- Вам товар пробивать? Или вы мне нервы трепать будете? - вспыхнула кассирша. - Просто больные все какие-то… - с чувством добавила она, грозно махнув серьгами.
Я выложил перед кассой покупки. Кассирша ожесточенно тыкала в каждый предмет лазерным сканером, а затем всякий раз его откладывала и принималась набирать коды вручную. С пельменями она даже набрала код дважды.
- Марин! - вдруг заорала она в зал, поднимая голову. - Опять пельмени не пробиваются, посмотри код?
Ей никто не ответил.
- Не пробиваются, в базе нет, - сказала касирша и бросила пельмени в ящик на полу.
Там уже лежали две такие же пачки, только сильно раскисшие. Следом кассирша схватила коробку с кексами и привычным движением швырнула ее туда же.
- А это сейчас вообще нельзя, - пояснила она. - Вы на упаковку смотрели?
Дженни густо покраснела. А я набрался наглости и все-таки поднял на кассиршу вопросительный взгляд.
- Там в составе коньячный спирт, - объяснила кассирша. - С вас двести девяносто три семьдесят.
* * *
Дженни сидела в кресле, скрестив ноги. Перед ней лежал мой старенький ноутбук, она копалась в интернете.
- Слушай, вообще пиздец, - вдруг сказала она. - Извини, другого слова нет.
- Что там?
- Госдума обсуждает вопрос установки счетчиков на канализационных трубах! Хотя нет, стоп… Пресс-секретарь тыры-пыры такая-то… успокоила журналистов, объяснив, что… Ага, ну, слава богу: законопроект не коснется самих жилых помещений! Вот перечислено: только государственных учреждений, предприятий, офисов… - Дженни замолчала, продолжая шевелить губами. - Хотя, нет, коснется! А также санузлов, принадлежащих жилым помещениям в квартирах граждан.
- Это где такое? - спросил я устало.
- Да это везде! - Дженни подняла глаза. - Если конкретно - ленту новостей ИТАР-ТАСС читаю. Просто подряд. - Она снова уткнулась в экран: - В Кемерово неизвестные угнали тепловоз. Епископ брызнул в лицо журналистке расплавленным оловом. В Москве проезд по улице Обручева с сентября станет платным. Иран объявил… Ого! Иран объявил войну Египту и Венгрии! Командующий ВВС США заявил… - Дженни замерла с открытым ртом. - Стоп, это я вообще читать не буду. Вдруг оно от нашего внимания запускается? Так и нас с тобой разбомбят…
- За два дня не успеют, - возразил я. - Нам осталось-то два дня продержаться.
- Британские ученые обнаружили на орбите… - снова начала Дженни. - А нет, пустяки. Президент России подписал указ о повышении пенсионного возраста до семидесяти пяти… Тоже ерунда. В Павлово охранник госпиталя… Чушь собачья. Стоп! В Павлово охранник госпиталя ФСБ прострелил пациенту здоровую ногу из-за брошенного окурка.
- Чего? - насторожился я.
- Дело закрыто за отсутствием состава преступления. - Дженни подняла на меня глаза: - Слушай, я не могу больше! Не могу!
- Успокойся, - сказал я, присаживаясь рядом и обнимая ее. - Надо просто потерпеть. Понимаешь?
Дженни всхлипнула и кивнула.
* * *
- Все! - сказала Дженни, едва переступив порог, и со злостью швырнула сумку с тетрадями в темноту коридора.
Загремели падающие ведра.
- Ну ладно тебе… - Я обнял ее и поцеловал. - Что опять стряслось?
- Четвертый день! - всхлипнула Дженни. - Четвертый уже пошел! А оно только хуже!
- Где?
- Да везде! - Дженни топнула ножкой. - Везде! Ты не видишь?
- Вижу, но терплю, - вздохнул я. - Сегодня даже в институт не пошел. А у тебя что нового?
- Ничего особенного! - с вызовом сказала Дженни. - По закону божьему на нашем курсе будет не зачет, а курсовая. Выдавали сегодня темы, мне досталось "Мощи ли молочные зубы". Я не могу больше!!! Не могу!!!
Я решительно кивнул.
- Дженни, давай съездим в госпиталь? Ну, извинимся, что убежали, спросим, что делать. Одежду, опять же, может отдадут.
- Мобилку, - кивнула Дженни. - Мобилку особенно жалко. И наушники.
Госпиталь почти не изменился. Только перед зданием теперь стояли два автобуса: второй был зеленый - с расплющенной мордой и без лобового стекла, зато с уцелевшей табличкой "ЗАКАЗНИК-2". Профессор возился внутри, вывинчивая что-то из кабины. Он был хмур, наше появление его не удивило, но и не обрадовало.
- Вы за деньгами? - спросил он сходу. - Денег не будет. Вы убежали, мы так не договаривались.
- Послушайте… - начала Дженни.
- Не будет денег! - упрямо повторил профессор. - Нет у нас сейчас денег. Нету. Нам Рустама пришлось отмазывать, нет денег.
- Да не нужно нам ваших денег! - крикнул я с отчаянием. - Скажите просто, когда это кончится? Когда нас отпустит?!
Профессор удивленно посмотрел на нас.
- А я вас и не держу, - сказал он. - Зачем вы мне нужны? Поднимайтесь на пятый, Ксения вам одежду вернет. Ну и всего вам доброго.
- А препарат когда прекратит действовать? - спросила Дженни.
- Какой препарат? - удивился профессор. - А, вы про эксперимент что ли? А всё закончилось.
- Да не закончилось же! - закричали мы хором. - Он же не отпускает!
- Кто? - изумился профессор.
- Препарат!
- Вы с ума сошли? - Профессор отложил отвертку и вытер замасленные руки об халат. - Это плацебо.
- Что?!
Профессор заговорщицки подмигнул и сообщил доверительным шепотом:
- У нас нет никакого препарата. У нас и лаборатории уже давно нет. Просто есть проект, есть финансирование, и начальство требует отчетов. Так что мы пока проводим вторую половину эксперимента. Чтобы отчитаться хотя бы на пятьдесят процентов.
- Какую вторую половину? - не понял я.
- Контрольная группа, - объяснил профессор. - Вы ж медики, должны знать: в любом эксперименте половина испытуемых - контрольная группа. Они принимают не препарат, а просто воду. Вот это вы и были.
- Так значит… - опешил я, - не было никакого препарата?
- Не было, - подтвердил профессор. - Я ж вам сразу намекнул, что никакого действия на ваш организм не будет. Помните? Правду я вам не мог сказать, потому что какой же тогда эксперимент? Но воду-то в стаканчики я набирал прямо при вас из крана. Или вы не обратили внимания?
Я замолчал потрясенно. Дженни тоже молчала.
- Так что же это получается? - наконец произнесла она одними губами. - Нас теперь уже никогда не отпустит?
март 2012, Москва
