К счастью, она из рода Кавана. Люди ее послушают. Поверят ли – вопрос другой. Господи Боже, хоть бы они поверили!
– Там пожар? – спросила Женевьева.
Луиза вскинула голову. Колстерворт раскинулся на пару миль по дну неглубокой долины вдоль реки и пересекавшей ее железнодорожной ветки. Сонный городок, где уютные домики строились рядами, каждый в своем славном садике. Восточный склон, откуда открывался лучший вид на долину, занимали внушительные особняки местных богачей. Вокруг пристани теснились склады и заводики.
Сейчас из центра города поднимались три столба густого дыма. В основании одного полыхало пламя – яркое-яркое, что бы там ни горело, оно было жарче расплавленной стали.
– О нет, – выдохнула Луиза. – Только не здесь.
Мимо крайнего склада проплывала длинная баржа. Палуба ее горела, из-под брезента, накрывавшего грузовые люки, вырывались клубы бурого дыма – верно, рвались бочки с грузом. Матросы прыгали в воду и плыли к берегу.
– Куда теперь? – жалобно спросила Женевьева.
– Дай подумаю.
Луизе и в голову не приходило, что кроме Криклейда мог пострадать кто-то еще. Но конечно – ее отец и этот жуткий священник проезжали через Колстерворт. А до того... По спине девушки пробежал холодок. Не началось ли все в Бостоне? Все говорили, что один Союз не мог поднять такое восстание. Неужто весь остров покорен этими демонами в человечьем обличье?
И если так – куда же нам податься?
– Смотри! – Женевьева указала куда-то вперед.
По дороге, уводившей из города, мчалась кибитка романи. Женщина-кучер привстала на облучке, нахлестывая тяжеловесных коней, и белое ее платье развевалось на ветру.
– Она убегает! – воскликнула Женевьева. – Значит, они до нее еще не добрались!
Мысль, что они могут присоединиться к кому-то взрослому, подстегнула Луизу. "Даже если это какая-то цыганка", – промелькнула недобрая мыслишка. Правда, романи должны знать все про волшебство. В поместье поговаривали, что они знаются с темными силами. Вдруг они сумеют остановить бесов?
Луиза двинула жеребца в сторону кибитки, прикидывая, где их дороги пересекутся. Дорога была пуста, но в трех четвертях мили от городка стояла ферма.
Из отворенных ворот выбегали напуганные животные: свиньи, телки, три тяжеловоза, даже собака-лабрадор. Из окон дома бил лучами синевато-белый свет, ослепительный на фоне алого неба.
– Она прямо туда несется, – простонала Луиза.
Девушка снова глянула на кибитку – та уже миновала последний городской домишко. Дорога петляла, и из-за деревьев романэ не могла увидеть фермы.
Луиза прикинула расстояние и хлестнула коня поводьями.
– Держись! – крикнула она Женевьеве.
Жеребец ринулся вперед, кровавая трава ушла из-под копыт. Первую ограду он перескочил, не сбившись с галопа. Только сестры подпрыгнули в седле, и Женевьева пискнула от боли.
За кибиткой по дороге валила толпа, но остановилась под двумя рощицами генинженированных берез, отмечавшими городскую черту. Преследователи то ли не желали, то ли были не в силах выйти в чистое поле. Вслед повозке метнулись несколько бело-огненных разрядов, но их падающие звезды погасли, пролетев пару сот ярдов.
Из ворот фермы вышли несколько человек и двинулись в направлении Колстерворта. Луизе хотелось плакать от беспомощности – романэ еще не заметила поджидающей опасности.
– Покричи ей! Останови ее! – бросила она Женевьеве.
Последние три сотни ярдов они преодолели, вереща во все горло.
Без толку. Романэ заметила их только тогда, когда девушки уже могли различить падающие с губ пегого пристяжного хлопья пены. И даже тогда она не остановилась – лишь придержала упряжку. Могучие кони перешли на спокойную рысь.
Одним прыжком вороной жеребец одолел придорожную изгородь и канаву. Луиза подхлестнула его, догоняя кибитку. Из пестрого фургончика несся оглушительный звон, точно толпа злобных скоморохов жонглировала кастрюльками и сковородками.
На белом платье романэ виднелись пятна пота, за спиной струились длинные иссиня-черные волосы. Ее круглощекое лицо было смуглым, на сестер взирали безумные, отчаянные глаза. Женщина сложила пальцы в отворотном знаке. "Чары, что ли, наводит?" – мелькнуло в голове у Луизы.
– Стой! – крикнула она. – Пожалуйста! Они тебя обогнали. Они уже на той ферме, смотри!
Романа приподнялась на облучке, оглядывая окрестности. До фермы оставалась едва четверть мили, но вышедших оттуда чужаков Луиза потеряла из виду.
– Откуда тебе знать? – крикнула романа в ответ.
– Да стой же! – пискнула Женевьева, стиснув кулачки.
Кармита смерила девчонку взглядом и решилась. Кивнув, она дернула вожжи.
Передняя ось повозки с громовым треском сломалась.
