- Дядя Лимба, - устремил он мечтательно-восторженный взгляд на старика и помимо воли расплылся в широчайшей и счастливейшей улыбке, какая только посещала его чумазое лицо за все тринадцать лет жизни. - У него ведь ямочка… на подбородке. И он сказал "провались земля и небо". Я только сейчас вспомнил.
- Что?.. - недоуменно уставился на него оруженосец Фалько. - Кто?
- Дядя Лимба, вы знаете, где в городе останавливаются высокородные гельтанцы, когда приезжают к нам на праздники или по делам?
- Гельтанцы? - недоуменно нахмурился Лимба. - Причем тут гельтанцы, Найз?
- Ну так знаете, или нет?
- Да это всем известно… Герцог Мараф предоставляет им в полное владение один из своих городских дворцов, тот, что на площади Созвездия. У него жена - какая-то там племянница теперешнего гельтанского короля, и поэтому… Да почему ты спрашиваешь-то?
- Дядя Лимба, - дрожа от нетерпения и радостного предвкушения, Найз поднялся на ноги, склонился над стариком и крепко сжал его плечи, словно хотел передать овладевавшее им все сильнее и сильнее головокружительное ощущение экстаза. - Лекарство на тумбочке, вот тут! Воду я сейчас подвину! Я вернусь! Не беспокойтесь, ждите меня! Я обязательно вернусь! И не один!
- Погоди, малый, постой!.. - растеряно приподнялся старик на локте и попытался удержать своего маленького друга. - Куда ты, среди ночи-то? И кого это еще ты хочешь привести? Я никого не хочу вид…
- Я - на площадь Созвездия, во дворец Марафа! И я думаю… Нет, я уверен, что Фалько жив! Сегодня днем я видел его!
- Эй, подожди, Найз… Этого… этого не может быть… не может… быть… Найз… он погиб… и я этому ви…
- Может, дядя Лимба, может!
- Ты с ума спятил, Найз!
- Это точно он!
- Ты… ошибаешься?..
- Нет, и я разыщу его! Немедленно! Клянусь!
- Но… как ты найдешь… этого… человека?.. Во дворце Марафа, ночью?.. Когда все спят?.. Там же стража! Тебя схватят!
- Не знаю, как, дядя Лимба! Но я всё равно отыщу его! Я чувствую, Фалько жив! И этот гельтанец со шрамами - он!
И, не успел старик вымолвить больше ни слова, как за мальчиком захлопнулась дверь, и летящий топот босых ног по настилу двора огласил улицу и растворился во тьме.
* * *
Площадь Созвездий, вторую по величине после площади Героев, найти не составило ни малейшего труда: Найз много раз проходил по ней, когда возвращался с ежегодных парадов Бессмертных.
Определить, который из четырех дворцов, обрамлявших усеянное фонтанами пространство размером с кавалерийский полигон, принадлежит Марафу, было задачей посложней, но и тут он справился: фасад одного из них был украшен синими, зелеными и белыми полотнищами - цветами гельтанского флага.
Проскользнув мимо патруля к парадному в глубокой тени вдоль стены, мальчик при свете пузатого фонаря разглядел на геральдическом щите размером с окно сине-зелено-белый герб с морским орлом, раскинувшим крылья и выпустившим когти. Догадка оказалась верной. Оставалась самая малость - проникнуть внутрь и отыскать легендарного и таинственного капитана королевской гвардии, необъяснимо пропавшего двадцать лет тому назад.
Где, как и когда он это совершит, и что будет делать, если это окажется не Фалько, мало заботило готового прыгать и смеяться от переполнявшей его радости мальчишку. Нелогичное, иррациональное, неожиданное его предчувствие с каждым шагом перерастало в твердокаменную уверенность, что именно в эту ночь сбудется его мечта, свершится предел его желаний, и больше на этом свете нечего будет ему хотеть…
Заслышав издалека мерные шаги, Найз пересидел патруль в залитом тьмой углу. Но едва тройка поблескивающих кирасами и алебардами усачей завернула за угол, мальчик ловко вскарабкался на ограду, спрыгнул вниз на спружинивший под ногами газон и, отряхнув ладони и смахнув волосы с потного лба, углубился в сад.
Тусклый желтушный свет уличных фонарей скоро остался за его спиной, но Найз был готов и к этой помехе. Из кармана штанов он извлек кресало, огарочек свечи в два пальца, найденный недавно во время рейда по задним дворам зажиточных соседей, и через минуту в руках у него загорелось крошечное неровное пламя.
Сад спал.
Спали, зажмурив лепестки, цветы на клумбах. Забыл журчать и играть струями фонтан. Сонно склонили курчавые головы белые статуи на своих пьедесталах. Устало вытянули кривые ножки и откинули спинки теплые еще скамейки. Принакрывшись пышным балдахином, дремали легкомысленные качели. Дорожки из дивного белого песка, переливчато светящегося даже при слабеньком огоньке его свечи, удовлетворено растянулись и прильнули к нагретым дневным солнцем бордюрам. Причудливо постриженные кусты замерли во тьме, на грани видимости, словно принакрывшись общим одеялом-невидимкой. А где-то невдалеке спал, вздыхая кухнями, огромный, как чудо-юдо из древних мифов, дворец.
