- Локхарт храпит, - уточнила после долгого размышления Джессика, - а больше я ничего особенного припомнить не могу.
Доктор Мэннет с трудом удержался от того, чтобы не высказаться слишком прямо.
- И никто никогда вам не объяснял, откуда берутся дети? - спросил он, пытаясь продолжать беседу на уровне детского сада, что, видимо, соответствовало представлениям миссис Флоуз.
- Их приносят аисты, - тупо ответила Джессика. - Или цапли. Я забыла, кто именно, но их приносят в клювах.
- В клювах? - захихикал доктор, теперь уже твердо уверенный, что угодил в детский сад.
- Да, завернутыми в маленький кусочек материи, - продолжала Джессика, явно не сознавая, какое впечатление производят ее слова. - Это маленькие колыбельки из ткани, и птицы несут их в своих клювах. Не может быть, чтобы вы не видели этого на картинках. Мамочки бывают так рады! А что, разве не так?
Но доктор Мэннет молчал, обхватив голову руками и уставившись на разложенные перед ним бланки рецептов: у него снова начались такие же судороги, что были чуть раньше.
- Миссис Флоуз, дорогая миссис Флоуз, - простонал он, когда кризис миновал, - оставьте, пожалуйста, ваш телефон… А еще лучше мне было бы поговорить с вашим мужем, если, конечно, вы не возражаете. Как его зовут - Локприк?
- Локхарт, - поправила Джессика. - Вы хотите, чтобы он к вам зашел?
Доктор Мэннет слабо кивнул. Он всегда неодобрительно относился к обществу, чересчур терпимому к слишком многому, но в этот момент он готов был признать, что у такого общества есть и свои положительные стороны.
- Попросите его зайти ко мне, хорошо? И простите, что я вас не провожаю - вы знаете, где выход.
Выйдя из кабинета, Джессика записала Локхарта на прием. Доктор Мэннет, оставшись один, лихорадочно приводил в порядок брюки и натягивал белый лабораторный халат, чтобы скрыть вызванный Джессикой беспорядок.
Миссис Флоуз можно было назвать трудной, но по крайней мере приятной пациенткой. Ее муж, однако, оказался куда более трудным и гораздо менее приятным. Джессика рассказала ему о непонятных прощупывающих вопросах, странных намеках врача, о любопытстве, проявленным им к сфере ее гинекологии, и потому Локхарт с самого начала смотрел на доктора Мэннета с настороженностью и подозрительностью, чреватыми для того серьезной опасностью.
После того как Мэннет проговорил пять минут, подозрения Локхарта сменились уверенностью, а угроза врачу по меньшей мере удвоилась.
- Вы хотите сказать, - переспросил Локхарт с таким зловещим выражением лица, что по сравнению с ним самый страшный из ацтекских богов показался бы предельно дружелюбным, - что я должен вторгаться тем, что вы называете моим пенисом, в тело моей жены и что это вторжение должно происходить через отверстие, расположенное у нее между ног?
- Более или менее так, - кивнул доктор Мэннет, - хотя я бы сформулировал это несколько иначе.
- И что это отверстие, - продолжал Локхарт еще более свирепо, - сейчас слишком маленькое, тогда расширится, что вызовет у нее боль и страдания и…
- Только временные, - перебил доктор Мэннет, - а если вы хотите, я всегда могу сделать небольшой разрез.
- Если я хочу?! - заорал Локхарт и схватил врача за воротник. - Если ты думаешь, что я позволю тебе прикоснуться к моей жене твоим грязным членом…
- Не моим членом, мистер Флоуз, - захихикал врач, которого уже распирал смех, - а скальпелем.
Этого говорить ему явно не следовало. Хватка Локхарта стала еще сильнее, лицо Мэннета, уже побагровевшее, превратилось вначале в пурпурное, а потом начало чернеть. Лишь тогда Локхарт отпустил его и швырнул назад в кресло.
- Только подойди к моей жене со скальпелем, - заявил он, - я тебя выпотрошу, как кролика, и закушу твоими яйцами.
К Мэннету, живо представившему себе подобный ужасный конец, с трудом возвращался голос.
- Мистер Флоуз, - прохрипел он наконец, - послушайте, что я скажу. То, что я называю пенисом и что вы предпочитаете называть членом, существует не только для слива воды. Я ясно выражаюсь?
- Вполне, - ответил Локхарт, - Ясно до омерзения.
- Ну уж как есть, - продолжал доктор. - Когда вы были подростком, вы, возможно, замечали, что ваш пе… ваш член временами доставлял вам чувственное удовольствие.
- Пожалуй, да - нехотя согласился Локхарт. - По ночам.
- Совершенно верно, - сказал доктор. - По ночам у вас бывали влажные сны.
Локхарт признал, что сны у него бывали и что последствия этих снов иногда оказывались влажными.
- Ну, вот мы уже немного продвинулись, - одобрил врач. - А во время таких снов у вас не возникало неодолимого желания женщины?
