- Ты считаешь, что Али виноват в неудаче Ибрахима?
- Точно не знаю, но люди Золотого пытались его убить, да только у них ничего не получилось. Али сумел отбиться от убийц, он еще добрался до капитана и, приставив нож к горлу, заставил дать клятву примирения. А как ты сам знаешь, арабы клятв именем своего бога не нарушают.
Я этого не знал, но все же кивнул. Возможно, и на Земле арабы тоже такие честные, но что-то подобный факт не стал притчей во языцех. Наверное, в этом мире что-то заставило этот народ чтить клятвы с особым рвением.
- Теперь Али стал изгоем, и никто не хочет иметь с ним дел, так что у тебя есть шанс. - Кабатчик сделал загадочное лицо, показывая, что оплаченный разговор закончен.
- Эта информация не стоит шести золотых. Максимум четыре, - с легким раздражением сказал я, чувствуя, что кабатчик припас некий козырь.
- Поговаривают, что Али - поводырь. - Эту фразу Граннус произнес буквально шепотом. - Так же, как и ты.
- Дай угадаю, - хмыкнул я, - ты узнал об этом по едва уловимым признакам в лице и походке?
Трактирщик торжественно улыбнулся.
- Или просто он, как и я, начал расспросы с цен на яйца они?
Граннус поскучнел, но улыбка вернулась на его лицо, как только на столе заблестели золотые гривны.
Прихватив кувшин вина из водорослей, я направился в дальний конец зала-трюма.
- Уважаемый вой говорит на брадарском? - спросил я, хотя перед этим узнал все, что нужно, у кабатчика.
- Говорит, - раздраженно ответил араб в дорогом, но изрядно потрепанном наряде аравийского стиля. В нем он был чем-то похож на Синдбада Морехода из мультика. Постаревшего, спившегося, абсолютно лысого Синдбада. Судя по гримасе араба, он сразу хотел отшить меня, но взгляд алкоголика наткнулся на кувшин. - Присаживайся, если тебе есть чем утолить мою жажду.
По-брадарски Али говорил чисто и практически не ошибался даже в построении предложений. Только легкий акцент выдавал то, что это не его родной язык. К тому же в чертах его лица явно чувствовалась славянская примесь. Так же сразу определялась арабская примесь в крови Неждана. Воспоминания о юноше, который предал меня и умер от моего клинка, отдавали горечью, поэтому я тут же прогнал их, дабы не испортить дело неприятными ассоциациями.
Первую кружку местного пойла он выпил одним залпом, а это без малого два литра. Я уже обеспокоился, что разговора не получится, но, наполнив вторую кружку, Али лишь отхлебнул из нее.
- Чего надо? - без пресловутого арабского вступления спросил он.
- Информацию.
- И почему ты решил, что я буду откровенничать с тобой всего за кружку этой бурды?
- За кружку не будешь, - спокойно сказал я и тут же добавил, предвосхищая слова, готовые слететь с губ собеседника: - И за деньги тоже, потому что жизнь за золото не купишь.
- И что же ценнее золота ты можешь предложить?
- Яйцо они. - После этих слов араб дернулся, словно от удара; пользуясь паузой, я продолжил говорить, чтобы не дать ему разозлиться: - Я знаю, что такое остаться без питомца, и не пожелаю этого даже врагу. Помоги мне - и ты поможешь себе. Мне не нужны тайны капитанов, а всего лишь подход к одному из них и информация о том, как они могут меня кинуть.
- Боюсь, в этом и состоит главная тайна капитанов, - вздохнул Али, выпуская набранный для гневной отповеди воздух. - Все, кто идет с капитаном в выход, своими телами лишь прокладывают ему путь к сокровищам. И это касается не только "рыб", но и "матросов". Я сведу тебя с Золотым. Но предупреждаю сразу, Ибрахим меня на дух не переносит. Так что может послать прямо с порога. Что касается совета, то тебе следует стать тем, кем капитан пожертвует в последнюю очередь. Кстати, шанс у тебя есть, но если ты вздумаешь обмануть меня с яйцом…
Видя, как в глазах араба разгорается безумие, я поспешил его успокоить:
- Первое яйцо мне, а второе тебе.
- Хорошо, - успокоился мой собеседник. Возможно, пообещай я ему первую добычу, он бы не поверил.
Али с тоской посмотрел на едва ополовиненный кувшин и с натугой начал вставать.
- Подожди, - остановил я араба, - еще мне нужно знать, что случилось с тобой на берегу.
- Обойдешься! - зло каркнул он.
- Не обойдусь. Я ведь не спрашиваю, как нечистокровный аравиец стал поводырем. И не спрашиваю, за что тебя изгнали из страны. Мне это неинтересно, но про все, что может случиться на берегу, хочу узнать отнюдь не из простого любопытства.
Али плюхнулся обратно на лавку и некоторое время сверлил меня взглядом, но затем все же заговорил:
- Мои учителя не говорили, что такое может быть, но как только мы добрались до логова стаи коваев и я попытался войти с ними в контакт, звери словно взбесились. В одну секунду мне удалось почуять всех зверей на полет стрелы, а они почуяли меня.