Кармита едва успела схватиться за облучок, когда кибитку шатнуло вперед. Из-под конских копыт полетели искры, мир покачнулся, и повозка, дернувшись, встала. Переднее колесо прокатилось по инерции мимо Оливера, ее мерина, и скатилось в кювет.
– Срань!
Кармита мрачно глянула на девчонок, восседавших на черном жеребце, – измазанные сажей блузки, грязные, отчаянные личики. Это все они виноваты. Вроде бы чисты, но кто скажет? Сейчас – никто. Бабкины рассказы о мире духов всегда казались ей лишь пустыми байками – пугать и развлекать детвору. Но кое-что она запомнила. Кармита подняла руки и завела заклинание.
– Ты что делаешь! – гаркнула на нее старшая девчонка, – Надо уносить ноги, быстро!
Кармита нахмурилась. Обе девочки были напуганы – неудивительно, если они видели хоть десятую часть того, что сама романа. Может, они и нетронуты. Но если кибитку остановили не они...
Она обернулась на хохоток. Из дерева по другую сторону дороги, за кюветом, вышел человек. Из дерева в самом прямом смысле – узор коры стаивал, открывая зеленый камзол странного покроя. Рукава нефритового шелка, суконный жакет цвета лайма, огромные медные пуговицы и нелепейшая фетровая шляпа, увенчанная парочкой белых перьев.
– Куда-то собрались, юные дамы?
Незнакомец снял шляпу и отвесил всем троим поясной поклон.
Кармита сморгнула. Камзол его казался зеленым... но этого не могло быть в кровавом сиянии Герцогини!
– Скачите! – крикнула она девчонкам.
– О нет! – возмущенно, точно оскорбленный пренебрежением гостей хозяин, воскликнул незнакомец. – Останьтесь!
С дерева за его спиной сорвалась, возмущенно чирикнув, птичка-щекотун. Сложив кожистые крылышки, она метнулась к жеребцу, извергая из-под хвоста фонтан лилово-синих искр, истаивавших желтым дымом. Органическая ракета мелькнула под самим носом скакуна и воткнулась в землю с глухим хлопком.
Луиза с Женевьевой по привычке протянули руки, чтобы успокоить загарцевавшего жеребца. На ветвях сидели еще пять неестественно молчаливых щекотунчиков.
– Я настаиваю, – добавил зеленый с очаровательной улыбкой.
– Отпусти девочек, – спокойно приказала ему Кармита. – Они слишком малы.
Незнакомец не спускал взгляда с Луизы.
– Зато как они растут! Не согласны?
Луиза окаменела.
Кармита готова была спорить, даже умолять, но, завидев на дороге с фермы четверых приближающихся чужинцев, умолкла. Бежать было бесполезно – она знала, что творит с плотью и костью белый огонь. Будет и так скверно, и незачем добавлять себе страданий.
– Простите, девочки, – неуклюже прошептала она. Луиза бросила ей короткую усмешку.
– Только тронь меня, смерд, – надменно бросила она зеленому, – и мой жених заставит тебя сожрать собственные яйца.
Женевьева изумленно обернулась к сестре и едва заметно улыбнулась. Луиза ей подмигнула. Бессмысленное сопротивление, но так приятно!
– Боже мой, – фыркнул зеленый, – а я-то почитал вас воспитанной юной леди.
– Внешность, – сухо молвила Луиза, – обманчива.
– Я бы с радостью научил вас почтению. И лично прослежу, чтобы ваше одержание продлилось не один день.
Луиза покосилась на четверых с фермы, стоявших рядом со спокойным пегим коньком.
– А ты уверен, что силенок хватит? Не хочу, чтобы ты меня слишком уж боялся.
Натужная усмешка напрочь сошла с лица зеленого, осыпавшись вместе с изысканными манерами.
– Знаешь что, сучка? Ты у меня смотреть будешь, пока я твою сестренку напополам раз...бываю!
Луиза побелела.
– Это зашло слишком далеко!
Один из вновь прибывших шагнул к человеку в зеленом.
Луиза заметила, что ноги у него кривые, отчего при ходьбе его покачивало из стороны в сторону. Но он был красив (этого девушка не могла не признать): смугл, черные волосы были собраны в коротенький хвостик. Красив и силен. Лет ему могло быть двадцать, от силы на год больше – как Джошуа. Одет он был в ужасающе старомодный синий сюртук с длинными фалдами, желтую жилетку и белую шелковую сорочку с узеньким отложным воротничком и черным галстуком-гофре. Странный костюм смотрелся на нем безумно элегантно.
– Тебе что надо, пацан? – презрительно осведомился зеленый.
– Или это не очевидно, сударь? Мне трудно понять, как джентльмен даже вашей скверной породы может позволить себе угрожать трем напуганным дамам.
Человек в зеленом широко ухмыльнулся.
– Да ну?
С пальцев его сорвалось белое пламя. Струи огня вонзились в синий фрак, терзая его невидимыми когтями. Самозванный защитник стоял неподвижно, покуда бессильные витки белого сияния окутывали его, словно поверх незримого скафандра.