Когда завершили раскопки в яблоневом садочке Суклетина, то набрали четыре мешка человеческих костей. К ним время от времени подбегала собака, которую людоед иногда подкармливал неликвидными остатками, обнюхивала находки и жалобно скулила…
Примерно на год раньше Суклетина в небольшом казахском селе начал действовать другой охотник на женщин Николай Джумагалиев. Ему, если можно так выразиться, и досталась главная слава людоеда (хотя сам Джумагалиев уверяет, что женщин никогда не ел, а попробовал лишь кусочек – отрезал мясо от шеи, пожевал и выплюнул: «резиновый вкус»). Такая несправедливость объясняется просто. Медики, обследовав Джумагалиева, признали его невменяемым (в отличие от здоровяка Суклетина, расстрелянного по приговору суда) и отправили на принудительное лечение. Крепкий организм казаха помог ему сохраниться в специфических условиях стационара для душевнобольных, он дожил до периода перестройки и гласности, и был атакован целым полком снимающей и пишущей братии, поспешившей рассказать народу о настоящем советском людоеде.
Интерес к личности Джумагалиева подогревался необычными обстоятельствами, при которых он выплыл из небытия. Еще в 1989 году при перевозке из спецлечебницы Ташкента в психбольницу общего типа Джумагалиев усыпил бдительность сопровождающих его врачей и бежал из аэропорта «Манас» в Бишкеке.
На поиски людоеда, обвиненного в убийстве семи молодых женщин, бросили все имевшиеся силы: солдаты воинских частей и милиции прочесывали местность, устраивали засады на горных перевалах, посылали самолеты и вертолеты, даже приглашали из Москвы отряд дельтапланеристов, которые барражировали над горами, пытаясь отыскать следы беглеца. Никакого результата достичь не удалось.
Позже Джумагалиев признается, что вполне комфортно чувствовал себя в полной изоляции от цивилизованного мира. Жил в шалаше или пещере, обходился подножным кормом, ловил рыбу, мелкого зверя. «Мне коробок спичек – больше ничего не надо, – уверял он журналистов. – Я здоровье поправил на природе: там боярышник, шиповник, яблоки, травы разные. Звери меня не трогали, а птицы даже об опасности предупреждали. Думал, меня инопланетяне заберут…».
Инопланетяне Джумагалиева забрать не захотели, и он неожиданно появился в районе правительственных дач в предместьях Бишкека, что вызвало невероятный переполох и отразилось в сенсационных заголовках местных газет: «Людоед гуляет на свободе», «Каннибал Джумагалиев вернулся к людям: зачем?», «Кто приютит людоеда?».
Его задержали, сразу же поместили в приемник-распределитель и охотно демонстрировали журналистам: не волнуйтесь, мол, он совсем не опасный, ручной.
Из многочисленных интервью, розданных в этот период Джумагалиевым, можно составить представление о его жизненном пути.
Николай Джумагалиев родился 1 января 1952 года (хотя по другим сведениям, дата рождения – 15 ноября) в поселке Узун-Апач Джамбульского района Алма-Атинской области. Отец – казах, мать – русская, кроме сына, в семье еще четыре дочери. Причем одна из сестер пропала при невыясненных обстоятельствах, что вызывало естественные вопросы к Джумагалиеву. Но тот уверял, что никакого отношения к ее исчезновению не имеет.
В школе будущая «знаменитость» ничем не выделялась. Доучившись до девятого класса, он поступил в дорожное училище, а затем два года служил в армии, в войсках химической защиты. В 1974 году демобилизовался, около полутора лет пробыл дома и, сделав неудачную попытку поступления в институт на геологоразведочный факультет, отправился на Север зарабатывать деньги.
Скитания Джумагалиева продолжались несколько лет и во многом сформировали его отношение к окружающему миру и оценку моральных качеств будущих жертв – женщин европейского происхождения. Он плавал матросом в Атлантике, работал в Мурманске, Салехарде, электриком на Печорской ГРЭС, побывал в Якутии, на Алдане трудился бульдозеристом, участвовал в экспедициях в Коми, отметился на Чукотке (Билибино) и Магадане. Нигде долго не задерживался, максимум два-три месяца, и новый поиск. «Платят копейки, а труд тяжелый», – вспоминал он.
В 1978 году окончательно вернулся домой, в Алма-Атинскую область, где устроился работать в пожарную часть. С этого момента у Джумагалиева возникла идея борьбы с «матриархатом».
По его мнению, женщины на Севере больше походили на мужчин, были грубыми, издевались над геологами, вели себя высокомерно, курили, матерились, спали с кем попало. Одним словом, жили не так, как велит ислам. И Джумагалиев начал наводить порядок.
Первую жертву выбрал из-за ее распущенности. Навел справки и вынес приговор – убить неверную. Реализация замысла далась нелегко, к убийству Джумагалиев готовился аж два года.
… Здесь уместно нарушить хронологию повествования. В период активных поисков беглеца в горах Алатау Москва была взбудоражена небольшой заметкой в газете «Куранты», где утверждалось, что Джумагалиева видели в столице и ее пригородах. Чуть позже, чтобы сбить волну слухов и паники, компетентные органы выступили с опровержением. Но, тем не менее, как только маньяк был задержан в 1995 году, к нему сразу (а чем черт не шутит?) из МВД России делегировали ведущего специалиста по серийным преступлениям Главного управления уголовного розыска Евгения Самовичева. Для деликатной миссии Самовичева выбрали и потому, что он был не только оперативником, но и ученым – кандидатом психологических и доктором юридических наук. Беседа Самовичева с Джумагалиевым не просто получилась, но и приоткрыла неведомые, затмеваемые кровавыми подробностями убийств и газетной шумихой стороны психологического портрета убежденного каннибала, явившегося в мир на пороге XXI столетия.