- Тогда есть ли смысл соваться туда с нашими способностями? - поскучнел я.
- Есть, - тут же вскинулся Али. Похоже, он уже успел зажечь в себе надежду. - На берег ходили поводыри, и не раз. Потому-то Золотой ухватился за мое предложение, но, увы, он нарвался на ущербного поводыря. Сам того не ожидая, я вдруг стал приманкой для целой стаи диких коваев и манил их, словно огонь мотыльков. Это было жутко. Не знаю, смогу ли теперь оседлать даже хах-ковая. Но если не попробую, то точно свихнусь в этой дыре.
- А зачем тебе вообще питомец в этой, как ты сам сказал, дыре? - не удержавшись, спросил я и тут же поправился: - На этот вопрос ты можешь не отвечать.
Но Али все же ответил:
- Может, ты не знаешь, но поводырю всегда найдется место на континенте, даже за пределами Аравии и Брадара. Все, хватит языками чесать, пора делом заняться.
Я не стал спрашивать у Али, какой собирается "активировать" зародыш в яйце без хорохов, - это были его проблемы. Как обученный поводырь, он не мог не знать о таких нюансах, значит, имеет наметки. Впрочем, если все выгорит, подобной лазейкой стоит поинтересоваться.
Капитан Ибрахим по кличке Золотой обитал на аравийской галере, которая сохранила свою восточную помпезность, даже перестав быть "пенительницей морей". Мало того, роскошь расползлась по всему кораблю, и там, где раньше воняло потом рабов-гребцов, теперь царила пропитанная благовониями атмосфера.
Капитан обитал не в самом трюме, а в главной каюте на корме. Оценить общую обстановку мне удалось потому, что на борт мы попали не обычным путем через проходы в фальшборте, а через проем в борту. Ведущие к галере мостки шли практически над водой и ныряли в облагороженный пролом, который когда-то стал причиной перепрофилирования корабля в плавучий дом.
У пролома нас встретили три араба и после небольшой перепалки все же провели через трюм в каюту капитана.
Суть ругани Али и с ходу накинувшегося на него Золотого я не понял ввиду незнания аравийского языка. Но, поорав друг на друга, они все же перешли на брадарский. Первым это сделал Али.
- Да плевать мне на твои угрозы. Смерти я не боюсь, а на большее ты не способен, как и переступить через клятву, а там было сказано, что я могу прийти в твой дом, если будет это выгодно для тебя.
- Если ты думаешь, что плата дворянчика за самоубийство может быть выгодным делом, то ошибаешься, - со значительно большим аравийским акцентом ответил капитан.
- Он поводырь, - выложил основную карту Али.
- Такой же, как ты? - ехидно хмыкнул Золотой, но зажегшийся в его глазах интерес никак не вязался с иронией в голосе.
- Уверен, ты уже узнал, что мой дар необычен, и если не пригодился тебе, то не значит, что он ущербен, - гордо вскинул голову Али.
Похоже, мой новый соратник еще не окончательно опустился, и в нем остались крохи гордости "владыки они", как нашего брата называют в Аравии.
- Узнал, - дернул углом рта Золотой, - но не уверен, что готов рискнуть еще раз.
- Ибрахим, - заволновался Али, - ты сам знаешь, что оно того стоит.
От волнения акцент моего коллеги стал заметнее, а дальше два старых соперника вовсе перешли на арабский.
- Уважаемые! - не выдержал я, чувствуя, как накаляется обстановка. - Можно обсуждать мое дело так, чтобы было понятно мне? И вообще, Али, ты свое дело сделал, дальше договариваться буду сам.
Али только развел руками и вышел из каюты.
- О чем ты хочешь договариваться со мной, чужак? - спросил Золотой, усаживаясь на низкий диванчик.
- О добыче.
- Я еще не решил, хочу ли вообще брать тебя с собой.
- Решил, иначе уже давно послал бы подальше и меня и Али. Ты с ним вообще стал говорить только потому, что тебе нужен поводырь. У вас на… западе, - с трудом определился я, еще не привыкнув, что в этом мире арабы населяют не "загадочный восток", а совсем даже наоборот, - любят долгие беседы, а в Брадаре это не принято. Или ты соглашаешься, или мне предстоит разговор с другим капитаном. На тебе свет клином не сошелся.
- Ты дерзок, брадарец.
- Просто не люблю лишних разговоров. Согласен, для вашего брата это похоже на дерзость. Но все же давай поговорим об условиях.
- Я еще ничего не решил, - набычился капитан.
- Решишь без меня. - Мне действительно надоел пустой разговор. Возможно, это было ошибкой, но душная атмосфера в каюте и поведение капитана не располагали к терпению. Да и вообще, говорить стоя с сидящим человеком очень неприятно, но не садиться же на пол или рядом с ним на диване. - Мои условия. Яйцо для меня и яйцо для Али. Хотелось бы хидоя, но пойдет и ковай.
- Почему не хах-ковая? - иронично спросил развалившийся на диване капитан. - Ты представляешь, как трудно пробраться в логово стаи коваев, не говоря уже о гнезде хидоя?