В просторном зале всё было, как положено – яркий свет, празднично играющий в хрустале люстр и бокалов, вычурная позолота интерьеров, тяжеловесные колонны и бархатные портьеры, живая музыка рэп-ансамбля – ненавязчивая, но милая. И блистательный бомонд – чёрные, как смоль, аристократичные, из нескольких поколений господа. Изящные, все в шёлке и мехах дамы всех возрастов. Золота и драгоценных камней на гостях было столько, что всё это мне напоминало модельный показ ювелирного завода. При этом я отметил, что украшения у молодёжи женщин согласно штормовым порывам моды имели упрощённые узоры, а некоторые вообще лишены религиозной символики, что в ещё недавние строгие времена традиций и порядка было невозможно представить.
Любопытно, что в этой толпе сливок общества встречались и белые, допущенные в свет в связи с веяниями времени. Держались они или нарочито небрежно, вплоть до лёгкой наглости и панибратства, либо передвигались незаметными тенями, тише воды и ниже травы, стараясь не обращать на себя внимания. Но было заметно, что и те, и другие ощущали себя не в своей тарелке, какими-то самозванцами на чужом празднике жизни. Куда им до лёгкого небрежного аристократизма старых чёрных фамилий?!
Обособленно кучковались высохшие старички и старухи – ветхие свидетели иной эпохи, когда все занимали положенные им по рождению и цвету кожи места. Они с омерзением и брезгливостью смотрели на новые мир, новые отношения и с ужасом понимали, что по-старому уже не будет. И что это уже не их мир.
– Если так пойдёт, то скоро у нас изберут белого Демократического вождя! – презрительно оглядываясь на белых выскочек, громко восклицал сухонький злобный чёрный старикашка.
– Ну, это ты заговариваешься, дружище, – благодушно поправлял его тучный улыбающийся собеседник. – Белый вождь, ха!
Прозвучала торжественная музыка, обозначая открытие официальной части мероприятия. И, аристократично приплясывая под звуки рэпа, на возвышение поднялся сам Демократический вождь. Он без бумажки, вдохновенно и без единой запинки выдал витиеватую речь о дружбе между народами, планетами, людьми, животными, насекомыми, стихиями и минералами – в общем, между всеми, везде и всегда. Хорошее было выступление. Искреннее. Сменивший его Высший Шаман – главный религиозный иерарх страны, руководивший капищами всех стихий, говорил примерно о том же, но другими словами, более слащаво, напирая на сохранение великих религиозных традиций предков.
Потом начался долгожданный фуршет. И, стоит заметить, кулинары и виноделы постарались не ударить в грязь лицом – фуршет удался на славу.
Под торжественные звуки рэпа на просторный круглый стол в центре зала поместили медное блюдо с жареной бизоньей тушей – огромной и пузатой, как аэростат. Повар в белом колпаке мастерски отсекал от неё тонкие аппетитные ломтики и раскладывал на фарфоровые тарелки.
У меня голова шла кругом от обычного на таких мероприятиях мельтешения лиц. Нам покровительствовал руководитель дипломатического ведомства. Он всё кого-то представлял, с кем-то сводил. Исчезал к нашему облегчению, но вскоре появлялся вновь. И мы вынуждены были говорить, говорить, говорить.
Какие-то чернокожие типы интересовались, а будет ли вторжение, когда я гневно это отвергал, в ответ мне заговорщически подмигивали – мол, мы то всё понимаем. Какой-то древний негр, колотя себя в грудь сухоньким кулачком, объявил, что уже выкопал из тайника дедовское кремниевое ружье и готов лечь под пяту земного боевого робота-андроида. И пусть он погибнет, но тем самым вдохновит на победу отважных сограждан.
В этом мельтешении мне вдруг почудилось, что я заметил знакомую фигуру. Это было видение из какого-то другого мира. Силуэт появился и исчез. И я решил, что мне показалось.
Фуршет близился к завершению. По залу прошёл чернокожий слуга, звоня в звонок и оповещая, что пора в зал. Здесь по традиции весь персонал, который попадался на глаза, вплоть до билетёров, официантов и буфетчиков, был из чистокровных чернокожих. Белым издавна позволялось лишь вращать вручную под полом, обливаясь потом, тяжёлые механизмы сцены, да ещё убирать мусор после того, как последний посетитель покинет зал, чтобы не смущать никого своим видом. Традиции эти остались и сегодня. Хотя кто мог представить ещё полсотни лет назад, что белые будут сидеть здесь не под полом, а в ложах? Думаю, отцов-основателей Республики Ктулху при виде развалившегося в ложе белокожего банкира хватил бы удар.
– Ну что, пора, – Абдулкарим поставил на поднос хрустальный бокал с игристым вином. Вообще-то, мусульманам пить вино запрещено, но у Магистра торговли договор – Аллах позволяет ему позабыть о строгих правилах, взамен получает упоминание своего имени по поводу и без повода.
– Пора, – кивнул я.
