Напряженный день 18 августа ознаменовался также усиленными налетами неприятельской авиации на город и порт.
Утром 20 августа мы узнали о решении Ставки Верховного Главнокомандования создать Одесский оборонительный район под командованием контр–адмирала Г. В. Жукова.
Создание оборонительного района с подчинением его командованию Черноморского флота явилось в сложившейся обстановке хорошим решением. До этого Приморская армия, отрезанная от наших сухопутных сил, находилась в положении, когда над нею фактически не было непосредственного высшего начальства, которое могло бы повседневно ей помогать, заботиться о ее боеспособности.
Теперь я, оставаясь командармом Приморской, становился заместителем командующего оборонительным районом по сухопутным войскам. Ф. Н. Воронин стал членом Военного совета OOP, Г. Д. Шишенин — начальником штаба района. Членом Военного совета армии был назначен бригадный комиссар М. Г. Кузнецов. Обязанности начальника штаба армии перешли к полковнику Н. И. Крылову, до того — начальнику оперативного отдела, причем он был теперь также и заместителем начальника штаба района.
На посту командующего оборонительным районом контр–адмирал Г. В. Жуков показал себя хорошим организатором. Он умел координировать работу своих заместителей и помощников, не мешая им проявлять широкую инициативу. Г. В. Жуков поддерживал тесный контакт с местными партийными и советскими органами, что в специфических условиях осажденного города было особенно важно.
Но, чтобы не кривить душой, я должен сказать, что мы с Г. В. Жуковым сработались не сразу. Серьезные недоразумения возникли уже в день назначения его командующим районом, когда между нами еще не были четко распределены функции и обязанности, да и вообще не вполне было ясно, сохранится ли в составе OOP Приморская армия как таковая со своим командующим и штабом.
Тогда я был поставлен перед фактом неожиданного для меня отвода 25–й и 95–й дивизий на новые рубежи. Приказ об этом был отдан Г. В. Жуковым через штаб военно–морской базы и стал известен штабу армии уже от командиров соединений, получивших его для исполнения. Отход не везде прошел организованно. Мы уменьшили свой и без того ограниченный, трудный для маневрирования силами плацдарм. То, что части, отошедшие на новые рубежи, могла лучше поддерживать корабельная артиллерия, трудно было признать убедительным доводом в пользу такого «уплотнения обороны».
Потом мне удалось во многом убедить Гавриила Васильевича, и больше он никогда не отдавал приказов сухопутным войскам через мою голову. В свою очередь я, прежде чем проводить в жизнь серьезные решения по армии, докладывал о них командующему OOP, получая его согласие. Так, по обоюдной договоренности мы усилили руководство некоторых соединений. Комдивом 25–й Чапаевской был назначен командир кавалерийской дивизии генерал–майор И. Е. Петров, а на его место — командир 241–го полка полковник П. Г. Новиков.
С созданием оборонительного района в ведение его командования и штаба постепенно перешли многие вопросы, связанные с обеспечением нормальной жизни города, с частичной эвакуацией населения и ненужного для обороны имущества. Мне уже не нужно было в такой степени, как раньше, вникать в различные городские дела, часами обсуждая их с председателем облисполкома Т. Д. Кальченко и другими товарищами.
Командование Приморской армии сосредоточило свое внимание на руководстве боевыми действиями на сухопутных рубежах Одесской обороны. Флот помогал нам огнем кораблей, людскими подкреплениями, делился боеприпасами из своих фондов.
К вечеру 20 августа фронт в Западном и Южном секторах стабилизировался по линии Палиово, хутор Октябрь, Вакаржаны, Фрейденталь, Францфельд. На новом рубеже продолжались такие же упорные бои. 24–го противнику удалось захватить в Южном секторе Петерсталь.
В эти же дни враг перешел в наступление в Восточном секторе, нанося удар в направлении Шицли, Новая Дофиновка. Он стремился выйти на побережье непосредственно у Одессы с восточной стороны, чтобы держать под обстрелом город и порт.
Части Восточного сектора, поддерживаемые корабельной и береговой артиллерией, оборонялись упорно. И в первый, и во второй день наступления атаки были отбиты. Потом мы временно теряли деревню Шицли, но вновь восстанавливали положение контратаками. К 24 августа противнику все же удалось оттеснить наши части на линию Александровка, совхоз Ильичевка, Корсунцы, хутор Черевичный. Враг оказался здесь всего в 4–5 километрах от берега моря. Разведка доносила, что на это направление он перебрасывает свежие силы, особенно на перешеек между Куяльницким и Хаджибеез–ским лиманами. Наш фронт вытянулся по берегу до Чебанки включительно. Между тем возникала реальная опасность, что противник, выйдя к морю у Фонтанки, захватит удобные позиции для обстрела Одесского порта.
Чтобы помешать этому, нужны были резервы. Восточный сектор их не имел. Взять что‑нибудь из других секторов не представлялось возможным: ожесточенные вражеские атаки не прекращались и там. Армия могла сейчас получить резервы лишь за счет сокращения фронта, а точнее — путем ликвидации Чебанкского шлейфа. В этом случае высвобождался целый полк морской пехоты.
Такое предложение я и высказал Г. В. Жукову.
— Но в Чебанке новейшая береговая батарея, — возразил Гавриил Васильевич. — Это гордость Черноморского флота, батарею оставлять нельзя.
Я и сам знал, что такое 412–я береговая батарея, огонь которой не раз помогал нам сдерживать и отбрасывать назад вражеские войска. Слышал я и о том, что только на днях личный состав батареи заменил новыми тяжеловесные стволы 180–миллиметровых орудий, выполнив эту работу своими силами чуть ли не за одну ночь. И все же я настоял, чтобы мое предложение было обсуждено Военным советом оборонительного района.