Элис Купер
Предисловие
Сколько себя помню — всегда ловил кайф от «ужастиков». Сначала — страшно, потом — смешно. Почти все фильмы «ужасов» такие: сначала — жуть, потом — ржачка. Прямо как на американских горках — падаешь, знаешь, что испугаешься, и все равно — хохочешь всю дорогу.
Всегда любил фильмы «ужасов». До сих пор смотрю все новенькое, чем хуже — тем лучше. Прямо из себя выскакиваю, лишь бы отыскать такой в магазине.
Мне, честно, «ужастики» всегда нравились. Мелким был — у меня полмиллиона комиксов хранилось, «Байки из склепа», величайшие из великих. Не сказать, чтоб я от них сильно дрожал, — просто оценивал, сколько на каждую историю ушло воображения. Наслаждался поистине о'генриевскими финтами авторов… в точности как в телесериале «Сумеречная зона». Я от этого шоу тащился.
В большинстве моих песен она есть, эта самая «сумеречно-зоновая» ирония. Не нормальные вам любовные историйки — шизоватые, типа фильмов Дэвида Линча. Нравится людям, когда им неожиданно поддых врезают.
Именно такими штуками я и хотел заниматься в качестве Элиса Купера. В начале музыкальной моей карьеры вокруг были сплошные рок-герои. А мне хотелось видеть на сцене эдакую комбинацию Дракулы и Джокера — героя, но чернушного толка. И народ в зале по итогам этого и стал от меня ждать — разочаровываются, ежели не получают своего «злодейского Элиса Купера».
Но даже Элиса Купера должно покарать за грехи его — потому-то и использую по сию пору на сцене то гильотину, то другое какое орудие казни. История с моралью — на подмостках. Вот так вот. Однако Элис, понесший кару, всегда возвращается — сильнее, чем прежде. Я, факт, прорубил дорогу для «Пятницы, тринадцатого» или для «Хэллоуина». Убивали меня, убивали… Возвращаюсь я, возвращаюсь… Нет ныне героя, кроме злодея.
Начинал я писать песни, когда ни о каких Фредди Крюгерах еще и помину не было. Зато объявился Элис Купер, не только сексуально-двусмысленный, но еще и швыряющийся в чужие физиономии кровью и кишками. Полный кошмар! Никогда, знаете, не хотел видеть своего Элиса на Бродвее, он для меня — чистейшая «независимость». А есть ли на свете что жутче хорошей «независимости»?!
Ужас — одна из тем, в песенном моем творчестве доминантных. «Баллада о Дуайте Фрае», «Люблю мертвяков», «Психо-шутки» — я старался впрыскивать «ужастиковые» элементы во все свои альбомы, a «Welcome То My Nightmare» — от начала до конца повязан на ужасах. Я там изображал малыша, которому никак не под силу вырваться из кошмарных снов.
Любимых моих «ужастиковых» авторов — двое. Стивен Кинг и Клайв Баркер. Куда бы ни ехал — всегда таскаю с собой хоть парочку романов «ужасов». А в романе Майкла Слэйда «Упырь» я — вообще персонаж. И всегда удивляюсь, когда книжкам удается меня испугать. Ух ты — поимели они-таки меня!
Текстами песен, думаю, людей напугать еще труднее, чем книгами. Все надо делать в рифму, в двух словах, да еще и в такт музыке. Как у любого «ужастикового» писателя или актера, задача моя — елико возможно дольше держаться на грани шока. Кайф, конечно, как следует повышибать душу из зрителя — только неохота, чтоб он по возвращении домой принялся убивать кошечек-собачек и приносить их в жертву Князю Тьмы.
Рок-н-ролл и ужас — парочка, рожденная-, чтоб жить долго и счастливо. Один ли, второй ли — бьют на сенсацию, на нервы, на жесткость. Хотя… некоторые команды тут заходят малость далековато. Этакий сатанизм выше крыши.
Как-то утром просыпаюсь, а на дворе моего дома — две герлы, затянутые в черное, и при них — коробка. У меня на пороге. Может, думаю, там пирог, может, еще чего… открываю. А там — СЕРДЦЕ. Несчастный случай приключился на дороге, и вот девчушки, белыми ведьмами себя полагавшие, вырезали сердце у убитого пса и вручили мне. В качестве охранительного амулета. Нет, говорю я им, такой «подарочек» — вовсе не про то, чем Элис Купер занимается.
Надо ж уметь отделять «ужастики» от настоящей жизни! Мне в кайф «элис-куперствовать» на сцене, но хочется иногда еще и напялить старые джинсы и податься в супермаркет. Я несколько раз успел тусануться с Дивисом. Клянусь вам, этот чувак из шкуры бы своей выскочил, лишь бы только просто сыгрануть партию-другую в бильярд с корешами, но — так и остался запертым в своем собственном мирке. Теперь, похоже, примерно то же происходит с Майклом Джексоном: слишком много славы для свободы. Вот такое — ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТРАШНО!
Стивен Кинг
Рок-н-ролльные небеса
Когда Мэри проснулась, они уже заблудились. Она это знала, и он это знал, хотя поначалу ему никак не хотелось в этом признаваться. На его лице читалось: не приставай ко мне, я чертовски зол. Мэри узнавала об этом по его рту, который становился все меньше и меньше, чуть ли не исчезал совсем. И Кларк никогда бы не сказал, что они «заблудились». Нет, он мог выдавить из себя «где-то мы не туда свернули», да и то через силу.
Днем раньше они выехали из Портленда. Кларк работал в компьютерной фирме, одной из самых больших, и идея о том, что они должны повидать Орегон принадлежала ему. Настоящий Орегон, а не тот благоустроенный пригород Портленда, предназначенный для наиболее обеспеченных представителей среднего класса, в котором они жили, ПрограммерСити, как называли его местные. «Говорят, тут роскошная природа, — сказал он ей. — Не хочешь взглянуть? У меня есть неделя отпуска, а слухи о переводе крепчают. Если мы не увидим настоящий Орегон, последние шестнадцать месяцев останутся в моей памяти черной дырой».
Она согласилась с радостью (занятия в школе закончились десятью днями раньше, а летних классов она в этом году не вела), предвкушая отличное путешествие, забыв о том, что к любой поездке надо тщательно готовиться, чтобы не оказаться именно в таком положении, на дороге, ведущей в никуда. Наверное, они приняли авантюрное решение, во всяком случае, думала она, при желании можно смотреть на такую поездку как на авантюру, всетаки ей в январе исполнилось тридцать два года, то есть уже старовата она для таких приключений. В ее возрасте куда приятнее провести эту неделю в мотеле с большим, чистым бассейном, купальными халатами в спальне, работающим феном в ванной.