядела на сестрицу. Знала ли она о том, о чем я догадалась только сегодня? На широкоскулом лице Дарины не дрогнул ни один мускул. "Знала, - поняла я, - с самого начала знала и молчала. Ни словечком не обмолвилась. Ну и кто она после этого?"
- Я не хотела, чтобы ты в чем-то чувствовала себя хуже, чем мы… Поэтому и не говорила.
- А если бы мне эта новость память вернула?
- Если бы да кабы… Ведь не вернула?
- Нет. - Я склонила голову. - А тебе Михай сразу сказал?
- Мне разъяснений не понадобилось, - поджала губы Дарина. - Я такие вещи носом чую: и волшбу любую, и зверя, и перевертыша всякого. За мой нюх меня твой братец Волчек в опекуны тебе и избрал. А ты как поняла?
- Я призвала ветер. - И, видя недоумение сестрицы, пояснила: - Это любому известно: не могут вовкудлаки стихии призывать, другая у них волшба - ведовство. Никто никогда про мага-оборотня слыхом не слыхивал.
Дарина недоверчиво хмыкнула:
- Разумная ты девка, Ленута. Только вся твоя ученость чего-то боком вылазит. Давно говорила, нечего тебе в государевой библиотеке штаны ночами просиживать. Вишь, моду взяла - сферы земли, призывания стихий. Чуть княжество без правителя не оставила… За каким лешим ты его полонить вздумала?
- А нечего было меня учить силки ставить да самостоятельность воспитывать, - разошлась я не на шутку. - Сама все время про гордость да независимость женскую разговоры ведешь, а как до дела дошло…
- И чего бы ты добилась? Пытать его принялась бы?
- А может, и пытать. Это и ежу понятно, что именно господарь ваш на меня колдовство черное навел.
- Так и спросила бы прямо. Влад он, конечно, змей еще тот…
Я растерялась:
- Влад? Вы настолько близко знакомы?
Лицо Дарины залил густой румянец.