О вреде назначения нескольких препаратов пациентам
На перевязки долгое время ходил один больной из инфекционного отделения с заболеванием сосудов нижних конечностей. На ноге (второй уже не было) открывались язвы, мы их долго залечивали. Когда он пришел перевязываться очередной раз, бинты местами были красивого сине-зеленого цвета. "Какой Кошмар, синегнойная палочка", – подумал я. Только такой радости нам еще недоставало. К лечению подошли ответственно – взяли гной на посев, выделили микроорганизм, проверили его на чувствительность к антибиотикам. Назначили те препараты, которые лучше уничтожали эту синегнойную палочку, причем по схеме, два антибиотика одновременно. Один препарат в отделении был, другого не было, я написал в назначениях замену этого препарата. Психиатр внимательно ознакомилась с назначениями и сказала: "А вот этого-то препарата в отделении нет?" – "Евдокия Николаевна, посмотрите, я же написал, если нет, то заменить на этот препарат". "Понятно!" – сказала Евдокия Николаевна и отложила историю болезни в сторону. Что-то тревожило ее. Она снова взяла историю, перечитала мою запись и сказала: "Константин Викторович, но ведь этого препарата в отделении нет?" – "Евдокия Николаевна, посмотрите внимательно, я вот здесь подписал, что, если его нет, колоть вот этот препарат!" – "Понятно", – сказала Евдокия Николаевна. Я продолжал делать запись в какой-то истории болезни. "А если этого препарата не будет, что нам делать?" – "Я же написал, тогда колем другой". Позвали старшую медсестру. "Наталья Викторовна, а такой препарат у нас есть?" – "Нет" – "А что нам делать?" – "Позвоните в аптеку, закажите, а пока ставьте вот этот, написан строчкой ниже". Позвонили в аптеку. "А у них его тоже нет!" – "Колите пока этот". Я дописывал последнюю историю болезни, краем глаза увидел, что Евдокия Николаевна снова взяла ТУ ИСТОРИЮ и стала перечитывать. Взгляд ее медленно приближался к графе "Назначения врача". "Ходу!" – подумал я и выскочил из отделения, на ходу одевая пуховик. Придя к себе в кабинет, я настроился было вылезть в Интернет, меня опередил телефонный звонок. Звонила Евдокия Николаевна. "Я дочитала назначения, но препарата-то этого у нас нет?" – "Евдокия Николаевна, позвоните в аптеку и решите вопрос с ними", – ответил я, думая: "Пусть она аптеке мозги выносит, а там уже рабочий день закончится". Однако через три минуты снова зазвонил телефон. "Константин Викторович, чувствую, я вас уже достала, но у меня к вам два вопроса. Вы там препарат написали, его в аптеке нет, что делать будем?" – "Назначаем другой, написан строчкой ниже". "Понятно, а еще другой вопрос, нам одно предложение в вашей записи не понравилась, про лечение инфекционистом, можно мы его замажем?" – "Евдокия Николаевна, можно, замажьте, можете вообще вырвать всю мою запись из истории, разорвать и выбросить ее в корзину".
Вообще-то Евдокия Николаевна очень толковый не только психиатр, но и врач, просто что-то на нее в тот день нашло.
(Все диалоги сильно сокращены, количество диалогов уменьшено с сохранением сути и содержания бесед.)
Хирургической патологии не выявлено
То же самое инфекционное отделение терроризировало меня звонками в конце рабочего дня, каждый раз в 15:30 (рабочий день у нас до 15:45). "Доктор, придите, посмотрите, тут у больного ноги мокнут" – "До завтра не доживет?" – "А вдруг нет?". Идти в другой корпус, правда недалеко, метров триста. Прихожу, смотрю. Ноги как ноги. Делаю запись в истории болезни: "Хирургической патологии не выявлено". На следующий день звонок в это же время: "Доктор, придите, посмотрите, тут у больной рука пухнет! Боюсь, до завтра не доживет". Прихожу, смотрю, рука как рука. Пациентка очень полная и руки толстые. Делаю запись в истории болезни: "Хирургической патологии не выявлено". На третий день снова звонок в это же время. "Доктор, придите, посмотрите, тут у больного язык сохнет! Вдруг до завтра не доживет!". Я уже не выдержал: "Доктор, должна же быть у нас какая-нибудь смертность! Видимо, этот больной у вас умрет. Не пойду. Пусть до завтра сохнет!". На следующий день утром смотрю больного. Язык как язык. Делаю запись в истории болезни: "Хирургической патологии не выявлено".
В морг без ЭКГ не берут
Умирала в отделении старенькая бабушка лет 80, психиатр развила бурную деятельность, требовала, чтобы бабушке срочно сняли электрокардиограмму: "А то вдруг в морг без ЭКГ не берут!". В другом подобном случае требовала, чтобы срочно пришел психолог: "Чтобы больной умирать было легче".
