Те же мысли пришли и в голову Габора.
- Не в карете, надеюсь, - наконец высказал он их вслух.
- Да, а почему бы и нет? Знаешь, всегда мечтал погибнуть с фейерверком, а не в постели на старости лет, когда рука уже ничего и удержать не сможет. Представляешь, сколько охранников сбежится, чтобы нас остановить на выезде из города?
- Мне кажется, что болезнь инквизиторов… - Габор сделал паузу и после заговорил побыстрее: - Это я про разжижение мозгов, если ты не понял, хозяин, передалась и тебе.
- Не, не бойся, поедем и вправду в карете, но ты знаешь, я еще не настолько забыл всякие магические ритуалы, чтобы не суметь наложить на нее маскирующие заклятия. Со стороны будет казаться, что это повозка с дерьмом, так что все нос будут воротить.
- С дерьмом? - переспросил Габор. - Хм, очень метафорично, хотя лучше бы тогда в нее инквизиторов положить. Дерьмо - это они.
- Костер ты уже заработал.
- Гы-гы-гы, - засмеялся Габор, - дважды не сожгут.
Ну, пойду экипаж готовить да в дорогу соберу чего-нибудь.
- Я скоро, - сказал Стивр, - мне надо кое-что в кабинете прибрать.
Он поднялся по мраморной лестнице. Кровь инквизитора уже стала стекать по ней ручейком. Окна в кабинете были занавешены тяжелыми бархатными портьерами, через которые свет из комнаты выбраться не мог, так что, когда он, хлопнув в ладоши, зажег в камине огонь, с улицы дом по-прежнему оставался безжизненным, погруженным в темноту.
Жалко было прощаться со всем, что его окружало. Этот дом хоть и не мог выполнить функции крепости, за стенами которой можно пережить осаду, но все-таки позволял уединиться от невзгод и печалей, как-то пережить их, а теперь… неизвестность одна впереди. Замок его инквизиторы себе заберут. Туда и ехать не стоит, все равно что самому голову в капкан сунуть.
На стене висела картина. На ней Стивр попирает ногой нечисть, указывает мечом вперед, а солдаты гонят неприятеля прочь. Художник нечисть в глаза не видел. Пришлось ему объяснять, что это такое. Сходства он все равно не добился, да и не поверил, что такие страшилища на самом деле существуют.
Стивр грустно улыбнулся. Мог ли он подумать тогда, пять лет назад в Стринагарском ущелье, что солдаты, которые стояли с ним плечом к плечу, впоследствии будут никому не нужны, их выбросят на улицу, а сам он будет изгнанником?
Да кто ж в такое поверит? Все так нереально. Вернуть бы то время, встать бы опять в ущелье… А потом, когда они уничтожили проход, через который нечисть попадала в этот мир, залив его тоннами святой воды, свергнуть короля. Но он верил тогда, что этот мир можно как-то иначе изменить к лучшему. Он ошибался…
Крег был умнее и опытнее Стивра в таких делах, намекал ведь на подобное развитие событий. Дал понять, что тролли, если до драки междоусобной дойдет, поддержат отряды Стивра. Вот только Стивр его не послушал - сделал вид, что не понял. А ведь тогда за ним многие пошли бы. Крег предлагал ему телохранителей из числа троллей, но Стивр посчитал, что тем среди людей будет неуютно. Когда Крег увидел Габора, он подмигнул и сказал тихо, так чтобы телохранитель не слышал:
- Одобряю твой выбор. У него матушка или бабушка явно с троллем согрешила.
Да, сейчас бы несколько троллей Стивру очень пригодились.
Он шарил по полкам, открывал ящички стола, вытаскивал какие-то бумаги, складывал их в кучу на полу. Времени, чтобы просмотреть их, совсем не было. Стивр лишь смутно помнил о том, что там написано. В них встречались десятки имен. Письма от разных людей… Да инквизиторы даже долговые расписки от людей, которых Стивр и припомнить не мог, в доказательство их вины обратят! Найдут обязательно, утащат, словно демоны, в свои подземелья и начнут пытать. Попади эти клочки бумаги в руки к братьям из ордена - этим людям придется очень-очень скверно.
Он сгреб бумаги в охапку, точно опавшие листья, которые садовник каждую осень собирает в саду, и направился к камину. Тот уже прогрелся. От него веяло приятным теплом. Стивр любил сидеть возле огня в кресле, закутавшись в плед, и смотреть на пламя. Стенки дымохода почернели, покрылись сажей.
Листки бумаги все норовили выскользнуть из рук, разлететься по полу, спрятаться за портьерами или под креслом, только бы не попасться в язычки огня. Стивр скормил им одну охапку, потом другую, а когда все ящички в столе опустели и писем там больше не оставалось, он стал припоминать, что некоторые из них могут быть заложены между книжными страничками, и принялся потрошить их, точно рыбу. Иногда в кишках рыб находят жемчужины и золотые монетки. Недолго думая, Стивр бросил в огонь и несколько книг, потому что, найди их инквизиторы, у них не осталось бы никаких сомнений в том, что Стивр продал душу дьяволу.