- Нет, - сказал Локхарт, - не возникало, совершенно точно.
Доктор Мэннет слегка покачал головой, как бы пытаясь избавиться от впечатления, что имеет дело с агрессивным и чудовищно невежественным гомосексуалистом, который вполне может оказаться способным не только на грубость, но и на убийство. Поэтому врач решил двигаться дальше крайне осторожно.
- Расскажите мне, что вы видели во сне?
Локхарт порылся в памяти.
- Овец, - сказал он наконец.
- Овец? - переспросил Мэннет, близкий уже к обмороку. - У вас были влажные сны из-за овец?
- Ну, не знаю, что было причиной влажности, но овцы мне снились часто, - сказал Локхарт.
- И что вы делали во сне с этими овцами?
- Стрелял по ним, - с тупой прямотой ответил Локхарт.
Доктор Мэннет все больше убеждался, что имеет дело с ненормальным.
- Вы стреляли в своих снах по овцам. Вы это хотите пальнуть… я имею в виду - сказать?
- Я просто стрелял по ним, - подтвердил Локхарт. - Больше не по чему было стрелять, поэтому я высаживал их с полутора тысяч ярдов.
- С полутора тысяч ярдов? - переспросил Мэннет, в голосе которого зазвучали интонации детского врача. - Вы попадали в овцу с полутора тысяч ярдов? Но ведь это так трудно!
- Нужно целиться немного выше и перед овцой, но на таком расстоянии у них есть шанс убежать.
- Да, наверное, - сказал врач, пожалевший, что сам убежать не может.
- А когда вы попадали в овцу, у вас не случалось при этом эмиссии?
Локхарт изучающе смотрел на доктора, и в его взгляде читалось одновременно и беспокойство, и отвращение.
- Не понимаю, черт возьми, о чем вы говорите. Вначале вы заигрываете с моей женой, потом вызываете меня, теперь затеваете разговор об этих овцах…
Доктор Мэннет ухватился за последнее выражение, увидев в нем признак предрасположенности к связям с животными:
- Ага, значит, подстрелив овцу, вы ее потом трахали?
- Что я делал? - переспросил Локхарт, много раз слышавший это слово от Трейера, который часто употреблял его в разговорах с Локхартом и о нем, но обычно как прилагательное и в сочетании со словом "идиот".
- Ну, вы знаете что, - сказал Мэннет.
- Может быть, и делал, - сказал Локхарт, на самом деле не вытворявший ничего подобного. - А потом мы их ели.
Доктора Мэннета передернуло. Еще немного таких откровений, и ему самому потребуется врач.
- Мистер Флоуз, - спросил он, намереваясь сменить тему разговора, - сейчас уже неважно, что вы делали или не делали с овцами. Ваша жена обратилась ко мне за консультацией, потому что вас обеспокоили ее менструальные выделения…
- Меня взволновало, что у нее идет кровь, - сказал Локхарт.
- Совершенно верно, ее месячные. Это называется менструацией.
- По-моему, это просто ужасно, - сказал Локхарт. - И меня это беспокоит.
Мэннета тоже многое беспокоило, но он старался не показать этого.
- Так вот, дело в том, что у каждой женщины…
- Леди, - раздраженно произнес Локхарт.
- Что леди?
- Не называйте мою жену женщиной. Она леди, прекрасная, ангелоподобная, ослепительная…
Доктор Мэннет забылся, и хуже того, он забыл о склонности Локхарта к насилию.
- Это неважно, - возразил он. - Любая женщина, способная заставить себя жить с мужиком, открыто признающим, что он предпочитает трахать овец, должна быть ангелом, и неважно, прекрасна и ослепительна она при этом или…
- Для меня важно, - сказал Локхарт.
Доктор Мэннет мгновенно опомнился и остановился:
- Хорошо. Учитывая, что миссис Флоуз леди, она, как всякая леди, раз в месяц в силу своей природы выделяет яйцеклетку, и эта яйцеклетка спускается по ее фаллопиевым трубам и, если она не оплодотворяется, то выделяется в форме…
Он снова остановился, ибо лицо Локхарта опять обрело выражение ацтекского бога.
- Что вы имеете в виду под "оплодотворяется"? - рявкнул Локхарт.
Мэннет попробовал объяснить процесс оплодотворения яйцеклетки так, чтобы не вызывать при этом дополнительных вспышек ярости.
- Вы поступаете следующим образом, - сказал он неестественно спокойно. - Вы вставляете свой пе… о Господи, …вага член в ее влагалище и… О Боже! - Он в отчаянии остановился и встал с кресла.
Локхарт тоже встал.
- Опять вы за свое? - завопил он. - Вначале рассуждаете о том, как замарать мою жену, а теперь о том, что я должен совать свой член…
- Замарать? - воскликнул доктор, пятясь в угол. - Кто говорит о том, чтобы замарать?!
- А кто говорит об оплодотворении? Мы в огороде повышаем плодородие удобрением, навозом. Если вы думаете, что…