* * *
Моменты осознания окружающего и вновь провалы в небытие. Операционная, врачи, сестры, запахи медикаментов. Вновь тишина. Какой-то мужчина держит за руку и что-то говорит о том, что всё будет хорошо, и на заднем фоне всё тот же срывающийся на крик женский голосок - "папааа!"
"Я брежу…"
"Уйдииии!" - в голоске прорезаются испуганные, истеричные нотки.
"Это ты мой бред, вот и уходи. Докатился, с собственным бредом разговариваю…"
- Личико мы подправили. Сотрясение у неё. Возможны некоторые отклонения в психике… но это, увы, не по нашей части. Рекомендовал бы обратиться к врачу в городе. Нога - ушиб и несущественное повреждение мягких тканей. С ребром сложнее, но если держать её в покое, то вскоре ваша девочка будет как новенькая.
- Мне новенькая не нужна, меня и старенькая устраивала, - в интонациях мужчины слышался металл. - Вообще не понимаю, зачем было увозить её в такую даль! Я, конечно, ничего не имею против вашей клиники и специалистов… но добираться сюда…
- Станислав Витальевич, вы не беспокойтесь, всё будет хорошо. Скоро вы сможете забрать её. Вот, правда, ребёночка…
- Вы о чём?
- Беременна она была. И потеряла… - робко добавил женский голос.
- Ну, это дело наживное. И ведь не заикнулась даже.
"А я-то как? Всё о ней и о ней! Я что, не человек?"
Тишина, лишь медсестра тихонько позвякивает инструментом.
"Ребёнок? Потеряла? Он мне не простииииит!" - истошный визг заполонил всё, заглушил все звуки.
"Не ори! Только голову отпустило немного…" - несколько грубовато, стараясь морально подавить невидимую гостью, подумал Коля.
"А ты вообще уйди!" - взвизгнул голосок в голове.
"Кто бы говорил?"
- Посещение на сегодня окончено. Ей нужен покой.
- Приеду через неделю. Далеко вы забрались. Если что-то изменится, или надо что будет, звоните в любое время суток.
"Да вы что, озверели все? Со мной-то что?" - искренне негодовал молодой человек, но никому не было дела до его мыслей. Никому… кроме этого голоса:
"Вот сам и не ори, коль голову бережёшь…"
"Но я хочу знать…" - растерянно произнёс он, осознавая, что в очередной раз не промолвил и звука, лишь мысли.
"Пора бы понять - нас не слышат!"
"Ты же слышишь?"
"Я да… но вслух ничего сказать не могу…"
"И…"
- Я… - вырвалось наружу.
"Могу!" - ликование накатило волной, придав сил. - "Я могу говорить!"
- Что со мной? - превозмогая накатывающую волнами тянущую боль в районе виска, прошептал Коля и, услышав свой голос, онемел. - Что… что с моим голосом?
- Рано тебе ещё говорить, красавица. Швы разойдутся, не дай бог, потом никаким лазером лицо не подправят.
- Красавица? Обкурились, что ли?
- Успокойся, девочка. Всё хорошо… сейчас укольчик, и уснёшь… тебе отдыхать надо.
Потянулась бесконечная череда бредовых дней. Коля то просыпался, то вновь отключался. Голос свой страшно было слышать - тонкий, девчачий. Руки, ноги зафиксированы. И ощущения странные в организме, да ещё и женский, полный обиды голос в голове спросил:
"Почему ты можешь говорить?"
"Это пищание ты называешь - говорить? Меня, случаем, не кастрировали? Я там ничего не чувствую…"
"Это обычный мой голос", - в интонации невидимой собеседницы послышалась обида. - "Но почему я не могу говорить, а ты можешь?"
"Не знаю. И мне это не нравится".
* * *
"…как же мне плохо…" - череда причитаний не прекращалась, и не слышать их было невозможно. Мысленно взвыв, Коля огрызнулся:
"А мне типа хорошо…"
"Почему папа не приходит? Неужели так зол?" - продолжил голосок.
"Потому что он уже лет пять как умер…" - жёстко отрезал парень, в надежде на покой.
"Нет! Это неправда!"
"Правда. Суровая, но правда. Умер. Сгнил в земле. Стал кормом для червей!" - мысли лились рекой, но женский истошный вопль заглушил всё:
"Нет! Нет… только не это…"
Тишина.
"Я так давно в отключке?" - в голоске послышался испуг.
"Не думаю. Кажется, это ты сбила меня пару дней, может, неделю назад…"
"Я? Да, я кого-то сбила. Но почему… почему нас не слышат?"
"Не знаю…"
Юле удалось открыть глаза. Просторная палата с натяжными потолками, выдержанная в бежевых тонах. Неподалёку в кресле дремлет немолодая женщина в зелёном халате. За её спиной огромное панорамное окно во всю стену. Меж раздвинутых штор виден кусок вечернего неба и верхушки деревьев.