Чулков
Наступила осень, и с наступлением холодов в больницу потянулись бомжи. Обмороженные, ободранные, со всевозможными отравлениями и болезнями, вшами, блохами и прочими домашними животными они шли в приемный покой и оформлялись там с диагнозом "алкогольное слабоумие". В их числе прибыл и бомж Чулков. Чулков не был бомжом в чистом смысле этого слова. У него были родственники, где-то в городе жил сын, было какое-то жилье, однако Чулков предпочитал свободную жизнь и бомжовскую вольницу. Летом он обходил помойки, собирая бутылки, цветмет и прочие разные полезные предметы, зимой подлечивал свое здоровье к новому трудовому сезону. В ноябре он поступил с жутким отморожением нижних конечностей (уснул пьяный на снегу). Кожа с ног местами слезла совсем, у обычного человека пришлось бы ампутировать ноги, но на Чулкове все заживало как на собаке. По какому-то поводу его перевели в другое отделение, там талант Чулкова развернулся вовсю. Скооперировавшись с другим коллегой по цеху, они по любому поводу начинали качать права, оба бомжа орали: "Немедленно позовите к нам замглавврача, нам на обед положили маленькие котлеты, нас недокармливают, мы напишем заявление в прокуратуру!". Как-то я пришел в очередной раз смотреть его раны, они великолепно заживали. Окно (отделение на первом этаже) почему-то было открыто, в палате было холодно, градусов десять. Чулков спал на кровати, с головой завернувшись в одеяло. На столе лежали бумажки, из интереса я посмотрел на верхнюю из них. Там было написано рукой Чулкова: "В конце концов компанию в печати можно повести так, что еще больше могут быть затронуты религиозные чувства верующих. Также из последующей разницы мы придаем особое политическое значение…". "Под шизофреника косит, что ли?" – заинтересовался я. Под этим листком лежал второй. "Серя, братуха, загибаюсь, неси чай и курево, я те дам цикла. Напиши, скока нада таблеток", – написано на нем той же рукой. "Понятно, – подумал я, – Чулков наладил бартер циклодола от больных отделения к наркоторговцам. Передает через окно, ради этого мерзнет, хотя… Чулкову не привыкать. Получает сигареты и чай для чефира. Этот нигде не пропадет". Выйдя в коридор, увидел палатных медсестер, они сидели со скучным выражением лица. "Девчонки, Чулков у вас циклодол на сигареты и чай меняет, смотрите за ним". Выражение лиц не изменилось. "Тоже мне, удивил", – читалось по глазам. "Идите, окно ему закройте, он через окно все передает". Выражение несколько поменялось. "Блин, достал!" – было написано на лицах теток. Я подошел к завотделению: "У вас Чулков циклодол на чай и сигареты меняет через окно" – "О!" – сказала завотделения, артистично имитируя слабоумие. Однако дала команду медсестрам, одна подняла свое седалище, закрыла окно, а с ним один из каналов поставки Чулкову. Видя все это, я махнул рукой и ушел к себе.
Через пару недель Чулкова перевели обратно в свое отделение. Лечащий врач начала хлопотать (зачем-то), оформляя ему инвалидность и пенсию по инвалидности. Противник я оформления подобным субъектам пенсии, есть много других, кому нужна инвалидность, каким-нибудь бабушкам, которые отпахали всю жизнь и вырастили своих детей. Но бабушкам почему-то не дают, дают Чулковым, или вот еще наркоман был один лет 20. Он нигде не учился никогда и не работал, укололся как-то и присел на корточки, просидел так всю ночь, а утром отнялась у него нога – произошло сдавление бедренного нерва. Инвалидность быстро оформили, будет на что колоться. Он еще на маму свою на следующий день орал, почему она его с корточек не подняла. Не пойдет таким пенсия на пользу, ой не пойдет!
Вдруг у меня и справочка имеется
Как-то я возвращался домой с работы, на остановке "Психиатрическая больница" зашел в автобус маршрутного такси. Вместе со мной зашли несколько наших сотрудников, какие-то другие люди. Я стал проходить к свободному сиденью, вдруг меня толкнула какая-то женщина лет 40. "Что это вы своим рюкзаком размахиваете?" – закричала она, толкая меня руками. Рюкзак я держал достаточно далеко от нее, что женщине не понравилось, не знаю. "Женщина, а вы откуда знаете, что меня можно толкать, – осенило меня, – вы же не знаете, вдруг у меня и справка есть!". Женщина перестала кричать, отодвинулась подальше. "Вот вы не знаете, а вдруг я прыгну сейчас и укушу вас за горло, и мне потом ничего за это не будет!" – несло меня. Это было вдохновение! "Ну хватит, перестаньте!" – залепетала женщина, отодвигаясь подальше. Всю остальную дорогу она ехала молча, периодически поглядывая на меня. Наверное, хорошо все-таки быть сумасшедшим, знакомые люди с вами обычно вежливы, на всякий случай. А незнакомым можно намекнуть.