- А откуда ты знаешь про нож, да еще с выкидным лезвием?
- Тебе хотелось его использовать вместо ступеньки, вынул почти, но вовремя спохватился.
- Не боишься, что в спину воткну?
- Попробуй, - ответила женщина коротко. И замолчала на время.
Тропа, что открылась перед ними, когда оба сошли с площадки и прошли метров пятьдесят от силы, была незнакомой: два дня - или, Господи, неужели! добрую неделю назад - его волокли по трещиноватой глине, а тут была галька. Ложе реки, давно поменявшей русло, но до того проточившей себе путь по дну мрачной теснины, заросшей поверху кривыми соснами и дубками. Пряди мха спускались до середины обрыва и уходили в известняковые расщелины. Над головой - небесная крыша с мелкими гвоздиками звёзд.
- Мгерское дефиле, - пояснила Карди без большой охоты. - Закрытое. Хотя это смотря для кого: как-то было дело - обстреляли всадников сверху и спустились на стропах добивать. Но по большей части любили стоять там, где свет в конце туннеля появляется, и поджидать противника.
- Красиво, - он указал вверх.
- Смотря для кого, - повторила она. - А, ты про звезды? Рано утром из этого колодца можно и месяц увидеть.
Сергей не ответил - сбоку тропы рос кустик, весь облепленный дикой клубникой. Розовый румянец, белый бочок: при жизни ей досталось совсем немного света, но сладость она успела набрать. Рядом торчали какие-то узкие листья с сочным, кисловатым вкусом - настоящий щавель или конский, было не понять. Сытные.
- Не задерживайся, скоро будем на месте, - бросила ему Карди.
Стены чуть разошлись, небо, уже без отметин на нем, посветлело и расширилось.
- Вот здесь они стояли в тот раз, когда захотели пощелкать лэнских лесных орешков, - показала женщина вперед. - Отряд. Конники в буро-красном. Дружки бывшие. Мы трое были в чёрном и куколях, надвинутых по самые брови. А, тебе неинтересно? Местные цвета различать пока не приноровился, я вижу.
- Про гражданскую войну я знаю - это после нее земля стала дёшева, - ответил Сергей, слегка задохнувшись от длинной фразы.
- Тогда была не гражданка. И здесь не совсем такие Лэнские горы, к которым ты успел привыкнуть. Вот мои друзья - они и те, и эти выучили насквозь. В трубу, как глупый крысюк, в простоте души не полезут, непременно лазейку должны себе отыскать. Теперь я тебе покажу, куда мы свернули прямо верхом, да так, что за нами побоялись идти. А заодно и чуть погодя - какой ты был дурень.
С корней дерева спадал мох, необычно яркий и с нарядными алыми шишечками то ли цветов, то ли плодов; растекался по граниту липкими зеленоватыми струями, будто водоросль в ручье. Здесь уже обнажились породы, из которых было сложено сердце этой странной земли - Лэна.
- Занавес, - пробормотала Карди, тесней запахиваясь в куцую накидку. - Из таких, что научились хорошо себя защищать. Закрой лицо капюшоном и руками и валяй - обстрекает почище крапивы. Ты, часом, не трус, юноша?
Он медлил - не затем, что боялся предсказанного яда. Ничто не обещало лазейки в монолите. Тогда женщина обхватила его рукой сзади и пропихнула насквозь.
Огонь и раскалённый песок на коже - как будто он был полностью нагим во вдруг наступившей пустоте.
- Бросай одёжки.
Для него это значило - только плащ. Женщина рядом лихорадочно сбрасывала накидку и выпрастывалась из пояса и куртки.
- Выдохнется - подберём без опаски, пустяком вроде обошлись, - говорила она, в который раз перетягивая потуже свой именитый пояс. - Вот лошадей пришлось тогда обтирать от посекшегося волосу - сама шкура уцелела, она куда как толще нашей.
- Колдовство, - проговорил Сергей, обхватив руками свои лохмотья. - Магия. Или чудо.
- Ай, до чего глупый мальчик. Такими жуткими словами называется пришедшее с другой стороны. А у нас тут сторона только одна-единственная, как у детской игрушки, - ну, знаешь, берут полоску, переворачивают и склеивают неположенными концами.
Без камзола, но в длинной препоясанной рубахе тонкого полотна Карди показалась ему куда как похожа на этих, которые устрашение взору и плоти смущение.
И еще веснушки…
Нет, мелкие ожоги по всему лицу. Как от серной кислоты.
- Не убереглась, - кивнула женщина. - Ничего, не оспа, со временем сотрётся. Пошли.
Проход, по которому с некоторым трудом мог продвинуться верховой, петлял и сужался, дневной свет исчез как-то вмиг, рывком, да и открылся лишь на мгновение. Зато фосфорически вспыхнул факел в руке у женщины - бело-оранжевым пламенем почти без дыма.
Кажется, она вытащила его из стены. Свет в одной руке - ладонь мужчины стиснута в другой.
