* * *
Весь следующий день ушел, с точки зрения Воронцова, зря. Портер не позвонил, домашний его видеофон не отвечал. Вечером, вернувшись из российского консульства, Воронцов поискал через Интернет сведения о последних научных исследованиях Льюина. На экране появились резюме из "Физикс абстрактс". За два года Льюин опубликовал три статьи, названия которых ни о чем Воронцову не говорили. "Динамическое представление постоянной Планка в результате перенормировки кварковых полей". И все в таком духе. Можно послать запрос в "Сегодня", и дома в течение суток получат нужную консультацию ученых. Идея не блеск, но можно попробовать.
Воронцов набрал адрес редакционного компьютера и отстучал запрос. Проголодавшись, достал что-то из холодильника и поужинал. Американские консервы, которыми он часто утолял голод, были на удивление однообразны и на редкость питательны. Голод исчезал быстро, но процесс еды не вызывал никакого удовольствия. Как лекарство.
Воронцов решил лечь пораньше (не было еще и одиннадцати), а утром поискать Портера и, может быть, написать письмо Ире. Он долго ворочался и провалился, наконец, в грузный, как тюк с ватой, сон, из которого его выволок зуммер видеофона.
Спросонья Воронцов не сразу понял, с кем говорит. Изображения не было - только звук.
- Алекс, вы свободны сейчас? Свободен ли человек во сне? Свободен от реальности, в которую его опять хотят окунуть. "Это же Дэвид", - понял наконец Воронцов. Веки не поднимались. Сколько сейчас? Господи, половина второго…
- Нужно встретиться, - продолжал Портер.
- Приезжайте, - сказал Воронцов.
- Не хочется… Через сорок минут жду вас там, где мы виделись вчера.
И отключился. Воронцов не успел ничего ответить. "Сумасшедший, - подумал он. - При встрече скажет, что за ним следят, а квартира просматривается и прослушивается. И не докажешь, что это никому не нужно. А где, собственно, он будет ждать? Где мы вчера виделись? Нигде! Мы весь вечер торчали в этой комнате. Впрочем, встретились у станции подземки. Нужно еще суметь найти ее в два часа ночи."
Ворота подземного гаража были заблокированы, и Воронцов потерял десять минут, пока отыскал электронный ключ в кармане джинсовой куртки. На место он прибыл с опозданием. Около станции стояли несколько машин, портеровской среди них не было. Воронцов остановился напротив и вышел. Улица была совершенно пустынной.
Из-за поворота вынырнула приземистая машина, цвет которой в полутьме трудно было разобрать. Поравнявшись с Воронцовым, машина затормозила, распахнулась правая дверца.
- Садитесь, Алекс, - сказал Портер. Мчались они лихо, и через минуту Воронцов потерял ориентацию. - Что это значит, Дэви?
- изумленно спросил он. - У вас
появилась мания преследования? Портер молчал, то и дело поглядывая в зеркальце. Они въехали
в какой-то не то сквер, не то парк, и здесь Портер заглушил
двигатель.
- Ну вот, - сказал он. - Можно поговорить.
- Утром напишу статью, - сказал Воронцов. - Русский журналист похищен с целью… С какой целью, Дэви?
- Вы еще не проснулись, Алекс? - раздраженно спросил Портер. - Мне не до шуток.
- Слушаю, - сказал Воронцов, поняв, что гонка, выглядевшая юмористической иллюстрацией к ненаписанному репортажу, для Портера была необходимым предисловием будущего разговора.
- Хотел я вам позвонить, чтобы отказаться, - начал Портер, - потом решил сначала послушать, что скажет Льюин на заседании сенатской подкомиссии, куда он приглашал вас приехать. Полетел в Вашингтон…
- Так вот куда вы исчезли, - пробормотал Воронцов.
- Заседание было любопытным. Льюин изложил свои соображения о последствиях локальных ядерных войн. Получились, что во время небольшой такой войны между Штатами и Россией погибнут около полумиллиарда человек в течение нескольких месяцев. А если войны не будет, погибнут больше миллиарда, но в течение лет этак тридцати. Освободительные движения, национальные конфликты, экологические катастрофы, технологические аварии и все такое.