– Аллах, да сохранит он мне слух и разум от просмотра этой оперы, – по-русски негромко произнёс Абдулкарим, которого почему-то пугало это монументальное музыкальное действо.
На лестнице возникла толкотня, но не из-за того, что все лезли вперёд. Просто все по причине хорошего воспитания и в порыве аристократического благодушия настойчиво пытались уступать друг другу.
В этой толчее вдруг будто прошуршал ветер. Я огляделся и увидел растворившуюся в толпе фигуру. Ну, теперь сомнений нет – это та самая изящная мулатка из жёлтой машины. И она сейчас коснулась меня своей лёгкой рукой.
Мало того, что коснулась. Она по ходу сунула мне в ладонь сложенный листок бумаги. И исчезла, как наваждение.
В дипломатической ложе, где мы были вдвоём с Абдулкаримом, я развернул записку. Там значилось:
"Завтра. Музей неестественной истории. В одиннадцать"…
* * *
В центре круглой площади стоял памятник первому императору Ктулху Лупапусу Великолепному. В тяжёлых доспехах, гордо возвышаясь в седле на боевом бизоне, он медной рукой указывал своим подданным путь в великое будущее. Площадь окаймляли два монументальных серых здания, украшенных длинными рядами колонн. Это были Музей естественной истории, показывающий развитие планеты, биосферы, движение материков, и Музей неестественной истории, посвящённый истории человечества.
Вход в оба музея был бесплатный. Посетителями в большинстве являлись школьники, одетые в одинаковую зелёную форму, от чего они напоминали малорослых солдат-новобранцев.
Мы прошли мимо скучающих музейных охранников, поднялись по широкой лестнице с застывшими мраморными статуями. И присоседились к стайке чистеньких негритянских детишек лет десяти, дисциплинированно слушающих женщину-экскурсовода. Среди негритят затесалась пара белых сорванцов, красующихся испачканными чернилами руками и лицами, с вызовом в глазах, их зелёные школьные куртки были расстёгнуты, открывая взору футболки с вызывающими надписями "Битлз" и "Русский романс" – видно было, что это малолетние фанатики так не поощряемых музыкальных движений.
Экспозиция начиналась с огромной стеклянной карты планеты.
Улыбчивая экскурсоводша тыкала лазерной указкой, сопровождая свои действия комментариями:
– Дети, вы видите вот эту грушу? Она заняла приличную часть южного полушария. Это Жёлтый континент. А кто живёт там?
– Желтобрюхие! – воскликнул чистенький, очень хорошо одетый, жирный негритянок, на шее которого висела толстая золотая цепь с дорогими драгоценными амулетами.
– Вот именно так называют жителей континента Хвань презренные расисты. Там живут хваньцы. И их отличает то, что они не слишком любят общаться с иноземцами. Из-за чего мы воевали с ними. А теперь немножко торгуем.
– Хваньские термосы, носки и жвачка! – не унимался толстый негритёнок.
– А также хлопок, чай, металлургия, компьютеры и многое другое… А вот эта россыпь островов на Севере.
– Красный архипелаг! – подняла руку дисциплинированная негритяночка, по виду типичная всезнайка-отличница.
– Точно, милая. Это именно он. Заселён краснокожими жителями, у которых нет своего единого государства. Они находят удовольствие в войне друг с другом. Однако иногда они объединяются…
– И лезут к нам! – хохотнул жирный негритёнок. – И огребают, красномордые!
– Грубо. Но в принципе соответствует действительности… А вот этот треугольник, поделённый пополам экватором.
– Белый континент! – крикнула отличница.
– Верно. Исторически самый отсталый на нашей планете. Только сегодня его обитатели пытаются создавать свои государства, но основа там племена…
– Бездельников и лодырей, – продолжал глумиться юный жирный расист.
– Ну, пресловутая лень её обитателей объясняется тем, что они привыкли пользоваться дарами щедрой природы, а не отвоёвывать у неё титаническими усилиями малейшие блага, как это делали наши предки… – указка переметнулась дальше, и экскурсовод продолжила: – А это оплот цивилизации и демократии на нашей планете – Чёрный континент, протянувшийся тонкой линией почти от северного до южного полюса. Вот это утолщение в Северном полушарии – что здесь?
– Столица Юдостан, – нестройным хором ответили дети.
– А что ещё есть на континенте?
– Двадцать пять небольших государств – королевств, княжеств, демократий, диктатур, – оттарабанила отличница.
– И всех мы кормим! – хохотнул жирный расист.
– Насчёт кормим – вопрос спорный, – продолжила экскурсоводша. – Но то, что они занимают подчинённое к нам положение – это невозможно отрицать. Самая развитая страна на континенте – Республика Ктулху, занимающая семьдесят процентов площади, восемьдесят процентов доли в машиностроении и транспорте, а также единственная, производящая современное ракетное оружие и космические корабли. И установившая контакт с представителями инопланетных цивилизаций.