Кожаные переплеты гореть не хотели. На пепле, в который превращались листочки, все еще проступали чернила, они были еще чернее, чем сам пепел. Можно было даже прочитать, что там написано. Стивр разворошил золу железными щипцами.
У него появилась мысль разбросать угольки по полу, чтобы огонь разбежался по всему дому, ведь все, что он оставит здесь, никогда ему уже принадлежать не будет, но не смог этого сделать своими руками. Отступающая армия всегда сжигает все позади себя: урожай, дома, разрушает дороги и мосты, чтобы врагу не досталось.
Стивр осмотрелся - не забыл ли что? - но, кажется, он уничтожил все, что хотел.
- Пусть попробуют что-то прочитать, - сказал он, посмотрев на пепел в камине.
Никто его не услышал.
В одном из ящичков хранились драгоценности: золотые монеты и самородки, не ограненные алмазы. У троллей они ему и не понадобятся. Крег все сделает ему задаром, чего он только ни пожелает, снабдит и золотом и алмазами. Но ведь до него еще нужно добраться. Стивр сложил драгоценности в кожаный мешочек, взвесил в руке - оказалось, он совсем не тяжелый, - потом прикрепил его на поясе. Вот ведь, будь он поумней, весь мир бы лежал у его ног, а теперь остался у него один слуга да драгоценностей немного.
Кстати, о погребении слуг он решил подумать.
Постояв несколько секунд на пороге кабинета, Стивр затворил за собой дверь, хлопнул в ладоши - и в ту же секунду огонек в камине встрепенулся, точно живой, и медленно, будто боясь чего-то, переполз через металлическое ограждение. Он лизнул пушистый ковер, затем отпрянул, выясняя, не накажет ли его кто-то за эту вольность или за то, что он оставил на ворсе черный след…
Дверь закрылась, и на лестнице уже слышались удаляющиеся шаги Стивра.
Никогда огню в камине не доставалось такого угощения. Его кормили вкусными поленьями, пропитанными благовониями, сгорая, они наполняли комнаты дурманящим ароматом, от которого начинались перед глазами видения. Книги в кожаных переплетах - ранее невиданное угощение - ему тоже понравились. Еще никогда у него не было так много еды.
На верхнем этаже лежал человеческий труп и этажом ниже - еще два, да телохранитель притащил в дом мертвых инквизиторов, и всех их огонь должен был превратить в пепел.
Стивр не сомневался, что король в курсе дела, причем не просто обо всем знает, но именно он и инициировал все это. Слухи до него стали доходить, что битва в Стринагарском ущелье - не вымысел. Там действительно произошло что-то ужасное, и людям удалось победить, лишь продав дьяволу душу, а за это он научил их повелевать огнем. Король тоже хотел получить эти знания, но не собирался расплачиваться с дьяволом собственной душой.
Как все не вовремя вышло! Напади инквизиторы ну хотя бы через месяц - не нужно было бы думать, как из города бежать. В подвале Стивр делал шар. Если наполнить его горячим воздухом, он мог бы подняться к небесам и летать, пусть не так ловко, как птица, но через городскую стену перемахнул бы.
Золоченая карета в свете луны сверкала. На ее поверхности отражались серебристые блики. Два запряженных в карету коня, похрапывая, поглядывали по сторонам чуть выпученными глазами и переступали с ноги на ногу, отчего подковы на их копытах цокали по брусчатке. Этот звук, несмотря на то что был очень тихим и днем затерялся бы среди сотен и тысяч более громких многоголосий, наполнявших город, сейчас разносился очень-очень далеко. Он будет очень громким, просто громоподобным, когда лошади помчатся по улицам, и перебудит всех вокруг.
Кони эти очень нравились Стивру. Черные их гривы напоминали ему волосы девушек, которых он любил, тела их были гибкими и стройными, под лоснящейся кожей проступал рельеф мышц. Он отдал за них просто фантастические деньги, но никогда об этом не жалел. Многие просили продать их. Цена подскочила многократно, когда Стивр наложил на них небольшое заклинание, чтобы во время дыхания вместе с паром из их ноздрей мог вырываться огонь. Если запрячь их в боевую колесницу, Стивр не сомневался, что эти кони не испугаются людского строя, ощетинившегося копьями, а помчатся прямо на эту сверкающую стену металла.
Жаль было их бросать. Но на таких конях незаметно выбраться из города он не сможет. Ведь надо поднимать решетку, открывать ворота, а тайком это никак не сделаешь. Вряд ли можно наложить такое сильное заклятие на постовых, чтобы они либо заснули, либо все забыли. Еще недавно это задание казалось выполнимым, но с каждым годом заклинания все труднее удается накладывать, да и сами они становятся слабее и слабее.
Лужа крови на улице начинала подсыхать.
- Что ты так долго, хозяин? - Габор сидел на козлах.
- Э-э-э, скажи-ка мне вот что, - начал Стивр, - а у тебя есть план?
- Есть ли у меня план? - осклабился Габор. - Есть ли у меня план? - вновь повторил он, точно от этого план у него действительно мог появиться. Стивр уж ждал, что Габор скажет эту фразу и в третий раз, но ошибся. Фраза была похожей, но несколько другой: - У меня, конечно, есть план!
- Расскажешь?