- Пить… - попытка встать. - Что у меня со связками? Почему я начала басить?
- Вот, попей, - встрепенулась сиделка, протягивая стаканчик из тонкого стекла. - А со связками, слава богу, у тебя, голубчик, всё в порядке.
Взгляд падает на свою руку, и она… вроде обычная… резко разжимается. Стакан со звоном летит на пол, позвякивая осколками по кафелю.
- Осторожнее надо… эх… сейчас уберу… - вздыхает сиделка.
"Что это?" - испуганный женский вопль в голове.
"Вот мне тоже уже интересно, что это? Тело моё, а я пальцем пошевелить не могу…"
"Как это?"
"В голове постоянно бабские вопли…"
"Не бабские! А женские!"
"Да веришь? Мне как-то глубоко насрать!"
"Хам!"
"Ещё и моим телом управляют помимо моей воли…"
"То есть как - твоим? А моё где?"
"Хороший вопрос…"
"Я умерла? Я не хочу умирать!"
"Прекращай истерить. Ты или мой бред, или хз что, но я не в лучшем положении. И всё это даже неважно… лучше прекрати истерики и прислушайся к тому, что здесь говорят…"
* * *
- Ну что же, пора уже и ходить потихоньку, - внимательно наблюдая за реакцией пациента, "порадовал" врач.
- Я хотела бы увидеть папу…
- Ну, и позвони ему, это раз. А второе, - Юле показалось, что в глазах врача промелькнуло тщательно скрываемое понимание происходящего, смешанное с ликованием, - если у тебя проблемы с ориентацией, не стоит их афишировать…
- Извините… - растерялась Юля, не зная, что и сказать на подобное.
В ответ мелькнула пола халата за закрывающейся дверью.
"Мне показалось, или он обо всём знает, но его это устраивает, и он молчит?" - мысленно спросила Юля.
"Не знаю… кажется, я скоро исчезну… я словно растворяюсь… но я не хочу…"
"Эээ… не смей! Что я буду делать в тебе? Я не умею так жить!"
"Я не понимаю, что со мной… с нами…"
Осторожно Юля немного приподнялась. Волной накатила слабость, и мир закружился, но вскоре удалось даже встать на ноги и неверной походкой добрести до окна. Территория клиники оказалась на удивление просторной и ухоженной. Перед зданием располагался довольно уютный скверик, резкие тени от причудливо подстриженных кустиков и деревьев падали на сырые после ночного дождя дорожки. Открыв ведущую на террасу стеклянную дверь, она ощутила дуновение свежего ветерка. Слабость ещё давала о себе знать: довольно сложно было сфокусироваться. Однако в отдалении, между деревьев, что-то привлекло её внимание. Присмотревшись, Юля увидела - не просто ограждение, а именно высокую, неприступную стену с вьющейся поверху спиралью колючей проволоки.
"Это что, изолятор элитной тюрьмы?" - по привычке обратилась она к внутреннему голосу. Но ответом послужила тишина.
Весь следующий день Юля пыталась докричаться до неведомого собеседника, но ответа так и не последовало. И ей стало страшно. Впервые в жизни настолько страшно. Она поняла, что, выйдя из больницы, не знает, куда идти, и что делать. Она даже не знает теперь своего имени… то есть, имени того, кем стала. Да и в целом возникли сомнения в том, что отсюда удастся выйти не вперёд ногами.
В соседней палате Коля мучился той же дилеммой. "Как там мать, сестра? Ведь у них нет денег. Я же, уходя к Кирюхе, взял пятихатку, осталась последняя купюра. Пятьсот рублей… а прошла не одна неделя…" Ещё недавно вполне крепкому и морально здоровому молодому человеку казалось, что он сходит с ума. Сегодня ему позволили встать. Зеркала в помещении не было, но глаза уже несколько дней прекрасно видели перед собой покрытые золотистым загаром женские ручки с длинными, некогда ухоженными ноготками. Хотелось познакомиться со своим новым лицом. Прошлёпав к выходу на террасу, Коля откинул занавес и замер. Хоть женский голос, звучавший в последнее время в голове, и исчез, но радость была омрачена жестокой истиной - к голосу прилагалось женское тело и весьма милое, но женское личико в обрамлении таких же, как были и у него, но более длинных тёмных прямых волос. "Что делать? Идти в таком виде домой? Ни одежды, ни денег. Да и этот мужик, явно не бедненький папаша, от него так просто не улизнёшь. А если он не отец? А именно папик?" - Колю передёрнуло. - "Переспать с мужчиной - это как-то… и неважно, какое у тебя тело…"