- Все это я читал, - вздохнул Воронцов. - Все это было популярно лет двадцать назад, во времена Брежнева и Андропова. В истории этой, Дэви, интересно не то, что говорит Льюин, а почему он это говорит. Психология, которая вам так не нравится.
- Согласен, речь и мне быстро наскучила. Я начал искать знакомых. Нашел.
- Кого?
- Неважно. Мне назвали две фамилии, и я начал сопоставлять. Роберт Крафт и Жаклин Коули. Крафт - журналист. Коули - музыковед, живет в Филадельфии. А Крафт… Черт возьми, вы должны были слышать о Крафте!
- Вы имеете в виду того Крафта, который… Это было четыре года назад. Воронцов заведовал тогда отделом международной жизни в "Сегодня". В октябре 2001 года в США закончился неудачей запуск боевой крылатой ракеты с ядерным зарядом. Говорили, что такие случайности исключены, но любая случайность в конце концов происходит, если хорошо подождать. Повезло, что взрыв - десять килотонн! - произошел в пустынной области штата Невада. Через две недели после трагедии в "Нью-Йорк таймс" появилась статья этого самого Крафта. Он утверждал, что в момент взрыва находился на расстоянии двадцати миль от эпицентра. И вовсе не случайность это была, а намеренное уничтожение секретного объекта. О том, что произошло на самом деле, он, Крафт, расскажет в серии репортажей.
Заинтриговал. Воронцов несколько дней не сводил глаз с дисплеев. Прошла неделя, потом месяц - ничего. А однажды утром Крафта с женой и семнадцатилетним сыном нашли мертвыми в их нью-йоркской квартире. Писали: отравление газом, случайность. Воронцов, как и все, не поверил, решил - убрали свидетеля. Что-то действительно произошло в Неваде. Что? Репортаж Крафта остался ненапечатанным, в редакции "Нью-Йорк таймс" утверждали, что никакого репортажа и не было…
- Вспомнили, значит, - буркнул Портер.
- При чем здесь Льюин? Не думаете ли вы, Дэви, что он имел отношение к взрыву?
- К Крафту, - поправил Портер. - Вы думаете, Крафт ничего больше не видел, кроме взрыва в Неваде? Это был волк, не мне чета. И не вам, Алекс, извините. И если его имя всплыло рядом с Льюином, то это серьезно. И не психология тут, забудьте вы о ней.
- А Коули, музыковед… Она-то при чем?
- Вот это мне как раз удалось узнать быстро. Я позвонил ей и сказал, что восхищен речью Льюина и хотел бы поговорить с ней о нем. Представьте, никакого удивления. Сказала только, что новых взглядов Льюина не разделяет и впредь не желает его видеть. Я… В общем, мы договорились о встрече. Еду в Филадельфию. Говорю об этом только вам, Алекс.
- Не скажу я никому, - вздохнул Воронцов. - Кому я могу рассказать? Мне вы, кстати, тоже могли не докладывать. У меня такое впечатление, Дэви, будто эту комедию с тайнами вы разыгрываете специально для меня.
Портер повернулся к Воронцову, рассматривая его в темноте, хотя мог видеть лишь силуэт.
- Мы договорились работать вместе, Алекс, - сказал он. - Когда я возвращался из Вашингтона, мне показалось… По дороге из аэропорта убедился… В общем, удалось уйти. Следили настолько неумело, что, видно, просто старались показать - не суйся. До той поры я раздумывал - отказаться или нет. Решил взяться. Не ради вас, Алекс. У меня свои понятия о том, что я должен и чего не должен делать. Как и многие, я могу время от времени идти на какую-то сделку - деньги есть деньги. Могу остановиться перед каким-нибудь паршивым Рубиконом и побояться его перейти - страх есть страх. Но если я сделал что-то, пусть даже по незнанию, такое, например, как сегодня, когда начал расспрашивать о Льюине человека, которого не должен был спрашивать… В общем, если подпрыгнул, то ведь не останешься висеть в воздухе, верно? Нужно сгруппироваться и постараться не упасть мордой в грязь. И потом… история с Крафтом. Об этом как-нибудь в другой раз. Но имя Крафта для меня очень много значит… Вы что-нибудь поняли, Алекс?
- Понял, - протянул Воронцов, - что вы, Дэви, не совсем такой, каким мне представлялись.