Я не мог ничего возразить и молча кивнул в знак согласия. В глазах графа, когда он все это говорил, было столько непонятной злобы, что мурашки поползли у меня по спине.
Дракула, заметив беспокойное выражение моего лица, начал говорить мягко, видимо, желая сгладить неприятное впечатление.
- Прошу вас, мой молодой друг, не говорить в ваших письмах ни о чем, кроме как о делах. Очевидно, вашим друзьям будет приятно узнать, что вы здоровы и что скоро надеетесь вернуться к ним.
С этими словами он протянул мне три листа и три конверта из тончайшей бумаги. Я посмотрел на них, потом на него. Внутренний голос подсказал мне, что не надо писать ничего лишнего. Скорее всего, граф вскроет все письма и поинтересуется их содержанием. Поэтому я решил написать лишь официальные записки, теша себя надеждой, что мне удастся тайно послать подробное описание всего мистеру Гаукинсу и Минне. Ей я пишу всегда условным шифром, так что если даже мое письмо попадет графу в руки, он ничего не поймет.
Написав две короткие записки, я занялся чтением. Дракула сидел за другим столом и писал какие-то письма, часто наводя справки в книгах, лежащих рядом.
Окончив свое дело, он взял мои два письма, положил их рядом со своими, убрал письменные принадлежности и вышел из комнаты. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, я протянул руку, чтобы ознакомиться с адресами его писем. Я не стыжусь этого поступка. При данных обстоятельствах мне необходимо было принять меры предосторожности.
Первое письмо было адресовано Самуилу Биллингтону в Витби, второе - Леутнеру в Варну, третье - Картеру и К° в Лондон и четвертое - Китстоку и Бильрейду, банкирам, в Бухарест. Второе и четвертое письма не были запечатаны. Я уже собирался вынуть их из конвертов, когда увидел, что ручка двери слегка поворачивается. Я только успел положить письма на стол и опуститься в кресло, как в комнату вошел Дракула, держа еще одно письмо в руке. Аккуратно запечатав все конверты, он обратился ко мне:
- Надеюсь, вы простите меня за то, что я обрекаю вас на одиночество. Я буду крайне занят сегодня весь вечер.
У самой двери он обернулся и сказал:
- Позвольте мне дать вам совет, мой милый юный друг, даже не совет, а предостережение на случай, если вы пожелаете покинуть эти комнаты. Знайте, что ни в одной из остальных вы не найдете покоя! Замок стар и полон воспоминаний. Страшные сновидения посещают тех, кого ночь застает вне этих комнат. Остерегайтесь! Если вас будет клонить ко сну, спешите к себе, и ваш покой не будет нарушен! Но если вы меня не послушаете, то…
Дракула сделал жест, как бы снимая с себя всякую ответственность за последствия. Я понял его, но подумал, что никакой сон не может быть страшнее и неестественнее того положения, в котором нахожусь.
Позже. Подтверждаю последние свои слова. Сомнений больше нет! Я повесил распятие над изголовьем кровати. Мне кажется, оно предохранит меня от скверных снов.
Когда граф ушел, я вернулся к себе. Но спать не хотелось, и я вышел в коридор к окну, чтобы полюбоваться видом. Признаюсь, что эти ночные бодрствования вредно действуют на меня. Я пугаюсь собственной тени и начинаю верить самым небывалым вещам. Бог свидетель, у меня есть основания бояться всего в этом проклятом замке!
Я любовался великолепной картиной природы, залитой мягким лунным светом, испытывая при этом, как ни странно, чувство свободы, хотя прекрасно сознавал, что воспользоваться ею не могу. Очарование чудной ночи, пропитанной странным и несказанно чарующим ароматом, несколько утешило меня. Я облокотился на подоконник и посмотрел вниз. Слева от меня, в том направлении, где, по моим предположениям, находились комнаты графа, что-то зашевелилось. Окно, у которого я стоял, было высокое, рамы в нем не было, должно быть, уже давно. Спрятавшись за простенок, я стал всматриваться в темноту.
Не прошло и пяти минут, как в окне нижнего этажа показалась голова графа. Я заинтересованно наблюдал. Дракула вылез из окна и распластался на стене, как ящерица. Я почувствовал омерзение. Граф полз по стене лицом вниз над ужасным обрывом. Его плащ напоминал два огромных крыла. Я не верил собственным глазам, думая, что это оптический обман, игра больного воображения. Но видение не исчезало. Я ясно видел, как граф цеплялся руками и ногами за выступы каменной стены. Он быстро спускался, подобно огромной безобразной ящерице.
Что это за человек? Вернее, что это за отвратительное существо, принявшее человеческий облик? Ужас овладел мной. Я хочу вырваться отсюда, но чувствую, что спасенья нет…
15 мая. Я еще раз видел графа, спускавшегося по стене, как ящерица. Он двигался довольно быстро и вскоре пропал из виду.