Высокие своды с узлами и жилами, будто внутрь пещеры проросли гигантские корни. Поворот. Еще поворот. Буквально через каждые два шага - ответвления. Самое главное в лабиринте - тупики, сказал некто.
- Не запинайся. Будь молодцом - получишь награду, - приговаривала Карди.
Наконец, они добрались куда-то, и Сергею позволено было шлепнуться на гладкую, недурно отполированную глыбу с подобием спинки. Карди воткнула факел в кольцо на стене и завозилась в какой-то нише естественного происхождения.
- Вот тебе ягмурлук взамен брошенного. Согреться важней, чем наесться.
Тяжёлая накидка с капюшоном, от которой вовсю разит немытой овцой, летит ему на колени. А женщина уже спешит куда-то с большой фаянсовой чашкой в руках и через минуту приносит ее полной горячего варева. Такого вкусного, что разбираться с содержимым Сергею пришлось не раньше, чем показалось дно: рис с чесноком и гранатовыми зернами? Какой-то мясной порошок и травы?
- У тебя здесь, наверное, вечный огонь спрятан под слоем влажного мха.
- Не шути. Костер - это едкая копоть внутри дома или заметный дым снаружи. Горячий минеральный ключ, а понизу, для ясности, - кускус и пеммикан. У нас другие названия, вообще-то. Серы в еде не почувствовал? Значит, сильно голодный.
Сходила еще раз, принесла чистую чашу и кожаное ведро с тёплой водой.
Поставила рядом с мужчиной, сложила рядом новую рубаху, порты и куртку, всё тёмное, поверх всего - полотенце-утирку и опасную бритву длиной с хороший кинжал.
Оботрись, умойся и побрейся, а то смотреть на тебя мерзостно. Ваш закон, я думаю, позволяет вам ходить гололицыми?
- Зеркальце бы еще, хоть с изъяном. И ножницы - волос подровнять.
Женщина чуть удивленно приподняла бровь:
- Экий шустрый.
Однако из кармана штанов тотчас появилась круглая плоская коробочка: зеркальце внутри костяных створок рассекала такая же трещина, что и лицо, которое в него смотрелось.
- Вот тебе на подержание. А волосы не режь, лучше в хвост или косу забери.
- Непонятки сплошные, - пробормотал мужчина себе под нос. Однако послушался. Пока он скоблил упрямую щетину, обтирал лицо и тело сначала небольшим рушником, потом обрывками старой одежды, одевался и обувался, Карди не сводила с него оценивающих глаз. Было неприятно, чуть конфузно - но не более того.
- Удовлетворился своим положением? - сказала под конец. - Теперь спрашивай. А потом я тебя.
- Насчет той глыбы.
- Корни ломикамня выстреливают такую жидкость, что гранит в ней растворяется. Пока мох накапливает новую порцию сока, глыба себя восстанавливает. Мерцание жизни. Надо успеть проскочить в паузе, что нам и удалось.
- Хм. Примем за правду.
- Если ты этого не будешь делать, долго не просуществуешь, - ответила женщина хладнокровно. - Дальше?
- Краем глаза я видел одеяла, посуду, мешочки со съестным и оружейным припасом. Даже бельё. Что тут за место?
- Охотничья избушка в тайге. Припоминаешь такое в жизни?
- Для кого?
- Тех, кому надо. Только свою отметину положено сделать у входа, чтобы лишние для тебя люди не вошли. Подождали снаружи, к примеру. Но это в худшем случае. Обычно просто отходят на почтительное расстояние.
- Мы вроде как оставили след. Плащи эти.
- Угм, - ответила женщина с рассеянной миной.
- А ждать нас… кто?
- Там посмотрим.
- Что ты делаешь в Лэне?
- Некорректный вопрос. Что хочу, то и творю.
- Забираю слова назад.
- Ладно. Чтобы к этому больше не возвращаться: университет там, у себя, кончал? Представь себе: итоговый экзамен на носу, а тут обнаруживается, что в твоём школьном аттестате на месте оценки за чистописание стоит прочерк. Вот и приходится заполнять, ага.
- Почему ни ты, ни я в разговоре не называем имен?
Женщина довольно усмехнулась.
- Наконец-то дело спросил. Ни для тебя, ни для меня они еще не обросли плотью - вот почему. Пустые скорлупы. Всё, исчерпался? Очередь за тобой.
- Спрашивай - повинуюсь.
- Как ты попал к правоглавам?
- Это долго объяснять.
- Ничего, нам тут столько сидеть, что даже еще и выспаться успеем.
Сергей вздохнул и начал свой рассказ.
- Ты верно поняла. Я выпускник столичного вуза… назовем это для простоты Историко-Археологической Академией. Неважно. Суть дела в том, что после того как открылись границы, раскапывать мы стали по всей планете.
- Только не здесь.
- Да, не здесь. Вообще-то я сельский паренек. Вернее, поселковый. Последнее всё-таки на ранг выше - по крайней мере, я так считал. Ну вот, пока я ездил, работал лопатой, кисточкой и мозгами, совершенствовался в науках и попутно узнавал новые обычаи, в голове у меня сидела такая тройная картинка.