А во дворце его ждал Фалько.
Конечно, он и сам еще не знал, что ждет кого-то, и тем более, его, Найза, и, вероятнее всего, сейчас он досматривал десятый сон, придавив щекой подушку, но это не имело ровно никакого значения. Потому что сейчас Найз задует почти догоревшую свечу и осторожно, перешагивая и обходя ночные сюрпризы, которые мог затаить разбуженный посреди ночи сад, при свете вспомнившего, наконец-то, о своих обязанностях тонкогубого месяца пойдет ему навстречу.
* * *
Оказался ли герцогский сад больше, чем казалось Найзу, или в почти полной темноте он сбился с прямого курса и стал ходить кругами, но по прошествии десяти минут исполинская туша дворца все еще была не найдена. Мальчик уже несколько раз пожалел, что трофейный огарочек был таким маленьким, что на небе висел колючий равнодушный месяц, а не толстая добрая луна, что раньше ему с друзьями не пришло в голову как-нибудь вечерком забраться в сад Марафа, чтобы исследовать его, а также о десятке похожих важных и не зависящих от его желания вещей, как вдруг сквозь ветки аккуратно подстриженных кустов слева брызнули капли света.
Может, это уже дворец?
Обрадованный Найз резко сменил курс, поднырнул под крону очередного произведения садовничьего искусства, постриженного на этот раз в форме пирамиды, и оказался на клумбе перед высокой беседкой из белого мрамора. Купол ее терялся где-то в ночном небе, а проемы между колоннами загораживали шпалеры, увитые кудрявым плющом. Ко входу - стрельчатой ажурной арке, усыпанной громадными алыми цветами - вела дорожка из вездесущего светящегося песка.
Интересно, кому это в такую познь не спится? А, может, эти полуночники подскажут, где во дворце герцога Марафа искать гельтанскую свиту их короля? Или, если повезет, они знают самого… человека со шрамом и ямочкой на подбородке?.. Самого… Фалько? Надеяться на это, конечно, не стоило, но…
Беззвучно переступая по мягкой прохладной клумбе и с удовольствием ощущая под голыми ступнями влажные головки цветов, Найз подобрался к беседке слева от входа, осторожно раздвинул бархатистые листья и шершаво-колючие стебли плюща и приник к пахнущему полднем и солнцем дереву шпалеры, пытаясь рассмотреть, что происходит внутри.
Внутри шел то ли затянувшийся ужин, то ли ранний завтрак. Посреди беседки, украшенной мраморными бюстами и серебряными подсвечниками у зеркал в простенках, стоял большой круглый стол. На ослепительно-белоснежной скатерти радужной россыпью расположились вина, заморские фрукты, экзотические закуски, каким мальчик отродясь не знал и названия, но на голодный желудок произведшие слишком предсказуемый эффект.
Тихонько икнув и сглотнув непрошенную слюну, Найз с усилием отвел взгляд от еды и принялся разглядывать тех, кому она была сервирована.
Вокруг стола, с напряженно-постными лицами, с какими, должно быть, люди приходят на поминки, на которые их не звали, молча сидели шесть человек. Судя по одежде - все гельтанцы. Красивая, но чем-то недовольная дама в черном, смуглый мускулистый парень лет шестнадцати, лысый старик, важный военный в расшитом золотом зеленом мундире, высокий рыжеволосый офицер с капризно искривленными губами и в мундире попроще, широкоплечий мужчина с властным волевым лицом и здоровяк в голубом то и дело бросали раздраженно-нетерпеливые взгляды на вход и не обращали ни малейшего внимания на те вкусности, которые были навалены перед ними и буквально кричали: "съешь меня!".
Кого бы они ни ждали, здраво рассудил мальчик, это наверняка не он, на вопросы они отвечать явно не настроены, и поэтому не будем задерживаться, все равно не накормят, а потихоньку-полегоньку…
Он хотел уже было опустить плющ и продолжить поиски заблудившегося дворца, как вдруг звук знакомого голоса заставил его радостно вздрогнуть, сердце - счастливо затрепетать, а пальцы - сильнее вцепиться в шпалеру.
- А я уж думал, вы меня не дождетесь…
При виде закутанной в длинный розовый плащ фигуры, внезапно возникшей на пороге из шороха сада и темноты, полуночники приподнялись и вытянули шеи. В отличие от Найза, они голос гостя не узнали.
- Танар? - строго сдвинув густые, изогнутые как два лука, брови, привстала женщина в черном. - Где ты так долго…
- Это не Танар, - тревожно нахмурился юноша, сидевший рядом с ней, и рука его выразительно легла на рукоять меча.
- Ты кто? - резко поднялся широкоплечий мужчина с витой золотой цепью на бычьей шее, и кресло за ним отлетело к стене, как игрушечное.
Клинки четырех остальных мужчин как по команде прыгнули им в руки, и Фалько, картинно застывшему в проходе, теперь противостояло шестеро недобро сверлящих его враждебными взглядами противников.