Убедившись, что граф покинул замок, я решил воспользоваться его отсутствием, чтобы осмотреть свою тюрьму, так как до сих пор это мне не удавалось. Я взял лампу и снова попытался открыть двери в коридоре, но они, как и прежде, были заперты. Несмотря на все усилия, я не смог взломать ни одной из них.
Спустившись по каменной лестнице, я очутился у входной двери. Мне удалось отодвинуть железную задвижку и снять тяжелые цепи. Но дверь была закрыта на замок, и ключ, конечно, отсутствовал. Он, очевидно, находится у графа в комнате. Постараюсь проследить, когда дверь в нее будет открыта, и завладеть ключом.
Обойдя все коридоры, я испробовал каждую дверь. Две маленькие комнаты, рядом с прихожей, оказались открытыми. В них ничего не было, кроме старой пыльной мебели, изъеденной мышами. Но вот я наткнулся на дверь, показавшуюся мне менее крепко запертой, и налег на нее изо всех сил. Наконец болты, державшие замок, поддались, и дверь распахнулась. Я находился в западной части замка, но из окна виден был все тот же страшный обрыв. Внизу расстилалась узкая долина, а далеко за ней возвышались горные хребты, поросшие деревьями и кустарниками.
Очевидно, эта часть замка была раньше обитаема. В комнате, где я находился, было много красивой мебели. Сквозь граненые стекла окон проникал лунный свет, такой яркий, что можно было различить даже цвет обивки, просвечивающей через толстый слой пыли. Моя лампа казалась тусклой по сравнению с лунным сиянием, но я был рад, что взял ее. Тишина и чувство одиночества действовали мне на нервы, сердце то замирало, то сильно билось. И все-таки мне было лучше здесь, чем в комнатах наверху, ставших ненавистными из-за присутствия графа.
Я сделал усилие над собой, чтобы успокоиться, и мне это удалось… И вот я сижу за небольшим дубовым столом, за которым, возможно, в былые времена юная красавица, краснея и вздыхая, писала любовное послание. Я же записываю в свой дневник все, что случилось с тех пор, как я закрыл его.
16 мая, утро. Да сохранит Бог мой разум! Вот до чего я дожил! Безопасность, уверенность в безопасности - все это воспоминания прошлого! Пока я принужден оставаться здесь, все мои помыслы сосредоточены на надежде не потерять рассудок. Может быть, я уже потерял его, может быть, я уже сошел с ума! Но если я еще в здравом уме, то разве не страшна мысль, преследующая меня, что в этом ненавистном замке, кроме графа, есть другие гадкие создания? Возможно ли, что Дракула для меня менее страшен, чем они?
Великий Боже! Но я должен успокоиться, не то действительно сойду с ума. Я начинаю понимать некоторые вещи, до сих пор бывшие для меня загадкой.
Чувствуя, что рискую потерять рассудок, я принимаюсь письменно излагать все пережитое для собственного успокоения.
Таинственное предостережение графа сначала испугало меня, теперь оно кажется мне во сто крат страшнее. С каждым часом власть Дракулы усиливается надо мной, я боюсь его и не верю ему.
Начав писать в своем дневнике, я вскоре почувствовал себя уставшим, мне захотелось спать. Совет графа пришел мне на ум, но мне доставляло удовольствие не послушаться его. Желание спать все больше овладевало мной. Я решил не возвращаться в верхние, ненавистные мне комнаты, а переночевать здесь, где в былые времена, должно быть, молодые красавицы грустно что-нибудь напевали в ожидании мужей, ушедших на войну. Придвинув большую кушетку к окну, чтобы как можно дольше любоваться чудным видом, я спрятал дневник в карман и расположился поудобнее.
Видимо, я заснул, хотя далеко в этом не уверен. Все, что произошло потом, было так живо, что мне трудно предположить, что я действительно спал.
Я был не один… Комната была та же и не изменилась с тех пор, как я вошел. Я ясно различал на полу, освещенном луной, свои следы на толстом слое пыли. Напротив меня в лунном сиянии стояли три молодые женщины. Я подумал сначала, что вижу сон, так как несмотря на то, что луна освещала женщин, их фигуры не отбрасывали тени. Они подошли ко мне ближе, внимательно оглядели меня и о чем-то зашептались. Две первые были брюнетки, с острыми носами, как у графа, и большими беспокойными глазами. Третья была блондинка с роскошными золотистыми волосами и голубыми, как сапфиры, глазами. Ее лицо показалось мне знакомым, как будто я видел его раньше и боялся его когда-то, но не мог только вспомнить, когда…
В женщинах было что-то отталкивающее и вместе с тем чарующее. Я почувствовал страстное, жгучее желание поцеловать их в красные губы. Не следовало бы мне записывать этого, эти строки могут попасть Минне, и ей будет неприятно, но что же делать, коли это правда?
Красавицы опять стали шептаться, потом засмеялись. Блондинка кокетливо качала головой, а две другие увещевали ее.
Одна сказала:
- Пойди, пойди первой, за тобой право начинать, мы подождем!
Другая прибавила:
- Он молод и силен, его хватит для нас всех!